Ольга Иванова - Опасная роль для невесты

— Стася права, — вдруг поддержал меня Пал Сергеевич. — И как бы мы ни волновались, но без ее участия не справимся.

Брендон тяжело и протяжно выдохнул, после чего нехотя сказал:

— Я понял.

— Тогда, Стасенька, держи свой пистолет, — Пал Сергеевич положил передо мной оружие. — Он снова полностью заряжен.

— Спасибо. А можно еще кое о чем у вас попросить?

— Конечно, — улыбнулся он.

— Вы не могли бы принести мне мою зимнюю куртку? — я вновь направилась к своему столу и в одном из ящиков нашла припрятанные некогда запасные ключи от дома. — И еще. Купите, пожалуйста, контактные линзы. Сейчас напишу, какие именно… Деньги непременно верну.

— Последнее совсем необязательно, — Пал Сергеевич забрал у меня ключи и листочек с пометкой. — Не думаю, что разорюсь на линзах…

— И все-таки я все отдам. Вы же знаете, что я не люблю быть никому должна.

— Знаю, — Пал Сергеевич ласково похлопал меня по плечу и обратился уже к Брендону: — Ну что? Тогда сегодня устраиваешь внеочередную церемонию прощания?

— Церемонию? — не поняла я. — Но ведь по правилам ее не должно быть, поскольку Нирета…

— Я же сказал «внеочередную», — усмехнулся Пал Сергеевич.

— Эбби захотела уйти домой, — объяснил уже Брендон. — Еще вчера.

— Но почему? — я искренне удивилась этой новости. — Ведь она так стремилась дойти до конца.

— Не знаю, — Калем пожал плечами. — Возможно, перегорела. Вчера, когда она это говорила, выглядела очень уставшей…

— А как же ваши подозрения на ее счет? Ведь еще недавно вы предполагали, что она может быть замешана в убийствах, — напомнила я.

— В свете последних событий, думаю, со свэлы Бирк вполне можно снять подозрения, — ответил Пал Сергеевич.

— Мы пристально наблюдем за ней со вчерашнего вечера и ничего настораживающего в ее поведении не находим. Эбби действительно расстроена смертью Ниреты и выглядит очень поникшей, даже когда остается наедине сама с собой. Но это не значит, что мы ее так просто отпустим, Стася, — добавил он потом. — Приставим к ней нашего человека, который будет следить за ней какое-то время после того, как она покинет Валери.

Это меня хоть немного, но успокоило. Видимо, я тоже становлюсь маниакально подозрительной, даже с трудом доверяю чутью профессионалов.

Церемония прощания прошла очень скромно и тихо. Никто, как прежде, не шутил и не вел разговор на тему, кто должен уйти или остаться. Никого даже не удивило, что это мероприятие решили провести раньше, нарушив правила. Все пребывали в неком задумчиво-угнетенном состоянии, а у Калеоппы и вовсе глаза были опухшими и красными от слез. Когда же Калем, перед тем как объявить ту, что сегодня уйдет, предложил вспомнить Нирету и почтить ее память, зашмыгали носом уже все, включая меня. Сама я и вовсе со вчерашнего вечера сидела на успокоительном чае королевского лекаря, но сердце все равно время от времени заходилось от боли.

Эбби, прощаясь, произнесла на удивление проникновенные и добрые слова, но на душе от этого стало почему- то еще тяжелее.

— Как-то невесело все, — мрачно проговорила Калеоппа, когда Брендон ушел провожать Эбби. — Скорей бы уже конец всем этому Отбору.

Потом она окинула меня и Памеллу взглядом и добавила с унылой усмешкой:

— Даже не думала, что последняя тройка невест будет такой… И что я тоже окажусь в ней, — после этого поднялась и первая вышла из гостиной.

Мы с Памеллой тоже не стали засиживаться и покинули зал вместе.

— Спокойного вечера, — сказала она, когда мы поравнялись с дверью ее комнаты.

— И тебе того же, — отозвалась я и направилась к себе.

Памелла между тем открыла спальню и ступила внутрь. Затем раздался ее короткий вскрик — и тут же все стихло.

Только излишне резко и торопливо захлопнулась дверь…

Внутри меня все замерло, а в голову полезли тревожные мысли. Рассказать Брендону или не стоит? А вдруг там ничего страшного, и я только воду взбаламучу? Памелла могла всего-то оступиться или удариться, вот и вскрикнула… Может просто постучать и спросить, все ли в порядке?

Я медленно направилась обратно к спальне Памеллы. Нерешительно ударила несколько раз костяшкой пальца по двери и позвала:

— Памелла? У тебя все хорошо?

Ответа не последовало.

— Памелла, можно я войду?

Снова тишина.

Я заколебалась, принимая решение. Пистолет, который успел вернуться на свое прежнее место, так и жег голень, призывая использовать его для защиты. После некоторой борьбы с самой собой, я сдалась, и в следующую минуту уже сжимала оружие в руках. Затем взялась за дверную ручку и, сделав глубокий вдох, надавила на нее.

Не успела я переступить порог комнаты, как сразу же увидела кондитера, который прижимал к себе бледную Памеллу, удерживая у ее шеи огромный кухонный нож. Я тут же вскинула пистолет и встретилась с насмешливым взглядом Теда. Вернее, того, кто преступным путем присвоил себе это имя.

— Ваше Высочество, добро пожаловать, — протянул человек, который теперь лишь отдаленно напоминал веселого и обаятельного парня, творившего для меня вкуснейшие десерты.

— Отпусти ее, — прошептала, сжав зубы.

— О, вижу вы наконец решили воспользоваться своей игрушкой, Ваше Высочество, — ухмыльнулся «Тед».

— Отпусти, — повторила я.

— А иначе что? Выстрелите?

— Выстрелю, — твердо отозвалась я, хотя руки против вопи тряслись мелкой дрожью, и пистолет вместе с ними.

— Стэйси, не надо, — прошептала Памелла. — Не надо, ты только хуже сделаешь…

— Зачем тебе все это, Вигорд Баррел? — настоящее имя кондитера всплыло само собой, и доли секунды я могла любоваться удивлением на его лице.

— О, меня уже рассекретили, — хохотнул он потом. — Ну что ж. Тогда, может, и вы, Ваше Высочество, откроете свое настоящее имя? Вы ведь такая же шарлатанка, как и я…

Памелла при этих словах побледнела еще больше, я же едва сдерживала дрожь во всем теле.

— Зачем ты это делаешь? — проигнорировав его выпад, повторила я свой вопрос.

— Что именно вас интересует, свэла? — «Тед» продолжал насмехаться надо мной.

— Хватит! — выкрикнула я. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я! Зачем ты убиваешь невест на Отборах?

— А их убиваю я? — он вздернул иронично бровь, но, наткнувшись на мой гневный взгляд, продолжил с напускным смирением: — Ну, хорошо, Ваше Высочество. Раз вы так говорите, значит, так и есть… Не буду спорить.

Что за ответ? Нет, этот человек точно какой-то сумасшедший… И как я раньше не замечала, что он не в себе?

— Хочешь сделать Памеллу очередной жертвой? — хрипло спросила я. — Но я тебе не позволю…

— Памеллу? — кондитер словно впервые услышал это имя. — Нет, не собираюсь, — его тон стал излишне будничным. — Во всяком случае, пока. Сейчас мне нужно кое-что другое.