Глен Кук - Империя, не ведавшая поражений

— Эй, вы! — крикнула Тень. — Эй! Я сказала, хватит болтать. У меня тут кое-какое известие от хозяина.

— Ну вот. Очередной выговор за какую-нибудь глупость, — сказал я.

Сперва она заговорила на итаскийском — большинство из нас его понимали. Потом перешла на другие языки, для харишей и некоторых других, кто не знал итаскийского. Мы подошли поближе к черной палатке.

С середины лужайки я видел, как расставлены костры. Каждый из них находился в одной из вершин пятиконечной звезды. Пентаграмма. Эта лужайка была живым магическим символом.

— Через несколько дней мы узнаем, куда идти. Может быть, раньше. Хозяин говорит, что пора рассказать вам, в чем дело. Просто чтобы вас подбодрить. То место называется Камменгарн. — Она улыбнулась, показав грязные зубы.

Какое-то время мы молчали. Легенда была старой и не слишком известной за пределами северных провинций Итаскии, где Райнхарт считается народным героем.

Беллвезер заговорил первым.

— Ты имеешь в виду Камменгарн из истории о Райнхарте, убившем дракона из Камменгарна?

— Так точно, капитан.

Большинство из нас лишь непонимающе смотрели на нее, особенно южане, не имевшие культурных связей с Итаскией. Вряд ли хариши даже поняли, о чем речь.

— Но почему? Что там такое? — спросил Беллвезер.

Тень рассмеялась. Смех ее сложно было описать — нечто среднее между кудахтаньем, ослиным криком и звоном, соединившимися в один удивительный звук.

— Дракон из Камменгарна, идиот. Силькроскуар. Отец Всех Драконов. Крупная шишка в драконьем мире. Тот, по сравнению с которым те, кого вы видели на войне, выглядят как хромые цыплята рядом с орлом.

— Не понимаю, — ответил Ченит. — Что там? Кости? Райнхарт убил это чудовище триста или четыреста лет назад.

Из своей палатки вышел лорд Хаммер и встал позади Тени, сложив на груди руки. Он казался неподвижным и безжизненным, словно статуя в одежде. Наше беспокойство возросло.

Один лишь его вид внушал страх. Я потрогал свою руку в том месте, где он ее схватил. Там до сих пор чувствовалось легкое жжение.

— Подвиги Райнхарта сильно преувеличены, — сказала Тень. В голосе ее звучал сарказм, который мог бы сдвинуть с места самый своенравный камень или мула. — В основном самим Райнхартом. Дракон жив. Ни один смертный не может его убить. Так пожелали боги. И так будет, пока существует мир. Это Отец Всех Драконов. Если он погибнет, погибнут все драконы. Мир должен иметь своих драконов.

Казалось, будто она странным образом изменилась. Внезапно она стала непохожа на прежнюю Тень. Вероятно, все мы бросали взгляды на лорда Хаммера, пытаясь понять, не проделывает ли он некий трюк с чревовещанием.

Возможно, и так. Под своей железной маской он мог делать что угодно.

Я сомневался в том, человек ли вообще лорд Хаммер. Он мог быть каким-нибудь дьяволом, оставшимся на земле после великих магических сражений.

— Лорд Хаммер направляется в Камменгарн, чтобы добыть кровь бессмертного дракона.

Хаммер нырнул в палатку, Тень за ним.

— Что за черт? — спросил Брэнди. — Что это все за чушь?

— Хаммер не лжет, — ответил я.

— Мы этого не знаем, — сказал Ченит.

— Он прямой и откровенный человек, даже если за него говорит Тень. Он утверждает, что дракон из Камменгарна жив, и я ему верю. Он говорит, что мы собираемся набрать его крови, — значит, так оно и есть. Думаю, нам стоит попытаться.

— Уилл…

Я отошел и присел у нашего костра. Мне требовалось чуть больше тепла. Мертвое дерево из леса горело совершенно обычным образом.

Все долго молчали.

Да и было ли что сказать?

Мы взяли золото у лорда Хаммера.

Даже профессиональный брюзга Брэнди особо не жаловался.

Михаил был прав. Нужно было продолжать начатое даже перед лицом поражения. Это стало вопросом чести.

Тишину нарушил Ормсон. То, что он делал, было свойственно его народу, но оно делило наше путешествие на различные этапы и придавало нам решимости.

Он достал меч и начал его править.

Лязг камня о клинок был единственным звуком, который мы слышали.

Мы были старыми воинами. И звук этот красноречиво повествовал о древних битвах. Я достал свой меч… Я взял золото. Я был человеком лорда Хаммера.

Над поляной играла металлическая симфония камней, затачивавших мечи и наконечники копий. Кто-то проверял тетиву, другие стучали по потертым щитам. Лязгали старые наколенники, скрипели давно не смазанные кожаные доспехи.

Лорд Хаммер вышел из своей палатки. На его маске теперь не было узора, лишь благодаря отблескам костра можно было понять, что под капюшоном что-то есть.

Когда его взгляд встретился с моим, мне показалось, что он улыбается.

Ченит повозился со своим снаряжением, потом сказал:

— Пойду посмотрю, что делает Джамаль.

Убрав в ножны потертый меч, который я ему дал, он ушел. Он вовсе не походил на воина — всего лишь худой светловолосый мальчишка, выглядевший так, словно порыв ветра мог унести его прочь, а усердная женщина превратить в студень.

Ему смотрели вслед, и взгляды некоторых были полны боли. Когда-то все мы были там. Теперь мы были здесь.

Он был нашим талисманом, защищавшим нас от смерти.

Интересно, подумал я, что думают хариши насчет меня? Я последовал за Ченитом. В его присутствии они вели себя вполне пристойно.

Эти четверо напоминали корабли без компасов — религиозные фанатики, поклявшиеся пойти на смерть. Они были Избранными Эль-Мюрида, его самыми преданными последователями, профессиональными убийцами. Великие Восточные войны лишили их повелителя былого величия, а его когда-то обширная империя рухнула. Сейчас, по слухам, Эль-Мюрид был всего лишь толстым и немощным курильщиком опиума, командовавшим несколькими бандитами в южных пустынных холмах Хаммад-аль-Накира. Он проводил свои дни, куря трубку и мечтая о неосуществимой реставрации империи. Эти четверо братьев-убийц бежали от мести новых правителей…

После поражения в войне у них не осталось ничего, кроме друг друга и их мечей, — практически то же самое, что дала нам победа.

Хариши не брали себе жен. Они полностью посвящали себя тайнам своего братства и беспрекословному подчинению своему хозяину.

Никто больше не отдавал им приказов. Но они поклялись посвятить свои жизни нуждам своего господина.

Они ждали. А пока они ждали, они жили продажей того, что отдавали Эль-Мюриду даром.

Как и все мы, они были теми, кем сделала их история. Воинами.

Они сидели крест-накрест вокруг костра, лицом к огню. Ченит негромко разговаривал с Джамалем, присев рядом с ним на корточки. Остальные наблюдали за ними с каменными лицами, частично скрытыми тонкими вуалями и длинными густыми черными бородами. Фоуд, самый старший, красил свою, чтобы сохранить цвет. Все они были крепкими мужчинами, убийцами, не знавшими пощады.