Пвел Фром - Семь ступеней в полной темноте

доспехи она давно не носила. Угрюмый юноша ничуть не смущался такому вниманию.

Напротив, он ловил каждое слово, что она проронила.

Так же странно происходило общение Кеннета с Эсхилом. Не вдаваясь в подробности, парень принял как должное то, что сознание всех странных солдат было единым. Хотя по

началу его это заметно веселило. Видя, как один солдат наблюдает за ним, он кидал какой

ни будь увесистый предмет в другого солдата, находящегося на приличном расстоянии, и

тот неизменно ловил его. Дети, к несчастью солдат, быстро этот трюк переняли.

Для северянина, в принципе не было закрытых дверей в долине. Через два месяца он уже

смело ковырялся в строительных машинах. Указывал новым соплеменникам на ошибки и

объяснял живым языком то, что со слов Эсхила понять они были не в силах. Лихо

управлялся с любыми инструментом. Вскоре, Эсхил под строгим присмотром, разрешил

ему ковыряться и в крылатых машинах.

Что же до женщин… казалось, они его совсем не интересовали. Хотя в разговоре с ними

он был неизменно вежлив и обходителен. Лишь общаясь с Уной, он заметно светлел

лицом, и выглядел, как бы это сказать… сдержанно счастливым. Ангус в один из своих

визитов тоже обратил на парня внимание. Даже изъявил желание пообщаться. Долго

выспрашивал кто он, и откуда. Но получал неизменный вежливый ответ, что родом

молодой кузнец с севера.

Со временем, весь скромный досуг Арона свелся к наблюдению. Он с интересом следил за

тем, как, и что Кеннет делает. Он проникся к парню уважением. Из рук Кеннета

одинаково охотно ели и лошади, и панцирные волки. Дети осаждали толпой его

мастерскую, когда он начинал делать что-то новое. Уна теперь каждый день приносила

ему хлеб, незамысловатую еду и молоко в кувшине, что само по себе смотрелось дико!

Кеннет бросал все дела, брал из ее рук хлеб и щедро одаривал своим вниманием. Она

улыбалась рядом с ним. От былой печали ничего не осталось. Не трудно догадаться что

вскоре в их отношениях появились и объятия. Уну словно магнитом тянуло к этому

парню, и безответным этот порыв не оставался. Он так нежно придерживал ее за талию, что сомнений в его взаимности не оставалось.

Однако Арон совсем не желал, чтобы его матери разбили сердце. Да, все разговоры про

широту взглядов и свободу нравов он уже слышал. Но здесь другой случай. Уне не одна

сотня лет, а Кеннету всего восемнадцать. Для него это, возможно, будет ярким

запоминающимся приключением на фоне прожитой им тяжелой, и полной опасностей

жизни. Для нее же этот внезапный расцвет чувств может обернуться серьезным

разочарованием. Что бы она потом ни говорила. Арон знал, как сильно бесстрашная Уна

переживала расставание с Олафом. И этот молодой кузнец без сомнения напоминал ей о

нем. Хотя… с другой стороны, может быть, именно этого ей и не хватало. Ведь она мудра

и обладает огромным жизненным опытом. А вдруг он не прав, и Уна прекрасно все

осознает, и хочет вырвать у судьбы то, что она не спешит дать в руки?

Несколько дней Арон взвешивал свои сомнения. Даже советовался с Сольвейг. Но та

предлагала оставить все как есть. Он старался смотреть непредвзято и судить только

исходя из фактов. Кеннет вроде бы был хорош. Делал все во благо, и трудился вместе со

всеми в полную силу. Но уж слишком просто все у него шло. У тех людей, которых Арон

привел раньше на подобные достижения ушли бы годы. Разве что гномы имели понятие о

механизмах. Для них это не ново. Перешагнув через свои чувства, Арон решил, что

пришло время положить конец сомнениям.

Вернувшись из очередной вылазки, Арон выспался. На следующий день, дождавшись

момента, когда Уна принесет северянину поесть, Арон как бы невзначай, заглянул в

кузницу. Кеннет сидел на наковальне и попивая молоко, уминал еще теплую лепешку.

Рядом на полотенце красовались вареные яйца, сыр и перышки зеленого лука. Уна, присев

на верстак, поглядывала на него с легкой улыбкой. Через окно светило яркое солнце, в

воздухе парили еле заметные частички пыли.

- Ты наконец созрел для разговора? – в лоб спросил Кеннет.

- Вопросы накопились… - пожал Арон плечами.

- Хорошо. Знаешь, переплыв море, я сильно переоценил свои силы. Найди ты меня позже, и все бы пошло прахом… Эльфийка кстати здорово помогла. Хотел было поблагодарить

ее, но она, как оказалось сильно не любит нашего брата.

- Такие как ты истребили ее племя, – резонно заметил Арон.

- Я слышал об этом, и в долгу не останусь. Ее стараниями боль ушла. А твоя чудесная

мать… я не знаю как это выразить. Она словно схватила мою душу за шиворот и вернула

в тело.

- Ей не привыкать делать что-то с силой. Чаще она помогает душам найти выход. Ну, по

крайней мере так было. – уточнил Арон.

Он перевел взгляд на Уну, но та не повела и ухом.

- Знаю… – Рассмеялся парень. – Я все про нее знаю.

Кеннет, постучав яйцом о наковальню принялся снимать скорлупу. А Уна отвела глаза

заранее зная о чем он сейчас скажет.

- Ведь если мужчина и женщина спят в одной постели, между ними не должно быть

секретов?

- Вероятно… - смутился Арон его прямоте.

-Ты ведь пришел сюда, чтобы поговорить об этом?

Арон кивнул.

- Это для тебя проблема? Я имею в виду разницу в возрасте.

В лице Уны снова ни дрогнул ни один нерв. Разве что щек коснулась еле заметная

краснота.

- Пойми правильно, не то, что бы я против…

- Но, дело не только в этом, да?

Оценив парня взглядом, Арон придержал заготовленную фразу. В глазах Кеннета

светилась холодная уверенность. Арон понял, что оба они ждали его вопросов, и

заготовили ворох ответов.

- Я знаю кто есть она, - Арон стал серьезнее. - Осталось узнать кто есть ты.

- Справедливо… - Кеннет дочистил яйцо и запихнул его в рот. Прожевав неспеша, он

запил из кувшина.

Мать Арона оттолкнулась от верстака и подойдя к юноше, обняла его за плечи. Они

переглянулись.

- Он поверит… – сказала она тихо.

Уна одарила сына долгим задумчивым взглядом и, сообщила:

- Это Олаф - твой отец.

Глава 37. Воскрешение из мертвых.

- Олаф? – переспросил Арон.

- Да, милый. Тот самый Олаф, от которого я тебя родила.

- Ага… Интересная версия.

- Я не сошла с ума. В моем сердце любовь жила лишь однажды, и это чувство я ни с чем

не спутаю. Сердце узнало его сразу, как только взяла его за руку, – ответила она спокойно.

— Это не совсем так, – поправил Кеннет. – Я был Олафом.

Арон с трудом подавил растущее внутри раздражение. В душе его просквозило холодом.

- Сын мой, – улыбнулась Уна. – Я ведь далеко не дура. Ты оскорбляешь меня недоверием.

Если бы я почувствовала фальшь, то сама открутила бы ему голову. И, если я говорю, что