Шеннон Мессенджер - Невидимки

Вечерняя звезда только-только взошла, когда Совет появился на поляне.

— Все еще в костюмах? — спросила Член Совета Алина, хмурясь на Коллектив.

— Мы бы хотели работать с вами открыто, — сказал ей Гранит. — Вы — те, кто отказал нам в этой привилегии.

Член Совета Эмери поднял руку, заставляя Алину замолчать, прежде чем она смогла ответить.

— У нас есть более важные вещи для обсуждения, чем наши разногласия.

— Так и есть, — сказал мистер Форкл. — Предполагаю, вы знаете о Равагог.

— Мы видели ущерб, — согласился Член Совета Эмери.

Он не выглядел разозленным. Он выглядел впечатленным.

Однако Софи должна была спросить:

— Это значит, мы начали войну с ограми?

— Возможно, — сказал Член Совета Эмери. — Но слишком рано что-либо говорить. Вы нанесли Королю Димитару сокрушительный удар. Вы уничтожили ворота Равагог и разрушили единственный мост, соединяющий его город. Наши гоблины уже встали по периметру вокруг города, чтобы напомнить ограм, что мы намного подготовленнее для сражения, чем они в данный момент. И теперь, когда король потерял свое секретное оружие — дракостомы, мы надеемся, что он наконец-то пойдет на реальное соглашение… на то, которое даст нам ожидаемый уровень контроля.

— Это предполагает, конечно, что они действительно потеряли свое секретное оружие, — вмешался Член Совета Терик.

Все посмотрели на Каллу.

Она закончила песню и медленно вздохнула, расправляя плечи.

— Лекарство огров было фальшивкой, — сказала она, давая им секунду, чтобы понять это. — Но это не важно. Я буду лекарством.

— Что это значит? — спросил Элвин Каллу. — Как ты можешь стать лекарством?

— Я знаю, что такое Панакес, — сказала Калла. — В легендах они назывались Храбрые, и я никогда не понимала почему. Но их корни пели о жизни, свободно отданной. Вот откуда идет исцеление. Соцветия прорастают из жертвы.

— Кто-нибудь еще запутался? — спросил Декс.

Софи определенно.

Но ей не нравилось слово «жертва».

Она быстро подошла к Калле и взяла ее за зеленые руки.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не будешь жертвовать собой.

Калла посмотрела на пастбища, ее взгляд был печальным и мечтательным.

— Я стара. Я наслаждалась тысячами лет на этой земле. И теперь я буду наслаждаться еще тысячами лет в другой форме.

— Но…

Калла прижала палец к губам Софи.

— Ты не можешь изменить это, Софи. Даже не пытайся.

— Так ты говоришь, что Панакес — это гномы, — сказал Член Совета Эмери, нарушая тишину.

— Храбрые, которые приняли решение изменить их форму, — согласилась Калла. — Их принесенная в жертву жизненная энергия кормила Панакес, чтобы дать силу исцеления.

— Захватывающе, — прошептал Член Совета Терик.

Бронте покачал головой.

— Все это время мы никогда не понимали, что лекарство было у нас под носом.

— Как под носом? — спросила Софи. — Она должна умереть ради этого. Калла, ты не можешь…

— Я должна, — перебила Калла. — Не говори мне, что ты не поступила бы также, если бы это могло спасти твоих друзей.

Слезы навернулись на глаза Софи, проливаясь по щекам.

— Но ты тоже мой друг.

Калла улыбнулась.

— Я знаю, я делаю это, чтобы помочь и тебе тоже. — Она повернулась к Совету, взгляд ее серых глаз был тверд. — Верните этих детей из изгнания… всех их. Даже тех двух, которые ушли. Они спасли мой вид. Без них я бы не узнала путь к лечению.

— Согласен, — произнес Член Совета Бронте, игнорируя фырканье Члена Совета Алины. — Настало время исправлять наши прошлые ошибки.

Члены Совета бормотали, переговариваясь между собой, но Софи не слушала. Она была слишком занята, пытаясь придумать, как заставил Каллу передумать.

Она едва обратила внимание, когда Член Совета Эмери произнес:

— Все за?

Все двенадцать Членов Совета подняли руки.

Грэйди и Эделайн бросились обнимать Софи, в процессе прихватив Декса и Кифа. Софи отстранилась, не готовая праздновать.

— Калла, — начала она.

— Это мой выбор, — перебила Калла. — Я охотно на это иду. И это нельзя отменить. Я уже позволила моей заключительной песне поселиться в моем сердце. Изменение нельзя остановить.

Элвин подошел к Калле и высветил вокруг нее разноцветные шары.

— Она права. Похоже, все в ней замедляется.

— Сколько у тебя времени? — спросил Грэйди, прижимая к себе Софи, когда все слишком быстро закрутилось.

Калла посмотрела на свои руки, по которым уже распространился зеленый цвет.

— Заключительное изменение произойдет сегодня вечером, и к утру вы найдете мое дерево.

— К утру, — повторила Софи, ее голос сорвался.

Это было слишком рано. Все происходило так быстро, она не могла…

— Эй, — сказал Киф, когда Софи отстранилась от Грэйди. Он взял ее за руки. — Все хорошо.

— Как это может быть хорошо? — прокричала она. — Калла умирает.

— Я меняюсь, — поправила Калла. — И я не возражаю… видишь?

Она протянула Кифу руку, и он принял ее и закрыл глаза.

— Она действительно чувствует умиротворение, — сказал он.

— Так и есть. — Калла вытерла слезы Софи. — Пожалуйста, не плачь по мне. Это мой счастливый конец. Сколько людей могут выбрать их последний вздох и сделать его во благо всех остальных?

— Но я так буду скучать по тебе, — проплакала Софи.

— И когда ты будешь скучать, приходи под мое дерево. — Калла повернулась к Грэйди и Эделайн. — У меня есть одна просьба. Я должна где-то пустить корни. А здесь земля чувствуется мирной.

— Конечно, — прошептала Эделайн. — Наш дом — твой дом.

— Где захочешь, — добавил Грэйди. — Даже если захочешь пустить корни посреди пастбища.

Калла указала на небольшой холм, с видом на другие пастбища. Софи знала, что если она встанет там, то сможет видеть океан.

— Там будет мое место, — сказала Калла, — с этого дня.

— Мы удостоверимся, что твой Панакес будут лелеять и защищать, — пообещал Грэйди.

— Нет, — сказала Софи. — Должно быть что-то, что я могу сделать…

— Есть, — перебила Калла. — Ты можешь слушать мои песни. И ты можешь готовить рагу из застывших цветов и выливать мисочку на мои корни, чтобы поделиться. И ты будешь моим храбрым мунларком, всегда.

Она коснулась ожерелья с лекарством от аллергии Софи и поцеловала булавку.

Потом притянула Софи, чтобы обнять в последний раз.

— Теперь ты должна идти, — прошептала Калла. — Я не хочу, чтобы ты видела изменение. Иди внутрь… все вы. Пожалуйста.

Все молча смотрели, как Калла поднималась на холм… ее холм. Последнее место, где она будет стоять.

— Идите, — сказала она снова, твердо вставая в центре холма. — Давайте все найдем покой.

Потом она закрыла глаза, раскачиваясь на ветру. Смутный гул ее мелодии дрейфовал в ночи, успокаивая воздух. Воспевая приближающийся рассвет.