Екатерина Горина - Морок [СИ]

— Да-а, — протянула Матильда. — Все хотели бы стать магами, всем кажется, что маги — это чудо, как хорошо. А мы беспомощны совершенно. Мы ничего не можем. Вообще ничего.

— Ничего, абсолютно ничего, — отозвался из своего угла Богдан. — Ни убийцу поймать, ни понять, что же делать нам надо, я совсем растерялся, я не знаю, что мне делать? Мы жили и жили, и я не думал ни о чем. А теперь? А теперь все вы мне кажетесь противными, и я хочу быть отдельно от вас, уйти от вас хочу, и не могу вас бросить, пока я понимаю, что без вас не могу, и от этого ненавижу вас ещё больше, ещё сильнее. Вы обуза, которая тянет меня на дно, но и без вас я не могу. Нет, могу! Могу! Но боюсь уйти. Боюсь сделать этот шаг!

— Могу тебя уверить, Богдан, ты не один такой. Мы все здесь хотим сделать этот шаг, улизнуть отсюда и все боимся. Так ведь? — обратился Ярослав к приятелям.

Все маги в этот момент кивали. Казалось, будто даже с облегчением. То, что они скрывали, те мысли, что они отгоняли от себя, наконец-то были озвучены, приняты и осмысленны. И от этого становилось легче. Тот страх, который они прятали в недрах души, был выведен наружу. И на свету оказалось, что не так-то он велик и ужасен.

— Ну, тогда нужно что-то делать! — воскликнул одобренный Богдан.

— Но что?

— Не знаю! Но я точно знаю, куда пошел Миролюб! Он пошел искать Книгу! Возможно, ему понадобится наша помощь. Ведь жизнь за пределами избы коварна и опасна, он пропадёт там совсем один! Поспешим же ему на помощь!

Вечером в доме долго не спали, кто-то сушил, кто-то варил, кто-то укладывал. Маги готовились к выступлению в грандиозный поход со множеством сундуков, сумок, шкатулок, заплечных мешков и поясных мешочков. Благая цель требовала покинуть насиженное место. Когда уже далеко за полночь все приготовления были закончены и маги расходились по своим комнатам, чтобы как следует отдохнуть перед дорогой, Матильда спросила:

— А Борис? Так и будет?

— Да ну его, пусть так и лежит, я брошу на него заклинание, чтобы не разлагался и не вонял, пусть дом бережёт от незваных гостей, пугает их своим видом, — махнул рукой Вениамин, и вскоре в доме всё затихло.

— Знаешь, ведь я должна была понять тогда, что это ты. Я что-то чувствовала родное в тебе. Чувствовала, но не понимала. А потом пришёл он, видимо, он искал тебя. Наверное, я должна была тебя задержать. Но я это понимаю только сейчас, до этого были какие-то обрывки фраз и видений. Только понять не могу, зачем?

— Кто пришёл? Кто меня искал? — спрашивал Иннокентий.

— Вот как я тебя супом куриным кормила, ты помнишь?

— Помню…

— Ты ушёл тогда. Ты ушёл, а он следом за тобой пришёл. Серый…

— Зачем я ему? Зачем?

— Он твой отец. Помнишь? Как думаешь, зачем отцу его дети? — усмехнулась Аксинья.

— Не знаю, — развёл руками Иннокентий.

— Отцу дети нужны в трех случаях: гордиться ими, чтобы помогали по хозяйству, а ещё, чтоб дети отомстили за них…

— Кому? Кому отомстили?

— Иннокентий. Ты хороший мальчик, но зачем ты такой глупый?

— Рогнеде? Будияру? Убийцам? Его родителям, которые убили его?

— Правильно. А как лучше отомстить родителям?

— Не знаю я, я не был ещё родителем.

— Сделать плохо их детям, — выдохнула Аксинья. — То есть, ты, по его замыслу, должен сделать плохо мне и Миролюбу. Теперь понимаешь, зачем тебя выкрали? Чтобы ты попал во дворец. И там учинил расправу Рогнеде. Да только она померла раньше. Но это мало меняет дело. Если ты попадёшь во дворец, то узнаешь, что власть во дворце принадлежит тебе по праву. И что сегодняшние королевы — это дочь той, кто творил беззаконие, и ты сможешь это доказать. И к тебе затем пришла бабка тенью на болоте, чтобы ты во дворец не попал. Затем тебе и сказала, чтобы ты Книгу сперва нашёл. А Книга, помнишь, что я о ней сказала?

— Что это — приманка, — медленно ответил Иннокентий.

— Да. Память у тебя оказалась не такой уж и плохой, — попыталась подшутить Аксинья.

— Так Кеша — нам враг? — уставился на мать Миролюб.

— Кто нам враг, это решаем только мы, а не те, кто умер. Захотим — враг, не захотим — друг. Запомни, Миролюб, только мы здесь и сейчас решаем, кто нам друг и кто нам враг. И это не зависит от того, каков тот, кого мы назвали врагом. Он становится врагом только потому, что мы решили, что он сделал нам плохо. Или становится другом только от того, что мы решили, будто он сделал нам благо. Никто, никто, запомни, из встреченных тобой не является другом или врагом, хорошим или плохим, злым или добрым ровно до того момента, как мы решили, каков он.

— Я не понял, — переспросил Миролюб. — Иннокентий нам враг или нет?

— И враг, и нет, и друг, и нет, — вздохнула Аксинья. — Пока мы не решили, что он нам враг, он не враг. Все случится именно в тот момент, как мы решим, что он враг.

— Ну, если он хочет нам сделать плохо, значит враг?

— А он хочет?

— Так ведь должен хотеть!

— Должен или хочет? — не выдержала Аксинья. — Это — большая разница!

— Но ведь, когда он сделает нам гадость, тогда уже поздно будет! — защищался Миролюб. — Тогда уже поздно, пойми. Он может нас убить, а мы так и не решили, друг или враг. Если мы сейчас решим, что враг, мы свяжем его, и… И, возможно, ну да! Возможно, убьём! И всё!

— Но ведь он нам не враг…

— Но ведь может!

— Ну, так весь Край может, всех убивать?

— Про всех я не знаю, — уже тише продолжил Миролюб. — Но про Кешу-то мы знаем, что хочет отомстить…

— Подождите! Меня вы не забыли спросить? А я? Я чего хочу? Или вам неинтересно? Или вы такие тут важные, что решаете, кому жить, а кому умирать? Может, у вас и королевская грамота на такие решения есть? — не выдержал Иннокентий.

Аксинья закатила глаза, положила руку на лоб, как будто собираясь с силами, и через некоторое время продолжила:

— Это очень-очень тонкая грань. Это даже не понять надо, а почувствовать. Эту тонкую разницу. Между решить и назначить. Вам бы сейчас не ссориться надо, а мои слова обдумать. Вот, смотрите, кошка за окном. Добрая она или злая?

— Добрая, конечно, — усмехнулся Иннокентий.

— Хитрая тварь, — процедил Миролюб.

— Вот вы говорите, что она добрая, вы говорите, что она хитрая… А кошка просто идёт мимо. Только у Иннокентия идёт друг, а у Миролюба — враг. А какова кошка на самом деле, кто-нибудь знает?

— Кошка — это кошка, — улыбнулся Миролюб.

— Вот именно, — подтвердила Аксинья. — Кошка — это кошка. Она просто идёт. И только вы решаете, друг она или враг. А пока не решили, то кошка….

— Просто идёт мимо? — удивился своей догадке Иннокентий.

— Да, это называется — решать. А вот если вы решите, что кошка — враг, и начнёте с ней бороться, как будто она и вправду враг, это называется — назначить… И тогда уж точно кошка будет врагом… Хотя она просто шла мимо…