Глен Кук - Империя, не ведавшая поражений

— Это может и подождать.

Десять минут спустя он закончил обрабатывать рану Ширл, затем снял нагрудник и позволил Руле заняться его раной. Рана оказалась небольшой, и шрам от нее с легкостью затеряется среди своих предшественников.

— Лучше уходи, — сказала Рула, закончив. — Охотник…

— Ты остаешься?

Охваченный бескрайней тоской, он отвел взгляд и посмотрел на Земстви. Где-то там был Кай Линг. Он ничего не чувствовал, но это не имело значения. Тот, кто за ним охотился, мог оказаться хитрее его. Возможно, ловушка уже захлопнулась.

— Она моя дочь. Я ей нужна.

Тэйн мрачно собрал свои пожитки и направился к лестнице.

Торфин застонал.

Отложив вещи, Тэйн присел рядом с юношей.

— Знаешь, такой упрямец, как ты, как раз ей под стать.

Он снова собрал вещи и на этот раз, не задерживаясь, спустился вниз.

Солдаты Империи Ужаса редко давали волю чувствам.

Он положил руку на плечо Стебана, пытаясь придумать, что сказать на прощание, когда к нему подошла Рула.

— Тэйн, я с тобой.

Он посмотрел ей в глаза. Да, подумал он. Она бы пошла с ним. А он бы осмелился?

Иногда солдаты все-таки сдавались.

— Стебан, иди и найди лошадей для себя и для матери. Рула, возьми какие-нибудь припасы из Башни — еду, утварь, одежду. Все, что может тебе понадобиться. И поторопись.

Он окинул взглядом горизонт. Где Кай Линг?

— Где ты, старый друг? — прошептал он.

Даже ветер не ответил ему. Он лишь насмехался, словно собирающиеся над Башней дети Смерти были какой-то грандиозной шуткой.

Тени стервятников нетерпеливо кружили над старой цитаделью.

Они проехали сотню ярдов по дороге в никуда.

— Тэйн!

Он развернул мерина.

Торфин перегнулся через стену Башни, держась правой рукой за шею, затем поднял другую руку.

— Удачи тебе, центурион.

Тэйн помахал ему, но ничего не ответил. У него слишком болели ребра, чтобы кричать.

День подошел к концу. Тэйн продолжал ехать, пока солнце не зашло за горизонт. Рула ехала слева от него, Стебан справа. Мул тащился позади, пытаясь укусить новоприбывших за хвост.

Тэйн оглянулся лишь однажды. Дети Смерти уже спустились на свое пиршество. Уголки его губ печально опустились.

Его звали Тэйн, и он все еще был из тех, кого следовало остерегаться.

Хлопанье темных крыльев разбудило Кай Линга. Дети Смерти кружили прямо над ним. Один черный стервятник опустился в нескольких футах от его вытянутой руки.

Он пошевелился, и стервятник взлетел.

Кай Линг медленно поднялся. Боль терзала его тело. Он посмотрел на дымящиеся руины дома и все понял. Он совершил ошибку, но выжил. Ему повезло.

Он очень медленно повернулся, нащупывая путь в сумерках.

Туда. На запад. Центурион снова призвал себе в помощь Силу.

Это первый из опубликованных рассказов о мире Империи Ужаса, появившийся в сентябрьском номере журнала «Fantastic Science Fiction & Fantasy Stories» за 1973 год. В то время когда писался рассказ, мир этот существовал в основном как место действия произведений короткой формы о героях в стиле Лейбера — Браги Рагнарсона, Насмешника и Гаруна бин Юсифа. Мир этот развился в нечто намного большее, намного более сложное и беспощадное еще до того, как появился этот рассказ.

В королевском дворце в Итаскии происходило нечто зловещее. Король Нортон пытался обмануть Ариститорна из Некремноса, печально известного колдуна.

— Ваше величество, — повторил чародей, — твой слуга уверен, что слышал обещание принцессы Изельды отдать руку и сердце человеку, который убьет того великана из глухих краев?

— Визирь, — спросил Нортон, — мы давали столь смехотворное обещание?

— Нет, ваше величество.

— Слышал, чародей? — Король яростно уставился на него. Конечно, он выступал с подобным заявлением — он выступал с ним каждый раз, когда появлялся дракон, тролль или иное бедствие — но вовсе не намеревался ему следовать. Никогда.

Ариститорн вздохнул.

— Ах вот как, значит. Ты слышал об Айнджаре, короле Альфара, ваше величество? Он обманул Сильмагестера Темного — и в награду получил три бедствия: сперва драконов, затем полчища саранчи, а потом тридцать три дочери, настолько уродливых, что никто не хотел брать их замуж, и каждая из которых ест как десяток прожорливых мужчин…

— Ты мне угрожаешь? — прорычал король.

— Нет, о прославленный. Я просто хочу сказать мораль: нечестность редко вознаграждается.

— Схватить его! — взревел Нортон. И тише добавил: — А повод, думаю, найдется.

Ариститорн печально покачал головой, глядя на приближающихся стражников.

— Мне очень не хочется этого делать, но…

Последовало еще несколько десятков строк столь же плохой поэзии, которые нет смысла повторять. Закончив, он пробормотал: «Не так уж и плохо, учитывая обстоятельства», — и бросил на мраморный пол свой посох, который на глазах у всех превратился в громадную змею. Сев на нее верхом, чародей покинул дворец мимо ошеломленных стражников.

Это случилось в тот же самый день, когда Браги Рагнарсон испытал приступ ностальгии и под гиканье и насмешки друзей поскакал галопом на север, в сторону Тролледингии, места, которое кто-то однажды описал как «задница ледяного мира». Браги, однако, помнил лишь хорошее, пока после двух дней пути на север от Итаскии на него не обрушился неожиданный шквал с дождем. Столь же внезапно он представил себе погоду, с которой ему придется сражаться еще через несколько сотен миль — снег, метель, лед и все такое, — и быстро повернул назад в тепло трактира при гостинице «Красный олень» в Итаскии, забыв о собственной гордости.

Вскоре он заснул. И вскоре его легкомысленная кобыла безнадежно заблудилась. Проснувшись, Браги обнаружил, что лошадь несет его через незнакомый лес, типичный для королевств к северу от Серебряной Ленты.

Три дня спустя он все еще искал дорогу домой, впадая в отчаяние. Холодный дождь не прекращался. Затем он услышал чье-то пение, а также урчание в собственном желудке. Браги подумал, что, возможно, ему удастся выпросить какой-нибудь еды. Изучив из укрытия лагерь певца, он увидел старого грязного осла и старика в лохмотьях, который сидел у небольшого костра. На костре кипел котелок, откуда доносился ароматный запах. Поляна вокруг старика была сухой, но умиравший от голода Браги этого не заметил. Он вышел из кустов.

— Привет, дедушка, — сказал он, — не поделишься с голодным путником кусочком еды?