Дебора Хьюитт - Полуночник [litres]

Закусив губу, она схватилась за отвороты его пальто и потянула вниз, пытаясь стащить его с Кроули, хотя тот и прижимал его к полу всем своим телом. Увидев его рубашку, некогда белоснежную, а теперь насквозь промокшую от крови, она едва удержала крик. Вся правая сторона, весь правый рукав пропитались кровью, и Алиса трясущимися руками потянулась к вороту рубахи, наполовину оторвала, наполовину расстегнула пуговицы на планке, вытянула ткань из-под ремня брюк и осторожно отвела ее на плече, обнажив багряную от крови кожу.

На плече зияла неровная глубокая рана около трех дюймов длиной, грудь и живот покрывали фиолетовые расплывшиеся синяки, царапины и порезы. А под ними по всему телу расползлись паутиной побелевшие от времени старые шрамы.

Алиса потянулась к ране, но тотчас отдернула руку. Рана, вздувшаяся пурпурным рубцом, горела, словно в огне, и не переставая сочилась кровью, омывая ею грудь и руки Кроули.

Рану необходимо очистить. Уж ей ли это не знать – ей, которую хлебом не корми, а дай посмотреть очередную серию медицинского сериала «Холби Сити» . Весь вопрос – чем? Думай, Алиса. Думай. С трудом поднявшись на еле гнувшиеся ноги, она кинулась в ванную. Над раковиной висел небольшой зеркальный шкафчик. Алиса рванула дверцы и чуть не выдернула несчастный предмет интерьера из стены.

– Черт! – вырвалось у нее, когда содержимое шкафчика посыпалось на пол.

Встав на колени, она собрала пузырьки и флакончики в кучу, оглядела свою добычу и запустила в нее руки. Порывшись, она вытащила маленькую стеклянную бутылочку антисептика со стершейся наклейкой, старую пожелтевшую упаковку бинтов, просроченный парацетамол и белую или, скорее беловатую, марлю.

Она вскочила и помчалась обратно, на ходу отвинчивая бутылочку с антисептиком. Кроули просто взвоет от боли… Она тяжело вздохнула, взяла себя в руки и вылила антисептик прямо в открытую рану.

Глаза Кроули полезли на лоб, он дернулся, как от удара электрическим током, и застонал сквозь стиснутые зубы.

– Простите, – взмолилась Алиса. – Простите меня! Простите!

Дрожа с головы до ног, она отрезала ножом шесть тоненьких лоскутов марли и, задыхаясь от испуга, стянула пальцами края раны.

Кроули конвульсивно дернулся под ее руками, чуть не сбросив их с себя, но Алиса лишь плотнее сжала пальцы.

– Тише, тише, – захлебываясь от волнения, горячо зашептала она. – Все хорошо. Все будет хорошо.

Она поспешно наложила лоскуты на рану, хотя бы временно закрывая ее, и перевязала плечо. Немного всплакнула – совсем чуть-чуть – и утерла рукавом слезы. Теперь оставалось довершить начатое.

– Кроули, – позвала она. – Вас надо переложить на кровать. – Он открыл глаза, озадаченно посмотрел на нее и насупился. – Давайте я обниму вас за левое плечо, оно у вас не болит… Вот так… Теперь наклонитесь вперед… – Алиса поднялась на ноги и потянула его за собой.

Кроули встал, навалился на нее всем телом, сделал шаг… Ноги его подломились, и Алиса грубо толкнула его на кровать, чтобы он снова не рухнул на пол.

Перекинув на кровать его ноги, она, вконец обессиленная, упала рядом. Как же ей хотелось свернуться калачиком подле него и заснуть. Вместо этого она положила ладонь ему на лоб и мгновенно отдернула ее. Взмокшего от пота Кроули била лихорадка. Алиса устало поплелась в ванную, намочила холодной водой ветхое полотенце и обтерла Кроули лицо и грудь.

И продолжала ухаживать за ним еще четыре долгих часа.

ттт

Сон не торопился выпускать Алису из своих объятий. Вначале она почувствовала дыхание на своей щеке, затем – тепло человеческого тела, лежавшего рядом, и, наконец, чей-то взгляд. Кроули! Что поделать – кровать была одноместной.

Широко раскрыв глаза, она уставилась на его обнаженную грудь, почти прижимавшуюся к ней, и испуганно скатилась с матраса, звучно ударившись коленкой о прикроватную тумбочку.

– Вы что, напоили меня и воспользовались моим беспомощным состоянием? – прохрипел он.

– Что? – возмутилась Алиса, потирая коленку. – Еще чего не хватало!

Он покосился на порванную рубашку и медленно застегнул немногие оставшиеся пуговицы. Алиса смущенно отвернулась, не понимая, что с ней творится. Можно подумать, она в жизни не видела полуобнаженных мужчин!

– Как вы себя чувствуете? – спросила она, пристально разглядывая ночник в шести дюймах от его лица.

– Так, будто по мне потопталось стадо антилоп.

– Надо отвезти вас в больницу. Я наложила повязку, но рану необходимо зашить. Она до сих пор кровоточит.

Кроули оттянул ворот рубашки и осмотрел плечо. Ухмыльнулся.

– На кухне под мойкой есть швейный набор. Принесите его… Пожалуйста… – добавил он после некоторого раздумья.

Алиса разинула рот.

– Вы шутите, что ли? Вы же не сможете зашить рану!

– Разумеется, не смогу. – Кроули страдальчески закатил глаза. – Я что, по-вашему, идиот? Рану зашьете вы.

ттт

Она уселась на кровать, держа в руках швейный набор.

– Мне придется снова расстегнуть ее, – сказала она, касаясь пуговицы у него на рубашке.

Он задумчиво посмотрел на ее пальцы и кивнул.

Чуть дыша, Алиса расстегнула первую пуговицу. Пальцы ее неловко соскользнули и дотронулись до его кожи. Кроули закрыл глаза, замер. Сердце Алисы чуть не выпрыгнуло из груди, и она расстегнула вторую пуговицу. Господи, она и вправду раздевает его. В полнейшей тишине. В спальне, где они всю эту ночь провели в одной постели. Словно влюбленные… Последняя пуговица. Рука ее задержалась над петелькой, Кроули открыл глаза и посмотрел ей в лицо. Грудь его тяжело вздымалась прямо у нее под ладонью. Она распахнула рубашку, конфузливо кашлянула и отвела взгляд от его груди, от дорожки темных волос, скрывавшихся под ремнем брюк.

– Какой цвет предпочитаете? – спросила она, роясь в катушках хлопковых ниток.

– А что, он имеет какое-то значение?

– Зеленый подчеркнет цвет ваших глаз…

Кроули расхохотался и тут же зашипел от боли.

– Вы удивительно непрактичны. Выберите самую прочную нитку.

Алиса подергала светло-серую нить и сравнила ее с ярко-розовой. Розовая показалась ей чуть толще, и она уже начала разматывать ее, когда перехватила негодующий взгляд Кроули. Рука ее зависла в воздухе.

– Что вам не нравится? Вы же сами сказали, что цвет не имеет значения. – Кроули безмолвно буравил ее взглядом. – Хорошо, – сдалась Алиса и, отложив розовую катушку, вдела в иголку серую нить. Легонько прикоснувшись кончиком иглы к коже Кроули, она тяжело вздохнула и неожиданно выпалила: – Должна вам признаться, в школе я завалила экзамен по домоводству. Моя учительница сказала, что моими кривыми стежками только кривую дорожку для Аль Капоне прокладывать. Вы действительно хотите, чтобы я зашила вам рану?