Полина Громова - Смеющаяся Тьма. Книга 2

— Может, все-таки попробуем пробраться в ХМИ?

— ХМИ? — переспросил я.

— Хранилище магических изобретений. Эрик, ты когда-нибудь пытался вскрыть его? Только честно.

— Нет, мой друг, совесть моя и самосознание. Но ведь надо же когда-то начинать! Тем более, пропуска магистра у меня до сегодняшней ночи не было.

Джен на минуту задумался.

— Я не уверен, что даже магистерский пропуск разрешает доступ в ХМИ ночью, — сказал он наконец.

— Но попробовать стоит?

— Скорее да, чем нет.

— Значит, идем! — сказал Эрик и первым зашагал вперед. Мы пошли следом за ним, и вскоре перед нами начал расти темный, геометрически неровный силуэт раскидистого центрального здания. Сгорая от нетерпения, Эрик достал из кармана пропуск.

Птицы сидели по обеим сторонам парадной двери. Еще несколько дремали на карнизе. Эрик уверенно поднялся на высокое крыльцо. Я уже был знаком с процедурой открывания любой двери в Цитадели: достаточно поднести пропуск к глазу сторожевой птицы — и замок больше не препятствие. Как сказал Джен, днем практически все помещения Цитадели были открыты. Пропуски требовались только чтобы, например, сходить к себе в комнату или посетить закрытые здания. Однако, были в Цитадели и такие места, куда можно было попасть только по пропуску учителя или магистра или со специальным разрешением от него — таковым являлось ХМИ. После отбоя все помещения закрывались, и с ученическим пропуском на территории нечего было и делать. Он просто переставал работать до самого утра. Но пропуск магистра действовал двадцать четыре часа в сутки.

Эрик провел пропуском перед глазами птицы, и двери открылись. Мы вошли в большой высокий зал, который тут же осветило несколько ламп. На верхние этажи уводила широкая лестница, устланная поглощавшим шаги ковром. Дворец… Он, кажется, преследовал меня.

— ХМИ находится в Третьем Крыле, — Джен шел вдоль огромного гобелена. — Надеюсь, проход нам откроется.

На гобелене был причудливо изображен план Цитадели: центральное здание, учебные здания, дома учеников, учителей и магистров; нашлось место и виварию с оранжереей и еще каким-то строениям. Вместе с тем на гобелене были изображены и непропорционально большие предметы: подсвечник с горящей свечой, книга, меч с увесистой рукояткой, украшенная камнями чаша, изыскано инкрустированные песочные часы и многое другое. Среди них стояли магистры и учителя, что-то говорящие или на что-то указывающие ученикам Академии. Свободное пространство заполняли растительные орнаменты и изображения животных. Джен что-то высматривал на этом плане.

— Третье, иначе Тайное Крыло, — прокомментировал Эрик. — Его не видно с улицы, но оно существует. Более того, там размещается все самое ценное и интересное, что есть в Цитадели. Кабинет главы Цитадели, говорят, тоже находится где-то там.

— Что значит «где-то там»? Ты что, никогда там не был, Эрик?

— А кто меня туда пустит? Я в Цитадели без году неделя!

— И имеешь все шансы даже эту неделю здесь не доучиться.

— А я и не хочу, больно надо… Джен, ты что, не можешь найти вход?

— Уже нашел. Просто птица опять перелетела, — он указал на небольшую черную птицу, которая была выткана на гобелене. На мой взгляд, она ничем не отличалась от множества других точно таких же птиц, сидящих и летающих по всему гобелену. Но Эрик провел у нее перед клювом пропуском, и черные глаза знакомо засверкали.

— Я думал, Цитадель сторожат только живые птицы.

— Она живая, просто маскируется. Иначе любую потайную дверь можно было бы найти по посаженной около ее птице. Нам туда, — рукой он указал на длинный неосвещенный коридор. Еще минуту назад там, где теперь был открытый проход, на гобелене изображалась огромная книга. Какой-то человек в длинных одеждах указывал на нее рукой, будто предлагая войти в фолиант; на плече у него как раз и сидела черная птица-страж.

— Вы идете или как? — по ступенькам поднимаясь в недра гобелена, через плечо спросил нас Эрик.

Вход закрылся темнотой сразу же, как только мы вошли в коридор. Темнота была глухая, плотная и упругая. Над головой при отсутствии потолка по всей длине коридора загорелись золотистые лампы — они показывали путь. Справа и слева вместо стен стояла все та же темнота, чуть теплая на ощупь. Если вытянуть руки, до нее можно было дотронуться, но глазам она не поддавалась. Относительно надежным казался лишь пол коридора — серо-металлическая лента, протянувшаяся под линией ламп. В конце этой линии в плотной темноте висели огромные резные двери. Сторожившая их птица дремала на золоченой стойке, привинченной к полу.

— Здесь всегда так? — спросил я.

— Нет, только ночью, — ответил Джен. — С заходом солнца начинает действовать огромное количество заклинаний, причем никогда нельзя заранее предугадать, каким будет защищена та или иная часть Цитадели на этот раз. Днем все намного проще.

— Внимание! — Эрик манерно поднес пропуск магистра к глазу птицы.

Ничего не произошло.

— Не понял… — Хмуря брови, Эрик помахал пропуском у самого клюва птицы, едва не задевая его. Птица внимательно рассматривала его блестящим черным глазом. Что-то издевательское было в этом взгляде.

— Нет, я так не согласен…

— Эрик, не надо, — попытался остановить его Джен, но тот уже потянулся к птице, схватил ее…

Стоило Эрику сжать пальцы, как птица, с легкостью вырвавшись из его руки, с пронзительным криком взмыла под потолок. Я невольно втянул голову в плечи, а птица, не переставая верещать, описала неровный круг и нырнула в темноту за лампами. Только там ее крики постепенно смолкли, удаляясь. Но тут же возникли другие звуки, почему-то больше встревожившие и Джена, и Эрика. Переглянувшись, они встали спиной друг к другу, с обеих сторон закрывая меня.

— Что происходит?.. Ребята?..

— Тихо, Рик. Без паники. Все будет в порядке.

Когда так говорят, становится понятно, что в порядке как раз ничего не будет…

Странные звуки приближались. Они были похожи на трение друг о друга больших тесаных камней. И действительно, меньше чем через минуту темнота коридора как-то неловко, словно оступившись, отшатнулась назад, и из нее начали стремительно проступать каменные блоки. Двигаясь, поворачиваясь, пристраиваясь друг к другу, они стремительно возводили вокруг нас стены. Дверь в Хранилище магических изобретений перестала быть дверью: она превратилась в некрасивый, аляповатый рисунок поверх камня, да и тот уже стаивал, исчезал, обнажая серую шероховатую поверхность. Каменные плиты замостили пол и потолок и продолжали с огромной скоростью сжимать пространство. Мне показалось, что я уже чувствую удушье, но в тот момент, когда я, балансируя на грани паники, был готов сорваться и выплеснуть пару десятков разрушительных заклятий, стены остановились. Это произошло так внезапно, что я оглох от наступившей тишины.