Карина Демина - Портрет моего мужа

Цвет менялся, и стремительно: вот жидкость блеснула зеленью, вот та выцвела до желтизны, чтобы в следующее мгновенье вновь потемнеть.

— Не переживай, девочка, — эйта Ирма погладила невестку по щеке. — Скоро все закончится. Осталось не так и долго. Я, если подумать, не имею ничего против тебя лично, но… моему сыну нужен здоровый наследник. Адекватный…

Когда зелье стало темно-красным, Ирма убрала его от огня и легонько качнула колбу влево, и еще раз, и снова.

— Отлично получается. Тебе не будет больно. Тебе не будет плохо. Ты просто окончательно сойдешь с ума. Все знают, что ты слегка безумна, а безумие имеет обыкновение прогрессировать. И мы подберем хорошее заведение. Там будет тихо и спокойно. Мар даже станет навещать тебя. Я так думаю. Все же… в обществе любят заботливых. Сейчас… остынет… знаешь, что самое интересное? В первый раз я боялась… безумно боялась… думала, что все поймут… старик был крепким, и вдруг скончался. Сердце… я сама наблюдала его сердце, и могла бы сказать точно, оно продержалось бы еще не один год. Им всего-то надо было позвать другого целителя, но… разве может такое ничтожество, как я, решиться на убийство? Нет… я просто недосмотрела. И да, это мне поставили в вину.

Эйта Ирма скрестила руки на животе.

Узкие запястья.

Узкие ладони. Узкие длинные пальцы, на которых сейчас не было украшений.

— Второй раз было проще. Мой супруг… его мало что интересовало. Мар только появился на свет, а Сауле… и вовсе… она, к слову, от мужа, все-таки у него получилось. Не знаю, зачем я вообще оставила этого ребенка…

— Видишь, а нас еще считают злом, — произнес демон, как показалось, с немалой печалью.

— Вы… я вас ненавижу…

— Пока, — уточнила Ирма. — Скоро все изменится…

— А… Эгле… ее вы тоже…

Эйта позволила себе скривиться. А ведь эйты не гримасничают. Не должны…

— Она нужна Мару. Он боится, что прямое воздействие повредит ее разум. Тогда она станет бесполезна, — она подняла склянку и тронула стеклянный бок. — Почти остыло. Пара капель, и ты забудешь обо всем… поверь, сумасшествие — надежное убежище от мира. По-своему…

Демон смотрит.

Он ведь может что-то сделать, как-то остановить эту безумную женщину.

— С девчонкой придется поработать, потребуется время… она довольно-таки устойчива, но слегка увеличим концентрацию… Мару знать не обязательно.

— Вы ее травите! И меня…

— Нет, дорогая, никаких ядов. Просто… духи, назовем их так. Всего-навсего ненавязчивый аромат, который будит подспудные желания. К примеру, влечение… разум человеческий сложен, но, с другой стороны, в этой сложности прост.

Эйта Ирма присела, глядя на свою невестку снизу вверх.

— Вот увидишь. Несколько встреч, несколько прикосновений… капля на коже, и она сама поверит, что вновь влюбилась в моего сына. А уж он постарается, чтобы на сей раз никто… никто и ничто не разрушило это светлое чувство.

Я сглотнула.

То есть… духи?

Магии нет…

— Есть, — возразил демон, который, оказывается, и мысли читать умел. — Немного. То есть когда ты так эмоционально думаешь, получается довольно громко.

А что до магии, то та бывает разной. Ты используешь магию рун, она — магию трав, и то, и другое — сила, но своя, отличная от прямой. И да, я могу ее остановить. Но что получу взамен?

А что он хочет?

— Слово.

— Какое? — мне дозволено было вновь говорить.

— Что ты поможешь нам поднять цеппелин. Сейчас.

— Почему сейчас?

— А когда? Когда нас опоят? Свяжут? Передадут в руки жриц? Или когда все будут достаточно свободны, чтобы обратить внимание на взлетающий корабль.

Что ж, мой безумный план не кажется таким уж безумным, во всяком случае, демону.

— Сейчас все люди укрылись. Вы боитесь бурь. Другие особенно. Они думают, что боги гневаются, но… боги пока лишь смотрят. Они редко вмешиваются в ваши дела. Вам дали свободу воли, а вы… — демон неловко махнул рукой, будто сожалея об этакой ошибке. — Думай сама. Позже нам не позволят и близко подойти к кораблю.

Что ж, здесь он был прав.

— Или ты хочешь влюбиться?

— Влюбиться — хочу, но не так…

Демон прижал палец к губам.

— Значит… я должна помочь…

— Поднять корабль.

— Я не умею им управлять.

— Мы найдем нужного человека, но мне сложно держать многих людей. Поэтому ты дашь мне слово, что не будешь мешать. И тогда я отпущу тебя.

Дать слово демону?

Это… нехорошо.

Очень нехорошо, но…

— Смотри, — велели мне, и тело послушно повернулось к окошкам.

Та же комната.

Те же люди.

Эйта Ирма держит в руках кофейную чашку, содержимое которой размешивает тонкой стеклянной палочкой.

— Постой, — Лайма облизала губы. — Сауле… она ведь догадалась, верно? Она… в последнее время очень злилась на брата… а если бы выяснилось, что он… другой крови… что не имеет права на наследство…

— Это ничего бы не изменило, — палочка поднялась и с нее в чашку упала крупная розовая капля. — Конечно, она могла бы затеять суд. Возможно, он встал бы на ее сторону…

И Мар вынужден был бы расстаться с именем.

Только с именем, об активах он бы позаботился. Возможно, уступил бы сестре пару семейных предприятий, высосав из них все соки, но…

Скандал получился бы грандиозный.

А Мар ненавидит скандалы, да и клеймо бастарда… забавно получается.

— Это… вы… ее…

— Нет, — сказала эйта Ирма. — Мне хотелось, но… это было очень неаккуратное убийство. Много крови пропало зря.

Она подула на чашку.

А я…

— Согласна, — шепотом произнесла я. — Я… обещаю… клянусь своей душой, что помогу тебе поднять корабль.

— И не будешь пытаться нас уничтожить.

— Это уже второе слово.

Демон смотрел, выжидая, а эйта Ирма поднесла чашку к губам Лаймы. Она положила ладонь на светлый затылок, нежно так, бережно даже.

— Я… не буду пытаться уничтожить этот корабль. Я не самоубийца! Ведь ты меня здесь не оставишь?

— А ты хочешь? У нее получаются отличные духи…

— Нет!

— Хорошо, — демон закрыл глаза, и в следующее мгновение я вновь смогла дышать. И тело… вернулось ощущение, что это тело принадлежит мне. Я могу сама шевелить пальцами.

Или руками.

Или…

Коснуться маленькой бусинки на нити.

Рута моргнула и прижала палец к губам. А потом тихо сказала:

— Не пытайтесь его обмануть. Он… не любит, когда кто-то врет. И наказывает. Больно.

Я же молча обняла девочку, прижала ее к себе, и Рута, уткнувшись в мой живот, тихонько всхлипнула.

— Я… не хотела… так не хотела…

— Все будет хорошо.

Только мне не поверили. И чтобы не видеть тоски в светлых глазах ребенка, я отвернулась к дырам в стене. На мгновение показалось, что ничего не происходит.

На мгновение.

Вот дрогнули пальцы, выпуская скользкий фарфор. И чашка выпала, кувыркнулась, выплеснув содержимое на ткань. Охнула Лайма, кажется, напиток все еще был горячим.