Маргарита Блинова - Война за ведьмино наследство [litres]

Общественность всполошилась и жаждала узнать все больше и больше подробностей. И пока я ногами выталкивала Вовса из своей кровати, репортеры стекались к нашему домику.

Они подходили к забору в предрассветных сумерках, кивками приветствовали друг друга, вынимали раскладные стульчики, кто-то уже шуршал бутербродами и громко прихлебывал из фляжки. Самые нетерпеливые и рискованные пробовали защиту на прочность.

Отчасти я уже свыклась с петушиным пением, будившим по утрам, но просьба «Итара Кэбот, разрешите задать вам парочку вопросов» оказалась слишком радикальной для непроснувшегося организма.

– И-и-и!!! – тоненько заголосила я, вскакивая и прикрывая ночнушку одеялом.

На мой истошный визг примчались вооруженные подручными средствами девчонки. Ким сжимала в руках скалку, Тина размахивала пилочкой. Завидев на подоконнике открытого окна подозрительного мужика с блокнотом и вопящую от шока подругу, они не раздумывая бросились на мою защиту.

– Дамы… Прошу вас. Не надо! – попытался призвать нас к порядку корреспондент газеты, но здравый смысл всегда пасует перед убойным коктейлем из шока, недосыпа и женского испуга.

– Я много чего повидал на своем веку, – чуть позже стенал избитый и вывалившийся из окна журналюга, сидя на кухне. – Брал интервью у полярников на отколовшейся льдине, дрейфуя на спасательном плоту в семи метрах…

Подруги смирно сидели в уголочке, имитируя раскаяние. Я вертела руку пострадавшего, пытаясь извлечь застрявшую в журналисте пилочку. И только Вовс с умным видом слушал пострадавшего.

– Я писал заметки на горящей бочке прямо во время передела территории тремя бандитскими группировками, – продолжал тот. – Я даже присутствовал при эвакуации начальной школы! Я верил, что жизнь закалила меня, а работа подготовила к любым неожиданностям, но это…

– Женщины, – развел руками Вовс, и шовинисты согласно кивнули друг другу.

Но самую жирную свинью подкинула мне, конечно же, Тина.

– Горожане, мы не должны закрывать глаза на этот беспредел! – активно жестикулируя руками, будила в общественности социальное сознание Тина.

Общественность, привлеченная на митинг яркими листовками, розданными деятельной подругой, смущенно переглядывалась. Судя по лицам, Тина выбрала не лучшее время, и социальное сознание предпочитало дремать сладким послеобеденным сном. Грустный Вовс, который под присмотром Ким рисовал листовки всю ночь, поднял вверх плакат. Он был унылым, как и мое отношение к подобным демонстрациям.

Но дружба – она такая… двуличная. Ради тех, кто тебе близок, приходится прибегать к душевным взяткам.

– Как волонтер Общества спасения животных, – продолжала свой призыв Тина, – я не могу пройти мимо столь вопиющего безобразия! Как можно спать спокойно, зная, что где-то поблизости так негуманно обращаются с братьями нашими меньшими?

Толпа поддержала взобравшегося на рассохшуюся бочку оратора неуверенным ропотом. Ким украдкой зевнула. Вовс поднял плакат выше и потряс им. Подозрительные куры притихли на своих насестах. На соседнем участке суетились обеспокоенные проблемами рабочие.

Я потянула Тину за рукав и зашипела:

– Сворачивайся, пока Семиликий не ниспослал нам выходца из нижних кругов ада в лице злого бригадира.

Но проще тормознуть мчащуюся тройку, чем увлеченную спасением животных Тину.

Подруга перекинула за спину светло-русую косу, сморщила носик с россыпью веснушек и продолжила.

– Это ужасно! – с надрывом воскликнула она, скорбно опуская плечи. – Черствость и равнодушие отдельно взятых субъектов не устают будить в честных сердцах возмущение. Только взгляните в эти скорбные глаза.

Она сунула руку в курятник и выхватила первую попавшуюся птицу. Ею оказался петух. Бедолага уже свел знакомство с зубами Рекса, имел честь поучаствовать в детских игрищах, от которых у взрослых встают волосы дыбом, и вот теперь судьба-злодейка свела его с двинутой защитницей природы.

– Ку-ра-ре-ру! – проскрежетал петух тире хозяин тире хранитель, вероятно, умоляя поскорее его продать и более не мучить.

– Вот, – предъявила она публике свое основное доказательство. – Посмотрите на эту редкую птичку, вынужденную страдать из-за вопиющей черствости соседей Итары Кэбот!

Краем глаза заметила, как несколько рабочих, уловивших общий смысл происходящего, вприпрыжку несутся к вагончику с притаившимся внутри начальством. Ну все. Вот теперь мне точно пора бежать в дом и трусливо прятаться за забитыми ставнями.

– Но мы, неравнодушные жители Холдона, не дадим этих бедных малюток в обиду! – Петух в ее руках истерично забил крыльями. – Чем выше уровень цивилизации, тем больше мудрости и доброты она должна нести в мир. В наше прогрессивное время только бездушные и асоциальные личности могут поднять руку на мирное существо.

Из вагончика выскочил всклокоченный Ракша, натянул потрепанную кепку и решительным шагом двинулся к временному забору, точнее, траншее, разграничивающей наши участки.

– А-а! Вот они, живодеры! – заголосила Тина, выпуская петуха и обвинительно тыча в приближающегося рабочего. – Аморальные личности! Прыщи на теле эволюции!

Ракша споткнулся и в недоумении покосился на меня. Захотелось спрятаться за высокую фигуру Вовса и притвориться случайным прохожим.

– Вот они! – продолжала сгущать краски Тина. – Те, из-за кого наши куры редкой декоративной породы «Чернокожая ам-ням» загрустили и начали страдать!

Глаза Ракши сделались идеально круглыми, а во взгляде, обращенном ко мне, сквозило сомнение в моем психическом здоровье. Вот теперь захотелось провалиться под землю.

– Но позвольте, при чем тут мы? – справедливо возмутился помощник бригадира.

– Он еще спрашивает! – всплеснула руками защитница редких видов кур. – Из-за строительного шума птички не могут нормально питаться. Попадающая в воздух пыль вредит окрасу и вызывает кожную аллергию. Я молчу про то, что несчастные перестали нестись! Конечно, какая здравомыслящая мать захочет заводить птенцов при таком ежеминутном стрессе.

– Но…

– И не пытайтесь отрицать свою вину! – припечатала подруга, развернулась к маленькой толпе своих почитателей и пообещала: – Господа, я этого так не оставлю.

И она действительно это не оставила.

Всю неделю на нашем дворе проходили пикеты с участием таких же двинутых на всю голову любителей природы. Они сочиняли речевки, трясли в воздухе плакатами, дико шумели. Одна тетка даже устроила показательную голодовку, чтобы привлечь внимание корреспондентов, которые и без того никак не могли оставить меня в покое из-за шумихи вокруг Рекса. Я хотела было вмешаться, но узрела колоссальные телеса дамочки и решила, что пара дней лечебного голодания пойдут той на пользу.