Глен Кук - Империя, не ведавшая поражений

Такой уж был у него вид. Все знали, что он столь же могуществен, как любые из сил природы, столь жесток, как сама смерть. И это заставляло инстинктивно съеживаться.

Он посмотрел мне в глаза. Сквозь маску я ничего не видел, но почувствовал холод, по сравнению с которым холод этой земли казался летним теплом.

Он посмотрел и на Ченита. Мой младший брат даже не дрогнул.

Полагаю, он был слишком юн и потому не знал, когда следует бояться.

Лорд Хаммер опустился на одно колено рядом с Тоамасом.

Руки в перчатках ощупали ребра старика. Тоамас весь сжался, затем выражение ужаса на его лице сменилось блаженной улыбкой.

Лорд Хаммер вернулся туда, где Тень совершала свой ежевечерний ритуал, сражаясь с палаткой.

— Ты чертова идиотка, — пробормотала она. — Могла бы выбрать себе что-нибудь такое, с чем бы смогла справиться. Но нет, тебе хотелось целый дворец. Ты знала, что парни в тебя влюбятся и станут наперебой предлагать помощь. Рыцари с повадками мартовских котов. Просто гениально.

Эйфория добралась и до нее. Обычно речи ее звучали громче и грубее.

Ченит вызвался помочь ей с палаткой, оставив меня одного сражаться с нашей.

Эта маленькая женщина могла заставить любого мужчину делать что угодно — либо пристыдив его, либо обольстив.

Я проверил, как дела у Тоамаса. Он спал. Судя по улыбке, боли он не чувствовал.

— Спасибо, — тихо бросил я в сторону лорда Хаммера. Никто меня не слышал, но он наверняка понял. От него не ускользало ничего.

Когда палатки были поставлены, Тень назначила сборщиков топлива. Я оказался среди них.

— Черт побери, это нечестно, Брэнди, — пробормотал я, когда мы шагнули на лед. — А эти сукины сыны сидят там себе на заднице…

Он рассмеялся. Такой уж он был человек — без тени сочувствия, даже к самому себе.

Некоторые уроки тяжело даются.

Пребывание в кругу сделало меня чуть более ленивым. Притворство — великое искусство среди ветеранов. Я решил побыстрее покончить со сбором топлива.

Я направился к отличной мертвой ветке, лежавшей прямо за первым стоящим деревом. Разве так уж трудно найти путь назад, когда все, что тебе требуется, — повернуться кругом?

Я орудовал топором, вырубая ветку изо льда. Позади слышались возгласы и ругательства Брэнди и остальных, рубивших мертвое дерево.

Я повернулся, собираясь пойти обратно.

Ничего.

Я не видел ничего, кроме льда, сучковатых старых деревьев и еще льда. Никакого круга. Никаких дровосеков.

Единственным звуком был треск льда на ветках под порывами ветра.

Я закричал.

Зазвенели осколки льда, падая с ближайшего дерева. Проклятая тварь смеялась! Я это чувствовал. Она говорила мне, что я у нее в лапах, но она собирается немного со мной поиграть.

Я даже чувствовал зависть соседних деревьев, ненависть к завладевшему добычей собрату…

Я не стал паниковать. Я поворачивал то в одну сторону, то в другую, делая несколько шагов в каждом направлении, не поддаваясь страху. Когда ты противостоял легионам Империи Ужаса и пережил ночи нападений неубиваемых саван-далаге, бояться уже почти нечего.

Повернувшись в очередной раз, я услышал голоса остальных. Они что-то кричали мне, друг другу и лорду Хаммеру. Они думали, что я сошел с ума.

— Уилл, — крикнул Брэнди. — Что ты скачешь туда-сюда?

— Дерево, — сказал я, — похоже, этот раунд ты проиграешь.

В моей голове послышался его смех.

Я начал отступать, таща свою ветку и нащупывая след, по которому пришел.

Хорошая мысль, но не слишком. Дерево еще не исчерпало свой арсенал.

Упала ветка. Большая. Я уклонился, но поскользнулся на льду и крепко стукнулся головой. Не раздумывая, я встал и пошел — вероятно, не в ту сторону.

Послышался крик Брэнди:

— Уилл, придурок, стой на месте!

И голос Расса:

— Принесите кто-нибудь веревку. Мы накинем на него петлю.

Я не понимал их. Ноги несли меня сами собой.

Потом мое внимание привлек треск пламени и запах маслянистого дыма. Остановившись, я обернулся.

Дерево, пытавшееся меня поймать, превратилось в огненный столб. Я услышал его мысленный вопль.

Ничто не могло гореть столь быстро и столь жарко — во всяком случае, не при такой погоде. Но проклятая тварь пылала, словно после взрыва.

Воздух пропитался запахом колдовства.

Пламя взмыло к небу и начало угасать. Сквозь него стало что-то видно.

Передо мной тускло мерцали круг и силуэты моих друзей. Лицом к дереву, в нескольких ярдах от него, стоял лорд Хаммер. Одна его рука была вытянута, и пальцы на ней сложены в королевский крест.

Он уставился на меня. Взглянув в его щели для глаз, я почувствовал, что он зовет меня, и шагнул вперед.

Путь оказался очень, очень долгим. Мне пришлось обогнуть некую извилину в коридоре времени, прежде чем я оказался на прямой дороге к безопасному месту.

Я прошел по ней, продолжая волочь за собой проклятую ветку.

Я споткнулся, но лорд Хаммер опустил руку и подхватил меня. Прикосновение его было нежным, словно любовная ласка, но я почувствовал его до самых костей.

Я удержался на ногах, и он отпустил меня.

Слегка сгорбившись, он развернулся и зашагал обратно в круг. Это был первый когда-либо проявленный им признак слабости.

Я оглянулся.

Проклятое дерево стояло на месте и выглядело нетронутым. Я чувствовал его горечь, гнев, разочарование… И его зов сирены.

Я поспешил назад в круг, словно мальчишка, бегущий домой после того, как его застали за очередной шалостью.

— Ченит, оно горело. Я видел своими собственными глазами.

— Я видел, что произошло, Уилл. Лорд Хаммер просто встал там и вытянул руку. Ты перестал дурачиться и вернулся обратно.

Костры отбрасывали достаточно света, чтобы выхватить из темноты ближайшие деревья. Я посмотрел на то, которое меня поймало, и вздрогнул.

— Ченит, я не мог вернуться.

— Уилл…

— Послушай меня. Когда лорд Хаммер говорит, что нужно что-то делать — делай. Мама меня убьет, если я не приведу тебя домой.

С ней и без того хватало неприятностей. Я забрал Ченита с собой после того, как она семь раз поклялась, что он никуда не пойдет. Сцена была ужасающая — Ченит умолял, мама кричала, я швырялся эпитетами и горшками.

У моей матери был муж и восемь сыновей. Когда осел дым Великих Восточных войн, у нее остались только я и маленький Ченит, и она с тех пор видела меня только один раз.

Потом я вернулся, рассказав, что нанялся к лорду Хаммеру. И Ченит, который с детства слышал ее рассказы о том, какими героями были отец и братья, решил, что пойдет со мной.

Она сказала ему решительное «нет». Со мной что-либо делать было уже поздно, но ее последний сын не должен был стать солдатом.

Порой мне бывало стыдно, что я забрал его тайком. Я прекрасно понимал чувства матери. Но Ченит когда-нибудь должен был стать взрослым…