Кристофер Мур - Грязная работа [litres]

Дитя она чуяла, слышала нежное посапывание малютки через всю квартиру. Маха переместилась на середину большой комнаты, замерла. Новое Мясо тоже здесь – она его ощущала, спит в комнате напротив той, где ребенок. Если полезет, она оторвет ему башку и заберет с собой на корабль – доказать Орку, что не стоит ее, Маху, недооценивать. Ее все равно подмывало забрать и мужчину – но только после ребенка.

Ночник в детской комнате отбрасывал тусклую розовую полоску в гостиную. Маха взмахнула когтистой лапой, свет погас, и тварь самодовольно мурлыкнула. Бывали времена, когда она могла вот так погасить жизнь человеческую, – быть может, времена эти вскоре вернутся.

Она скользнула в детскую, остановилась. Лунный свет сочился в окно, и Маха видела ребенка: девочка лежала в кроватке, свернувшись на боку и обнимая плюшевого зайку. Однако в углы заглянуть не удавалось – тени слишком темные и текучие, их не пронзить даже взору ночной твари. Маха подступила к кроватке и нагнулась. Малютка спала, широко раскрыв рот. Маха решила одним ударом вогнать коготь через нёбо ей в мозг. Получится тихо, папа найдет потом море крови, а Маха так и понесет детский трупик – подцепив когтем, точно рыбу на рынок. Она медленно потянулась к девочке, для надежности оперлась о бортик. Лунный свет блеснул на трехдюймовом когте, и Маха отпрянула – ее на миг отвлекла такая красивая искорка, – и тут на ее руке сомкнулись челюсти.

– Ебанама… – завизжала она, когда ее развернули и со всего маху влепили в стену. Еще одна пара челюстей схватила ее за лодыжку. Маха изворачивалась полудюжиной поз, но ни одна ее не освободила – как тряпичную куклу, ее швырнуло о комод, о кроватку, снова о стену. Маха пыталась цапнуть нападавшего когтями, вроде бы нашла во что вцепиться, но почувствовала, что когти прямо с корнями выдирают у нее из пальцев. Пришлось разжать хватку. Она ничего не видела, только чуяла сначала дикую, дезориентирующую суету, затем – хрясь. Маха изо всех сил пнула то, что держало ее за лодыжку, и оно ее отпустило – однако державшее за руку размахнулось Махой и запулило ее прямо в окно, спиной вогнав в решетки за стеклом. Маха услышала звон осколков о мостовую внизу, поднатужилась и с неистовой скоростью метаморфировала – пока не поняла, что просочилась сквозь решетку и падает на улицу.

– Ай. Блядь! – Крик донесся с улицы. Женский. – Ай!

Чарли щелкнул выключателем. Софи сидела в кроватке, держась за своего зайку, и смеялась. Окно у нее за спиной выбили, повсюду валялись осколки. В комнате опрокинули всю мебель, кроме детской кроватки, а в штукатурке на двух стенах зияли дыры с баскетбольный мяч размером. Дранка под штукатуркой тоже обратилась в щепки. Весь пол усыпа́ли черные перья, повсюду виднелись пятна, похожие на кровь, – но прямо на глазах у Чарли они испарялись.

– Папа, гава, – сказала Софи. – Гава. – И захихикала.

Остаток ночи Софи проспала в папиной постели, а сам папа сидел рядом на стуле, не сводя глаз с запертой двери и не выпуская из рук трости со шпагой. У Чарли в комнате не было окна, поэтому единственным входом – как и выходом – оставалась дверь. Когда Софи на рассвете проснулась, Чарли поменял ее, помыл и переодел в дневное. Затем позвонил Джейн – чтобы она гото-вила завтрак, пока он уберет стекло и штукатурку в детской и сходит вниз за какой-нибудь фанерой.

Нехорошо только, что нельзя вызвать полицию, вообще никого нельзя вызвать, но если от единственного звонка одного Торговца Смертью другому наступает вот такое, рисковать не стоит. Да и что скажет ему полиция про черные перья и пятна крови, которые на глазах превращаются в дым?

– Ночью кто-то кинул кирпич в окно Софи, – объяснил он Джейн.

– Ух ты – и до второго этажа докинули? Когда ты ставил по всему дому решетки, я думала, ты рехнулся, а теперь думаю, что нет. Туда надо заправить такое стекло с проволокой на всякий случай.

– Заправлю, – сказал Чарли. На какой еще случай? Он понятия не имел, что произошло в комнате дочери, но посреди всего этого разгрома она осталась целехонька, и это пугало его до полусмерти. Окно-то он заменит, но отныне ребенок спит у него в комнате – до тридцати лет, пока не выйдет замуж за бычару с навыками ниндзя.

Вернувшись из подвала с листом фанеры, молотком и гвоздями, Чарли увидел Джейн на кухне – она сидела у стойки, затягиваясь сигаретой.

– Джейн, я думал, ты бросила.

– Я бросила. Месяц назад. А эту случайно в сумочке нашла.

– Почему ты куришь у меня в доме?

– Я зашла в комнату Софи – хотела принести ей – зайку.

– Ну? И где Софи? Там на полу еще, наверное, стекло, ты же не…

– Ага, она там. И это не смешно, Ашер. Твоя одержи-мость домашними зверюшками перешла все границы. Чтобы сбросить адреналин, мне теперь надо будет пережить тройной урок йоги, сделать массаж и выкурить косяк толщиной с термос. Они меня так напугали, что я немножко обсикалась.

– Джейн, что ты такое мелешь?

– Смешно, да. – Джейн криво усмехнулась. – Очень смешно. Я про гав, папа.

Чарли пожал плечами, словно желая осведомиться, нельзя ли излагать еще невнятнее или невразумительнее, – этот жест он освоил в совершенстве за тридцать два года жизни, – затем подскочил к комнате Софи и распахнул дверь.

Внутри, по обе стороны от его драгоценной дочурки, сидели два громаднейших чернейших пса, каких он только видел в жизни. Софи разлеглась на полу, опираясь на одного, а другого лупила плюшевым зайкой по морде. Чарли не успел сделать и шага к спасению дочери, как один пес перемахнул комнату прыжком, сшиб Чарли на пол и пригвоздил к месту. Второй немедленно разместился между отцом и ребенком.

– Софи, папа уже идет за тобой, ничего не бойся. – Чарли попытался выкрутиться из-под пса, но тот нагнул голову и зарычал, с места же не сдвинулся. Чарли прикинул, что одним цапом зверь может отхватить почти всю его ногу и толику тулова в придачу. Башка у него больше, чем у бенгальского тигра в зоопарке Сан-Франциско.

– Джейн, помоги мне. Сними с меня эту тварь.

Пес поднял голову, не снявши лап с плеч Чарли.

Джейн развернулась на кухонном табурете и поглубже затянулась.

– Это вряд ли, братец. Ты на меня их спустил, вот сам теперь и выпутывайся.

– Я не спускал. Я вообще такого не видел ни разу в жизни. Такого никто вообще на свете не видел.

– Знаешь, у нас, у кобёл, очень высокая толерантность к кобелям, но все равно это не дает тебе права. Ладно, разбирайся, – сказала Джейн, сгребая ключи со стойки в сумочку. – Приятных песиков. А я позвоню на работу и скажу, что у меня обострение глюков.

– Джейн, погоди.

Но она ушла. Чарли услышал, как хлопнула входная дверь.

Видимо, псу было неинтересно есть Чарли – интереснее просто держать его на полу. Едва Чарли шевелился, чтобы как-то выползти из-под твари, тварь рычала и наваливалась сильнее.