Глен Кук - Империя, не ведавшая поражений

Но он не мог заставить себя перестать думать и чувствовать. Он все сильнее стучал молотом, охваченный внезапным гневом.

Тэйн продолжал колотить по железу, пока, казалось, не начали звенеть окружавшие его холмы. Как бы он ни пытался оставаться нейтральным, ответственность лежала теперь и на нем. Нужно было защитить Тому от последствий его напускной бравады.

— Тэйн?

Грохот молота прервался.

— Стебан? Так рано?

— Уже почти темно.

— Похоже, я потерял счет времени. — Он посмотрел на свою работу, которая почти подошла к концу, пока он был занят собственными мыслями. — Что случилось?

— Ты научишь меня быть солдатом?

Тэйн вонзил щипцы в кучу углей, словно в ней находилось сердце врага.

— Вряд ли. Твоя мать…

— Ей все равно. Она все время говорит мне, чтобы я чему-нибудь научился.

— Она вовсе не имеет в виду, чтобы ты стал солдатом. Она имеет в виду уроки твоего отца.

— Тэйн, учиться писать и считать скучно. И что хорошего принесло это умение моему папе? Все равно он учит меня только потому, что его заставляет мама.

«В каком мире живет Рула и что на самом деле под маской ее лица?» — подумал Тэйн.

Вряд ли это был счастливый мир. В нем умерло слишком много надежд. Время не пощадило ее. Она превратилась в автомат, проживающий каждый день с наименьшими хлопотами.

— Скучно, но важно. Что толку от солдата, который не умеет читать или писать? Все, что он может — держать копье.

— А ты умеешь читать?

— На шести языках. Каждый солдат в моей армии учит не меньше двух. Стать солдатом в моей стране — примерно как стать жрецом в твоей, Стебан.

«Рула, — подумал он. — Почему я считаю тебя единственной в своем роде, когда ты всего лишь одна из миллиона одинаковых сестер, разбросанных по феодальному западу?» Весь субконтинент был распростерт под пятой угнетения и отчаяния, тягостного постоянства и неизменности, словно высохший лес, который могла воспламенить малейшая искра, брошенная несущим надежду мессией.

— Подготовка солдата заключается не просто в том, чтобы научить его обращаться с мечом, Стебан. Я могу обучить тебя фехтовать, но мастером ты никогда не станешь. И точно так же не научишься дисциплине, образу мыслей и жизни, которые нужны, чтобы…

— Собираешься болтать всю ночь, малыш? Заводи овец в загоны.

Тома прислонился к дверному косяку с кувшином пива в руке. Тэйн ощущал нараставший внутри него гнев, столь же непредсказуемый, как летняя гроза.

— Займись овцами, Стебан. Потом помогу их напоить.

Он прибрался в кузнице, затем привел себя в порядок, а потом носил воду, пока Рула не позвала их ужинать.

Напряженная атмосфера висела над столом, словно густой туман над зловонным болотом, и средоточием ее был Тэйн. Рула хотела, чтобы он сдерживал Тому. Тома хотел, чтобы Тэйн его поддержал. А Стебан хотел получить магический доступ в волшебный мир, который его дядя создал из самой кровавой, самой бездарной и самой бессмысленной войны недавних времен. Тэйн ел молча.

— Я почти закончил втулки и подшипники для вала, — наконец сказал он. — Завтра можем начать строить башню.

Тома что-то проворчал.

Тэйн пожал плечами. На настроение Томы невозможно было повлиять.

Он бросил взгляд на Рулу, в глазах которой все так же читалась немая просьба. Поднявшись, он взял кувшин с пивом, сломал печать и отхлебнул.

— За мельницу, — он передал пиво Томе. — Стебан, пойдем принесем оставшуюся воду.

За время ужина поднялся легкий ветерок. Приятный и влажный, он предвещал дождь. В сторону гор по небу быстро ползли тучи, заслоняя звезды. Возможно, подумал Тэйн, погода обеспечит Руле то, чего не мог обеспечить он.

— Мама с папой злятся друг на друга, да?

— Похоже на то.

— Из-за Коску?

— Да, — путь от источника словно стал длиннее.

— Папа боится. Кайдаровцев, — разочарованно проговорил Стебан.

— Полагаю, на то есть причины.

Тэйн не встретил ни одного из наемников барона. Не встретил он и никого из соседей. Никто не приходил, и сам он не наносил никому визитов во время своих вылазок.

— Солдатам никогда не страшно.

— Неправда, Стебан, — усмехнулся Тэйн. — Солдатам всегда страшно. Мы просто учимся преодолевать страх. Твоему папе не приходилось этому учиться, когда вы жили в городе, и теперь он пытается наверстать упущенное.

— Я бы показал этим кайдаровцам. Так же как и тому волку.

— Волк был только один, Стебан. Кайдаровцев много.

— Всего семеро. И Ведьма.

— Семеро? И Ведьма?

— Ну да. Торфин. Бодель. Гримнир. Олаг. Остальных не помню.

— А ведьма? Кто она?

Стебан ответил не сразу.

— Она велит им, что делать. Папа говорит, что с бароном было все в порядке, пока она не пришла в Башню.

— Вот как?

Еще один кусочек головоломки. Кто бы мог подумать, что этот спокойный зеленый край, столь малонаселенный, окажется столь пугающим и загадочным?

Тэйн попытался вытянуть из Стебана хоть что-то еще, но про барона мальчик не сказал больше ни слова.

— Думаешь, папа трус, Тэйн?

— Нет. Он пришел в Земстви. Нужна немалая смелость, чтобы бросить все лишь ради шанса на то, что где-то может оказаться лучшая жизнь.

Стебан остановился и уставился на него.

— Как ты? — сдавленно проговорил он.

— Да. Как я. Я долго об этом думал.

— О…

— Пожалуй, воды хватит. Давай вернемся в дом, — он посмотрел на небо.

— Собирается дождь, — сказал он, когда они пришли назад.

— Угу, — буркнул Тома. Он уже прикончил один кувшин и принялся за второй. Тэйн едва заметно улыбнулся. Ясно было, что Клекла никуда сегодня не пойдет. Повернувшись, он улыбнулся Руле.

— Может, тебе лучше лечь здесь? — улыбнулась она в ответ. — Хлев протекает.

— Все в порядке. Я вчера утром заделал крышу.

— Ты вообще когда-нибудь спишь?

— Старые привычки тяжело умирают. Ладно, овцы напоены, пойду спать.

— Тэйн?

Он остановился в дверях.

— Спасибо.

Он нырнул в ночь. На его щеки упали капли дождя. Усиливающийся ветер шумел листьями в роще.

Совершив Солдатский ритуал, он лег на соломенный тюфяк, который соорудил для себя. Но сон не шел.

Конь вздрагивал под ним, пока они спускались с холма, и вовсе не из-за ветра или холодного дождя. Животное чувствовало тревогу и неуверенность всадника.

Тэйн направил коня в поросший кустами овраг, спешился и велел ждать. Пройдя пятьдесят ярдов вниз по склону, он сел, прислонившись к большому валуну, и застыл неподвижно, словно составив с камнем единое целое.

На первый взгляд хозяйство Коску выглядело совершенно мирно. Всего лишь тихий деревенский дом, погруженный в сон посреди ночи.

Но Тэйн чувствовал, что там не спят. Кто-то наблюдал за происходящим в ночи. Он почти чувствовал их страх и решимость.