Маргарита Дорогожицкая - Стихия страха

Она покачала головой и вздохнула.

— Думайте что хотите, господин инквизитор. Только проследите, сделайте одолжение, за тем, чтобы в вашем собственном доме были вода и песок. Мне бы не хотелось видеть вашу мордашку, обезображенную огнем…

— Это угроза? — прищурился я, едва сдерживаясь.

— Почему угроза? — очень искренне удивилась Лидия. — У меня просто есть виды на вас, как вы сами понимаете, а я не привыкла себе в чем-то отказывать. Кроме того, хватит вам уже прикрываться целибатом и… Это просто неприлично — так цепляться за свою девственность!..

У меня на мгновение пропал дар речи, а щеки запылали от возмущения и стыда.

— Ваши манеры! Хотя бы постыдились при мертвом! Господи Единый, да у портовой шлюхи и то достоинства и чести больше, чем у вас!

Она подозрительно прищурилась.

— А вы откуда знаете про достоинства портовых шлюх? Я право начинаю ревновать… Или вы давно уже избавились от невинности, а я и не в курсе…

— Замолчите! — как ей удается поставить все с ног на голову, это просто талант. Я вдохнул воздуха, закашлялся, но смог выдавить:

— Даже если я начну дознание, вас и близко к нему не подпущу, можете не стараться. Кроме того, плохо выглядите, госпожа Хризштайн. Не выспались вчера? — глупая мальчишеская выходка, но не смог удержаться и не поддеть ее. — Так что отдыхайте, Святая Инквизиция сможет защитить этот город и без вас. Или от вас!

Глаза Лидии потемнели, она схватила меня за ворот мантии и зашипела:

— Да вы и себя-то защитить не в состоянии!

И прежде чем я успел придумать что-нибудь в ответ, она отпустила меня, грубо задела плечом и направилась ко входу на склад. Я тревожно оглядел сгоревшее здание, которое еще каким-то чудом держалось на обуглившихся перекрытиях, но в любой момент могло обрушиться. Лидия рявкнула на перегородившего ей путь стражника и без малейших колебаний зашла внутрь. Она, что, не понимает, как это опасно? Я выругался и пошел за ней. Внутри все еще было тяжело дышать из-за горького привкуса гари на языке и густого травяного запаха конопляного масла, которым, казалось, было пропитано все насквозь. Лидия полезла за платком, не нашла его, уткнулась носом в меховой воротник, но все равно упрямо продолжала идти вперед. Вода с масляными разводами неприятно чавкала под ее сапогами. Я догнал ее и взял под локоть.

— Здесь опасно. Вам нельзя тут находиться. Пойдемте!

Она лишь фыркнула и попыталась вырваться, но я крепко сжал локоть и поволок ее обратно к выходу.

— Мне надо! Отпустите! — Лидия вывернулась и со всей дури наступила каблуком мне на ногу так, что я от неожиданности и боли выпустил ее руку.

— Демон! Если здание обрушится и погребет вас, то и пусть! Мне же легче будет!

Она целеустремленно направилась к дальнему концу склада, словно ведомая невидимой нитью, пробираясь между обугленных остовов бочек, потом замерла, присела на корточки, стянула перчатку, зачерпнула на палец немного вязкой бурой жидкости с пола и принюхалась.

— Подойдите сюда, господин инквизитор, — властно велела Лидия тоном, не терпящим отказа.

Я двинулся к ней с одной-единственной целью — взять за шкирку и выволочь отсюда, словно нашкодившую кошку.

— Вот чую, но никак не могу понять, что за примесь… Но у вас же обоняние чувствительнее моего, нежный вы мой? — она распрямилась и растерла жидкость на пальцах. — Чем пахнет?

— Вы издеваетесь? Чем еще может пахнуть конопляное масло! — раздраженно ответил я, подходя к ней. — Если немедленно не покинете здание, Единый видит, я вас вытащу отсюда силой…

Я замер, отчетливо уловив знакомую нотку болезненно-сладкой вони, что примешивалась к гари. Этот аромат смерти, болезни и человеческой слабости был знаком еще по церковному госпиталю, где я видел своими глазами, что он делает с людьми, какие страшные последствия вызывает его употребление и сколько надо мужества, чтобы противостоять его чарующей сладости… Я торопливо вытащил из кармана платок, схватил Лидию за руку и вытер ей пальцы.

— Это мило, господин инквизитор, но…

— Замолчите! — я закончил, отбросил платок в сторону, словно ядовитую змею, и потащил ее на выход. — Это опиум! И даже не думайте вернуться, я выставлю охрану и…

— Что? А ведь точно, как же я сразу не узнала… — она хоть и попыталась остановиться, но я непреклонно тащил ее к выходу, терзаемый страшными воспоминаниями. Опиум вызывает настолько быстрое привыкание, что отказаться от его употребления практически невозможно, со временем его требуется все больше и больше…

— А откуда он вам известен, господин Тиффано? И что за переполох вы устроили, паникер! Подумаешь, всего лишь опиум!

Я остановился, подтолкнул ее к выходу и сказал, обращаясь к стражникам:

— Выставить охрану. Никого не пускать. Особенно вот эту особу, — и кивнул на Лидию.

Молодой стражник замялся и уточнил:

— Но она сказала, что по поручению?..

— Забудьте! Никого не пускать!

— Господин инквизитор, мне кажется, вы преувеличиваете…

Я на секунду представил Лидию, пристрастившуюся к этой отраве, которая и здорового человека превращает в безумца, представил, каких бед она может натворить, и меня прошиб холодный пот. Ее надо любым способом удержать подальше от соблазна.

— Госпожа Хризштайн, вы видели, что опиум делает с человеком?

Она пожала плечами.

— Я видела курильщиков, они казались довольны жизнью. Чего вы так переполошились? Даже в лечебницах используют опиум, он хорошо утоляет боль…

— О да! Слишком хорошо! Но потом человек курит его для поднятия настроения, а потом уже потому, что без него не может. А его становится нужно все больше и больше, пока… А знаете, что чувствует такой несчастный, если не получает эту отраву? Как будто его желудок рвут на части, вытягивают жилы и скручивают каждый нерв! Вы помнится живописали Пионе, что случается с больным звездной сыпью, так вот — опиумная зависимость много хуже!

— А вам откуда известно? Неужели сами пробовали? Прежде чем пойти оценивать достоинства портовых шлюх? — Лидия откровенно издевалась и даже не думала воспринимать мои слова всерьез. А может специально провоцировала на то, чтобы я сказал лишнего. Не знаю, я был слишком зол, чтобы рассуждать трезво, поэтому шагнул ближе и процедил:

— На моих глазах молодой здоровый парень превратился в пускающего слюни идиота, готового убить за очередную порцию опиума. Чтобы я вас здесь больше не видел. Узнаю, что употребляете эту гадость или сами причастны к ее распространению, Единым клянусь, убью! Рука не дрогнет.

Кажется, Лидия не ожидала такой реакции, потому что ошеломлено отпрянула и прищурилась, а я направился к капитану Лунтико, который самозабвенно ругался с купцами.