Пвел Фром - Семь ступеней в полной темноте

Оказалось, что если отделить группу волков от стаи, и держать по одиночке, то они

пригодны к приручению. Аппетит у них не такой уж и зверский, если кормить регулярно, и не обязательно мясом. Звери оказались не только умны, но и всеядны. Кстати, хладнокровными они были только в теплое время года. Поначалу, Эсхил чипировал их, контролируя все движения и повадки. Но, оказалось, что это не обязательно, потому что

животные способны испытывать привязанность. Так появились первые волчьи наездники

и наездницы. Женщинам волки почему-то поддавались охотнее. Плато и внешние

окрестности города нужно было контролировать. Они и занялись патрулированием.

Сольвейг с подрастающим сыном перебралась в долину, чему Арон несказанно

обрадовался. Хотя, первое время сильно переживал за своих людей, памятуя ее бурную

молодость. Но, казалось, ее это совсем не трогало. Напротив, как и Эсхил в свое время, она нашла радость в общении. Люди, уже привыкшие к соседству одной крылатой девы, ничуть не комплексовали, общаясь легко, но с уважением. Особенно внимание Сольвейг

привлекла Кили. Она все время ее тискала. То усаживала к себе на колени, то

подкрадывалась незаметно. Все время норовила прижать ее, подтянуть к себе поближе.

Кили по началу была в шоке от такого отношения, и даже пряталась. Но со временем, в

ней расцвела сначала робкая, а потом и весьма заметная взаимность. Чего только

Сольвейг с ней не делала, в силу своей открывшейся любвеобильности. Пару раз Арон

даже выгонял их из своей постели. Признаться, его это забавляло.

Дети Арона росли и в белых горах, но в их воспитание он не вмешивался. Крылатая

братья тоже не особо баловала его своим вниманием. Пожалуй, только Аделина частенько

прилетала в гости, иногда притаскивая за собой то Асту, то Далию. Эсхил понемногу

разобрался в их технологиях и привел в порядок почти всю технику. Теперь крылатый

король со своей королевой навещали дочь и кузнеца прилетая на своей шикарной

золотистой посудине. Все, казалось, были по-своему счастливы. И лишь в глазах Уны

Арон все чаще читал грусть и тоску по любимому. Глядя на них с Сольвейг, она, конечно, радовалась. Но это же ее и печалило. Ведь ее поседевший сын был так похож на своего

отца… Конечно, Арон видел, как она мучается, как плачет ночами. Но… этим горем он

поделать ничего не мог.

Странное предчувствие поселилось в душе Арона. Вот уже несколько лет он покидал

долину с торговцем и двумя бывшими охотниками, к тому времени ставшими виртуозами

в деле шпионажа и маскировки. Основной целью таких вылазок был поиск людей, не

нашедших своего места в привычном средневековом мире. Происходило это так: Группа разведчиков под видом торговли выискивала людей, которые подходили под

нужное описание. Собирали слухи, проверяли сплетни и наговоры. Потом, когда

кандидатов набиралось несколько человек, к ним присоединялся сам Арон. В круг его

интересов входили бродячие ремесленники, лекари, те, кого считали ведьмаками или

ведьмами. В общем, люди неординарные. Конечно, подходил не каждый. Но каждого

нужно было проверить.

Так в долине появился святой отец. Мудрый лысоватый старец, которого преследовала

своя же церковь за его крамольные прямолинейные высказывания. Чем-то он напоминал

Хаука, был весьма неординарен и имел талант в том, что Эсхил называл психологией.

Элгар - так его звали, в прямом смысле слова лечил души людей. Прогонял из них зависть, гнев, злобу, и наставлял на путь процветания. Население долины росло и качество это

было незаменимым. Для Элгара построили маленькую церковь, где он смог общаться со

своим - добрым Богом. Он хоть и был адептом церкви милосердия, о «милосердии»

которой ходили жуткие слухи, но искренне считал, что братья его заблудились в слепом

подчинении патриархам.

Таким же образом появились и бродячие музыканты. Две прекрасные девы и угрюмый

парень с невероятным, проникновенным голосом. Они спасались бегством от феодала, положившего похотливый глаз на всю троицу. С их появлением в долину пришло веселье.

Впервые в своей жизни, Арон встретил гномов. Талантливый мастер, знающий толк в

камнях перебивался с хлеба на воду терпя унижения от людей и работая за бесценок, лишь бы дети его и жена не голодали. Мастер по началу отнесся с недоверием к

предложению незнакомца, но, когда побывал в долине, вернулся за семьей в тот же вечер.

В одну из вылазок, Арон выкрал из борделя светлокожую эльфийку. Ее привезли из

далеких северных лесов, где племя ее почти истребили. Таких девиц народ здешний не

видел, а потому от желающих не было отбоя, и деньги в карман трактирщика текли рекою.

На предложение продать девку тот не согласился. Пришлось действовать по-другому. Она

единственная, чьего согласия Арон не спрашивал. Дева сия пребывала в ужасающем

состоянии. Пришлось везти ее в скалы и помещать в реактор, чтобы очистить

многострадальное тело от ран и всей накопившейся скверны. Эльфийка так и не сказала

своего имени. Попав в долину, она почему-то попросила новое имя у Уны, видимо приняв

за ангела. Та, недолго думая окрестила ее Трин. На сколько Арон понимал в именах, это

означало – чистая. Что его мать хотела этим сказать – осталось загадкой.

Уникальные качества эльфийки раскрылись позже. Она обладала тем, чего Ароне не

понимал и боялся - магией. Но, к счастью, сила эта питала невероятный дар исцелять и

волшебным образом действовать на растения. Урожай в долине удвоился…. Так Арон

поднял население своего городка почти до ста человек, и это не считая детей.

Но главный сюрприз ждал его куда позже. Разведчики сообщили о странном северянине, появившемся в этих краях. Он явно не вписывался в общую картину мироздания и

подходил под его запросы. К тому же его активно разыскивали другие северяне, и нужно

было торопиться. Узнав об этом, Арон испытал непривычное волнение.

Путь был не близким. Как Арон не старался уничтожить следы своего пребывания в

родном селении, его все же стала разыскивала церковь. А потому приходилось соблюдать

осторожность. Передвигались торговым обозом или на лошадях. Временами обходили

посты королевской стражи. Через три дня группа добралась до прибрежного города. Небо

хмурилось и было уже темным. Северянин засел в дальней от порта таверне, в самом

темном ее углу. Арон сразу заметил, что тот серьезно ранен. Перемотанные грязной

тканью ребра украшали пятна проступающей крови.

Северянин был крупным, крепким. Выбритая голова и руки испещрены рунами и

орнаментарными татуировками. Усталый взгляд его серых глаз показался кузнецу до боли