Маргарита Блинова - Война за ведьмино наследство [litres]

Оглядываясь назад, я, конечно же, понимаю, что лекари попались на удивление хорошие, скажу больше – профессионалы своего дела. Но там, пока я сидела на скользком от крови полу рядом с Рексом, все их пассы и манипуляции над рваной раной казались мне из серии «у собачки болит… у птички болит… а у такого славного котика все рассосется само собой».

В итоге один из лекарей забрал порталом Рекса в больницу, остальные рассредоточились по залу, ну а меня усадили на стул, насильно напоили водичкой и принялись допрашивать.

Видела ли я лица нападавших? Нет.

Могу вспомнить их точное количество? А как же! Кажется, шесть. Может, семь. Но точно меньше десяти.

Были ли какие-то опознавательные примеры? Мерзкий характер – это опознавательная примета?

Что делали грабители в хранилище? Искали какую-то ячейку. Нет, номер вспомнить не могу, спросите у гнома. Ах, он в отключке? Ну тогда уточните у грабителя, оставшегося в камере. В смысле, впал в глубокую кому? Хотите, одолжу вам своего петуха. Вот кто даже мертвого поднимет! В смысле, некромант? Это же петух, как он может быть некромантом! Вы вообще слушаете, что вам очевидцы преступлений говорят?

Мне хватило десяти минут и трех стаканчиков с водой, чтобы довести бедолагу до желания придушить свидетельницу на месте. К счастью, в разговор вмешался хорошо знакомый мне пустынник и отпустил следователя, прибывшего по делу.

– Если не против компании, мы отвезем вас домой, госпожа Кэбот, – улыбнулся пустынник.

Я проводила взглядом поспешно ретирующегося следователя и кивнула. Уже сидя в служебном транспорте, откинулась на жесткую спинку сиденья и выдохнула:

– Это был самый сумасшедший день самой сумасшедшей недели самого сумасшедшего месяца моей жизни!

– Правда? А у нас такое частенько, – улыбнулся один из сопровождавших меня пустынников, занимая место напротив.

Сам глава отряда оказался перехвачен на полпути высоким господином в темно-фиолетовом пальто с желтой подкладкой. Жертва экстравагантной моды активно выспрашивала у пустынника подробности, но тот футболил ее дежурными отговорками.

Ожидание затягивалось. Страдая от скуки и настойчивого желания вернуться домой и в слезах броситься на кровать, я разглядывала растущую толпу у входа в банк. Тут и там мелькали яркие куртки репортеров местных газет, сновали представители охраны, хмурый полицейский разматывал желтую ленту, отгораживая место преступления. Внутрь прошмыгнул доставщик с целой пирамидой из коробок с едой.

Расследование шло полным ходом.

Подумать только, а ведь каких-то полчаса назад моя жизнь висела на волоске. Пустынники, считай, меня спасли, а я даже имени их командира не знаю. Лиц, впрочем, тоже.

Я покосилась на стража, который стягивал с себя куртку. Громил ли он мою берлогу? И как вычислить того гада, что сперва потоптался по мне, а потом приложил заклятьем упокоения?

– Не старайтесь, госпожа. У вас не получится запомнить мое лицо, – заявил пустынник.

– Почему? – нахмурилась я. Исключительно чтобы не разочаровывать человека.

– Потому что вы смотрите памятью, а не сердцем, – ответил собеседник, растягивая тугие манжеты рубашки и растирая запястья. – Сердце стучит сейчас и никогда в прошлом. Воспоминания же всегда нечеткие. И даже самые яркие из них надо подвергать сомнениям.

Понятно, что ничего непонятно, но на всякий случай кивнем. Кивнем и подумаем над простым, но действенным способом различать пустынников между собой. Допустим, командира отряда я уже наловчилась узнавать по шраму, а что делать с другими? Хоть ходи с фломастерами и незаметно помечай каждого.

– …плевать я хотел на конфиденциальность! Что с моей ячейкой?

Мы быстро переглянулись со словоохотливым пустынником и не сговариваясь приникли к окошку.

– Кто это? – шепотом уточнила я, указывая на дядьку в странном пальто.

– Директор магического общества «Магнус», – одними губами ответил мой подельник.

– Ренрен ха Тангор, вы обязаны найти злоумышленника, – фактически рычал маг, и в словах его слышалась неприкрытая угроза.

Он наклонился и бросил пустыннику еще несколько фраз, но уже чуть тише, взмахнул полой темно-фиолетового пальто с желтой подкладкой и поспешил ко входу в банковское отделение.

Мы едва успели отодвинуться от своего наблюдательного поста, когда внутрь служебного транспорта влез командир пустынников.

Всю дорогу до дома я терзалась вопросами. Что моя троюродная бабка не поделила с магическим обществом? Была ли она настоящей ведьмой или спекулировала на человеческих предрассудках? Что такого важного прятал тот тип в смешном пальто в банковской ячейке? Зачем злоумышленникам эта вещь? Почему защита обсидиановой камеры звала меня? Связано ли это как-то с моими кошмарами? Сколько с меня возьмут за лечение Рекса? Когда я смогу его навестить? И самый надоевший вопрос – где взять денег?

– Приехали, – объявил Ренрен, помогая мне выйти.

– Спасибо, что спасли. И от следователя. И от грабителей. Не появись вы так вовремя, я, возможно, и…

– Итка!!! – прогремело на всю улицу.

Я медленно, еще не теряя надежды, развернулась и узрела у своей калитки друзей детства. Вовса, согнувшегося в три погибели под весом набитого под завязку походного рюкзака и двух миниатюрных женских сумок, каждая весом килограммов под тридцать. Как всегда хмурую Ким с огромным караваем на вытянутых руках и… Тину. Последняя, подпрыгивая и размахивая руками, неслась прямо на нас с замершим пустынником.

– И-и!!! – вопила подруга от счастья.

Семиликий, забудь все те вопросы, что я задавала до этого. Ответь только на один – за что ты меня ненавидишь?

Перед моими друзьями пасуют даже неприятности. Не в том смысле, что с появлением в доме Тины, Ким и Вовса жизнь наладилась. Нет, она заиграла новыми красками.

Наутро после прибытия Вовс нарядился в единственный приличный костюм из своего гардероба, зачем-то нацепил галстук-бабочку в ядреный желтый горох и направил стопы в центр города.

– Гулять, – предположила Тина.

– Влипать, – предрекла Ким.

– Поступать, – подытожила я.

Будь мы в сказке, могли бы подрабатывать пифиями.

Вовс вернулся под вечер. Правый рукав пиджака был оторван, бабочка в горошек украшала правую икру. Под глазом красовался синяк впечатляющих размеров, волосы слиплись, в глазах тоска. Такая глубокая и такая вселенская, что хотелось завыть от собственного бессилия и тщетности бытия.

Мы с девчонками заметили его еще издали и выстроились почетным караулом на крыльце.

– Влюбился, – прошептала Тина.

– Напился, – припечатала Ким.

– Подрался, – вздохнула я.

Приятель нетвердой походкой добрался до калитки и побрел по тропинке в дом. Пряча от стыда глаза, он бочком протиснулся сквозь плотный девичий бастион негодования, юркнул в туалет и только с третьей попытки совладал с коварным шпингалетом.