Шеннон Мессенджер - Наступление Ночи

— Он… редко принимает гостей, — тихо сказал Олден.

— Поэтому мы с ним никогда не встречались? — спросила Биана.

— У вас много родственников, с которыми вы никогда не встречались, — напомнил ей Олден.

— Правда? — спросила Софи. Ее мозг все еще боролся с неопределенным жизненным циклом эльфов. Но она всегда предполагала, что они поддерживали связи с их многочисленными родственниками… особенно с такой легендарной семьей, как Васкеры.

— Большинство Древних живут очень одинокой жизнью, — объяснил Олден. — Все это время и опыт затрудняют отношения.

Объяснение имело смысл… но что-то в том, как его челюсти сжались, заинтересовало Софи, что там скрывалась большая история. Особенно, когда она обдумывала то, что сказал Альвар, когда показал себя одним из Невидимок.

Ты поймешь, когда-нибудь, когда увидишь, что такое наследие Васкеров.

— Ты не можешь хотя бы пригласить Фэллона навестить нас? — надавила Биана.

Олден вздохнул:

— Полагаю, что могу попробовать. Но я бы не стал надеяться.

Оралье пообещала отправить список охранников-гоблинов Фитцу вечером, и Сандор предложил согласовать это со своей королевой, если кто-нибудь из гоблинов вернется в Гилдингхем.

— И пока мы корректируем планы, — сказала Делла, исчезая и появляясь, когда расхаживала по комнате, — я хочу отправиться с вами в Равагог. — Она, возможно, и выглядела как принцесса Диснея с ее волнистыми темными волосами, совершенными чертами лица и зеленым платьем русалки. Но Софи видела ее нападение на мистера Форкла, она даже не вспотела… а это-то с учетом каблуков.

— Думаю, это зависит от леди Каденс, — предупредила Софи. — Если она согласится помочь, я уверена, что ей придется многое рассказать о том, что происходит.

Делла кивнула:

— Тогда я хочу пойти с вами, когда вы будете разговаривать с ней сегодня.

— Как и я, — влез мистер Форкл. — Я также ожидаю обновления информации, когда будет следующий контакт с леди Гизелой.

— И я хочу знать все, что она расскажет о том, что случилось с Сирой, прежде чем ты расскажешь Уайли, — добавил Тиерган. — Я знаю, что мой сын попросил держать его в курсе. Но он все еще восстанавливается после похищения. Мне нужно убедиться, что ничто не вернет его обратно.

— Конечно, — пообещала Софи.

— Ну тогда, — сказал мистер Форкл, — похоже, у нас довольно много общего. Так что, полагаю, нам стоит перейти к посадке семечка моего брата.

— Только если ты готов, — сказал ему Тиерган.

— Я готов, как никогда.

— Тогда я сообщу Пятну и Призраку, что мы встретимся с ними на месте посадки, — предложила мама Декса. — И я принесла это. — Она вытащила тонкую зеленую бутылку из кармана своей накидки.

Кеслер глянул на жену.

— Ты украла это в «Хлебни и Рыгни»?

Джулин покраснела, но ее поза оставалась высокой и гордой.

— Магазин наполовину мой, поэтому это вряд ли воровство.

Кеслер что-то проворчал о бесконечных секретах, но он обернул свою руку вокруг жены и притянул ее ближе к себе, убрал ее янтарные волосы за ухо.

Софи не знала, что точно было в бутылке, но она видела другие во время посадок семян, на которых присутствовала. И от этого ее сердце закололо.

— Вы можете присоединиться к нам, — сказала мистер Форкл Члену Совета Оралье.

— Мне бы хотелось. Но мое отсутствие будет замечено. Член Совета Терик сегодня во второй половине дня встречается с Элвином, а также командой Технопатов, чтобы внести некоторые коррективы в его новую ногу, и остальные Члены Совета, как ожидается, будут там для моральной поддержки.

Софи взглянула на Декса.

— Я думала, ты помогаешь с протезом.

— Помогал. Но он хотел, чтобы я сконструировал что-то, что может быть несъемным, и это… сложно.

— Это абсурдно, — поправил Кеслер, потом быстро извинился перед Оралье.

— Вообще-то, я согласна, — сказала ему Оралье. — Думаю, что Терик надеется, что они смогут создать что-то, что будет функционировать именно так, как он был до Люменарии… и я не могу винить его за это. Но технология не плоть. Он будет намного счастливее, если позволит своему телу адаптироваться.

— Это не может быть легко, — тихо сказал Грэйди. — Тем более, что так мало кто понимает, что он переживает.

— Интересно, поможет ли ему разговор с семьей Редек, — предложил Олден. — Я знаю, что травмы Каприз были абсолютно другими, и эта борьба в большей степени эмоциональная. Тем не менее, они могут, по крайней мере, отнестись к проблеме кардинального изменения физических обстоятельств.

Оралье, казалось, была заинтригована этой идеей, но Софи не могла уследить за остальной частью разговора. Ее неудавшаяся дружба с Мареллой Редек была одной из ее больших сожалений… особенно с тех пор, как она в последний раз видела ее, Марелла умоляла мистера Форкла попытаться спровоцировать ее особые способности, надеясь, что она станет Эмпатом и сможет помочь маме.

— Кто-нибудь из вас когда-нибудь узнавал, проявилась ли Марелла? — прошептала Софи друзьям, чувствуя себя и лучше, и хуже, когда они все покачали головой.

Оралье решила уходить, поднимая мерцающий кулон к свету.

— Очень рада была вас видеть, — сказала она мистеру Форклу, слегка задыхаясь на словах.

Он откашлялся.

— Рад был вас видеть.

Как только Оралье исчезла во вспышке света, он вытащил из кармана синий следопыт и протянул руку Софи.

— Пойдем, попрощаемся с моим братом.

— Мы в Норвегии? — спросила Софи, жалея, что она не добавила накидку к ее наряду, когда блистательно холодный ветер хлестал ее.

Они переместились на крутой угловой склон посреди зеленовато-серой долины со снежными горами, окружающими ледяное голубое озеро… или это был фьорд?

— Так это называют люди, да, — согласился мистер Форкл, его глубокий вдох вышел туманным облачком. — И это, — он указал на массивную скалу горизонтально выступающий из горы далеко над ними, — они называют Троллтунга.

— Язык Тролля? — спросила Софи, когда ее способность Полиглота перевела слово с норвежского.

Мистер Форкл улыбнулся:

— Мы с братом дали людям это прозвище, и оно застряло на все эти годы… вместе со многими историями, которые мы придумали. Полагаю, нам было очень весело, и мы хотели, чтобы легенды о нас оставались как можно более запутанными.

Он отвернулся, чтобы вытереть глаза, и Софи задумалась, пытаясь вспомнить теплые мысли. Даже с помощью фокусов регулирования температуры тела, которые она узнала в Эксиллиуме, она не могла остановить свои зубы от дрожи.

— Вот, — сказал Киф, накидывая на нее свой плащ и скрепляя под подбородком. — Ты не можешь посинеть у нас на глазах.

Он покачал головой, когда она попыталась протестовать.