Сергей Куц - Вор и проклятые души

— Начинаю!

Я засопел, мысля съязвить, что давно пора, но заткнулся. Незримые иголки закололи кончики пальцев, и на покрытой змеиной кожей руке — тоже! Я чувствовал магию! Чужую магию Велдона.

Он поднялся, не отпуская взора от неба, и отступил от вампирши на два шага, направляя на нее ладони. Растопырив пальцы, монах водил пред собой руками. Мне показалось, что еще и бормочет что-то. Неужели молитва? Молитва над высшим вампиром? Но уста церковника были сомкнуты. Он был безмолвен.

Зато закричала Ирменгрет. Громко, в голос! Завыла по-звериному. Перевернулась на спину и, выгибаясь на камнях, билась в муках. Обожженная, в обгоревших одеждах, она истошно выла.

Что Велдон делает с ней? Я дернулся было и замер, уставившись на поднятую руку церковника.

— Смотри! — Он тоже закричал, чтоб слышно было рядом с вопящей Ирмой. — Не на меня! На нее смотри!

Вампирша извивалась, будто ее поджаривали. Я глядел на нее и не сразу, но заметил, что ожоги постепенно сходят. Начав считать удары своего колотящегося сердца, быстро досчитал до полусотни и сбился со счета.

Кожа приобрела здоровый оттенок, все следы ожогов сошли. Рыжие кудри больше не опалены, хоть и растрепаны, и пропали забавные рожки из заплетенных волос. Ирма стала прежней, только Ирма все кричала и кричала. Изгибая спину, она выла от боли.

Монах резко поднял руки и опустил. Одновременно вампирша упала на спину и затихла.

— Велдон, — спросил я, — она в порядке?

Инквизитор вытер рукавом рясы пот с лица. Ответить он не успел.

— В порядке, — произнесла вампирша, глаза она не открывала, — если забыть, что только что меня пытались убить особо изощренным способом.

Я и Велдон переглянулись.

— В первый раз было гораздо легче. Когда еще была живой; а сейчас чуть не сдохла во второй раз.

Монах презрительно скривился.

— Вместо благодарности услышите вы хулу. — Церковник процитировал Священное Писание.

— Вот-вот. — Ирма не шевелилась. — Верно говоришь, монах. — Вампирша застонала, открыла глаза и вдруг встала на четвереньки. — Отвернитесь!

Ирму вырвало. Опустив голову, она исторгала из себя желчь вперемешку с кровью.

— Дьявольское отродье! — Велдон не выдержал, выдав, что мыслил об Ирме.

— Она нужна нам. — Я поймал взор Велдона.

— Нам или тебе? — поинтересовался монах.

— Нам, — ответил я, — и мне тоже.

Вампир затихла, но на ноги не вставала.

— Николас! — зарычал Бран. — Скорей!

Кровь и песок! Мы должны покинуть замок! Либо уничтожить мертвецов!

— Отец Томас! — начал я. — Магия Неакра может остановить эльфов?

Монах помрачнел.

— Нет, — ответил он, — не сейчас. Я опустошен и способен теперь не на многое.

Проклятый пепел!

— Тебя тоже нужно исцелить, — продолжил инквизитор, указывая на стрелу в моей ноге, — но нужна помощь еще одного человека.

— А нечеловек сойдет? Отродье дьявола, например?

Ирма вытерла ладонью рот, ее больше не трясло. Томас Велдон смотрел на нее, размышляя над ответом, и на мгновение покосился на предвестника. Бран без устали рубил и колол мертвецов, напирающих снизу. Кроме Ирмы, помочь больше некому, да и предвестник не ближе к свету, чем высший вампир.

Монах молчал, и я почувствовал, что скоро взорвусь. Чего он время тянет?

— Скорей! — Я помог Ирме подняться, объясняя, что и как нужно сделать после моего исцеления.

— А ты, святой отец, — Ирма обратилась к монаху с неприкрытой издевкой, — что прикажешь мне?

— Выдернешь стрелу из плеча, потом из ноги, — произнес Велдон, его лицо посерело. — По моему знаку. — Инквизитор уставился на меня немигающим тяжелым взором: — Ты готов, Гард?

— Готов, — сказал я. — Будет так же больно, как ей?

— Я чуть не сдохла, — вставила вампир и улыбнулась.

Если не считать обгоревшей одежды, Ирменгрет была как прежняя. Красивая и обворожительная.

— Целительная, святая магия столкнулась внутри ее с темной дьявольской сущностью, которая составляет ее истинную суть. — Томас Велдон говорил со мной по-ученому и на вампиршу он сейчас не глядел. Будто не было ее сейчас рядом.

— Пусть так, — сказал я, — а сейчас мой черед. Узнаем, что есть я.

— Становись на колени.

Голос монаха зазвучал буднично. Словно мы далеко за пределами Запустения. Где-то южнее Долгого хребта, средь спокойных земель, не ведающих о вечном страхе за северными горами. Как будто в церкви.

Я покорно опустился на колени, а Томас Велдон возложил мне на голову руки. Мне почудилось, что слышу молитву, но, подняв взор, не увидел, что монах шевелит губами.

Вновь закололо в кончиках пальцев.

— Сделай три глубоких вдоха и выдоха, — велел монах.

Я вдохнул и выдохнул и так еще дважды, наполняя воздухом легкие. В меня хлынул поток холода. Я застыл, услышав Велдона, который обращался к Ирме:

— Выдергивай!

Голос монаха был приглушен. Как если бы он стоял за стеной.

— Первая! — воскликнула вампир, ее тоже слышно хуже.

Стрелу выдернули из плеча. Я ощутил, как древко и зазубренный наконечник вышли из меня, разрезая плоть. Но боли не было, только чувствовал движение дерева и стали во мне и знал, что раны мгновенно залечиваются. Повреждения исчезали быстрей, чем я мог подумать об этом. Пока внутри меня исцеляющий холод — боли не будет.

— Вторая!

Стрелы в ноге нет, и раны от нее тоже нет. Холод ушел.

Фыркнув, я встряхнул головой. Как ведро с ледяной водой на себя опрокинул, только одежды не мокрые.

— Все, — вздохнул Томас Велдон, — поднимайся.

Я встал на ноги.

— Спасибо, святой отец.

Монах кивнул.

— С тобой все как надо, — произнес он. — Свет, что проник в тебя, не оказался отринут ни твоей душой, ни телом. Мы еще можем надеяться…

Инквизитор замолк, глядя на вампира. Не стоит говорить при ней о надежде на Спасение и Прощение. Зато у Ирмы было что сказать церковнику.

— А я чуть не сдохла! — в третий раз повторила она. — Твоя целительная, святая волшба…

Велдон не позволил ей продолжать.

— Будь благодарна, — церковник едва не кричал, — что во мне еще есть святая магия! Каждый раз, когда обращаюсь к черной силе, теряю толику благословенной магии. Каждый день и час рядом с вами, проклятыми, тянет меня на самое дно падения! Моя душа тоже становится проклятой, и все меньше во мне целительской силы.

Монах засопел. Он выговорился, и огонь ненависти, что пылал во взоре инквизитора, когда он смотрел на вампира, почти погас. Только Ирма не считала, что очередная перепалка должна окончиться умиротворением.

— Каждый день делает из тебя все более сильного чернокнижника, — сузив глаза, произнесла она.

Велдон буквально подскочил. Выпад вампира уязвил его, как осиное жало.

— Ты!.. — Церковник побелел. Еще мгновение — и его затрясет от ярости.