Кристофер Мур - Грязная работа [litres]

Чарли обозрел улицу, не видит ли кто, после чего улегся отчасти на крыльце, отчасти на бетонных ступенях. Бросил тростью в дверь так, чтобы она, отскочив, загремела погромче о бетон, а затем испустил очень убедительный, по его мнению, вопль:

– Ааааааахххххх! Я сломал ногу.

Внутри раздались шаги, и в окошке Чарли заметил клок седины – он подпрыгивал, чтобы лучше было видно.

– Ой, как больно! – выл Чарли. – Помогите.

Опять шаги, занавеска в окне справа от двери отодвинулась. Чарли увидел глаз и скривился от поддельной боли.

– С вами все в порядке? – спросила миссис Посокованович.

– Мне нужна помощь. У меня нога и раньше болела, а теперь я поскользнулся у вас на ступеньках. По-моему, я что-то себе сломал. Тут кровь, и кость торчит к тому же. – Ногу Чарли держал так, чтобы старуха не разглядела из окна.

– Ох батюшки, – произнесла она. – Подождите минуточку.

– Помогите. Прошу вас. Больно. Так… больно. – И Чарли закашлялся, как ковбои, когда они умирают в пыли и все вокруг темнеет.

Затем он услышал, как откидывается щеколда, открывается внутренняя дверь.

– Вы и впрямь сильно поранились, – сказала старуха.

– Пожалуйста, – взмолился Чарли, простирая к ней руку. – Помогите мне.

Она отперла сетчатую дверь. Чарли подавил – ухмылку.

– О, благодарю вас, – выдавил он.

Старуха распахнула сетчатую дверь и шарахнула ему прямо в лицо струей из баллончика с перечным газом.

– Я смотрела эту “Сумеречную зону”, сукин ты сын! – Двери захлопнулись. Задвинулись щеколды.

Лицо у Чарли пылало.

Когда зрение наконец прояснилось настолько, что получилось идти, он заковылял к фургону, и тут прозвучал женский голос:

– А я бы тебя впустила, любовничек. – Из ливне-стока донесся хор жуткого девичьего хохота. Чарли оперся о фургон, уже готовый выхватить шпагу из трости, но услышал, что в канализации вроде бы гавкает какая-то очень маленькая собака.

– Откуда он взялся? – спросила одна гарпия.

– Он меня укусил! Ах ты пиздюк!

– Ненавижу собак! Когда придем к власти – никаких собак.

Лай стих в отдалении, а за ним и голоса сточных гарпий. Чарли поглубже вздохнул и попробовал проморгаться, чтобы не так болели глаза. Ему требовалось перегруппироваться, а уже потом он старуху повергнет, есть у нее перечный газ или нет.

Чтобы выдвинуться на позиции, у него ушел почти час, а как только он подготовился, сразу опустил шлакоблок, раскрыл мобильник и набрал номер, который ему сообщили в справочной.

Ответила женщина:

– Алло?

– Мэм, это газовая компания, – произнес Чарли своим лучшим газово-компанейским голосом. – Моя система показывает утечку по вашему адресу. Высылаем ремонтную бригаду, но вам необходимо вывести всех из дома немедленно.

– Я дома сейчас одна, только, простите, никакого газа не чувствую.

– Возможно, он собирается у вас под домом, – сказал Чарли, гордясь тем, что у него такие проворные мозги. – Кто-нибудь еще в доме есть?

– Нет, только я и моя кошечка Саманта.

– Мэм, пожалуйста, забирайте животное и выходите на улицу. Наша бригада вас там встретит. Идите прямо сейчас, договорились?

– Ну ладно.

– Спасибо, мэм. – Чарли отсоединился. В доме, похоже, зашевелились. Он пододвинулся к самому краю и поднял клинкерный блок над головой. “Будет похоже на несчастный случай, – подумал он, – как будто шлакоблок с крыши упал”. Хорошо, что его здесь никто не видит. Он весь вспотел от восхождения на крышу, под мышками растеклись пятна пота, брюки измялись.

Услышав, как открывается дверь, Чарли приготовился метнуть блок вниз, едва из-под козырька появится мишень.

– Добрый день, мэм. – Мужской голос, с улицы.

Чарли выглянул. На тротуаре стоял инспектор Ривера. Только что вылез из машины без опознавательных знаков. Какого черта ему тут понадобилось?

– Вы – газовая компания? – спросила миссис Посокованович.

– Нет, мэм, я из полиции Сан-Франциско. – Он предъявил бляху.

– Мне сказали, что у меня утечка газа.

– С этим уже разобрались, мэм. Вы не могли бы зайти в дом, и я через минуту вас навещу, ладно?

– Хорошо.

Чарли услышал, как снова открылась и закрылась дверь. У него уже дрожали руки – держать шлакоблок над головой было тяжело. Он постарался дышать ровно, опасаясь, что его сопение привлечет внимание Риверы и тот его увидит.

– Мистер Ашер, что вы там делаете?

Чарли едва не потерял равновесие и не кувырнулся с крыши.

– Вы меня видите?

– Да, сэр, разумеется, вижу. Кроме того, я вижу шлакоблок, который вы держите над головой.

– О, это старье…

– Что вы собирались с ним делать?

– Ремонт? – попробовал угадать Чарли. Как Ривера может его видеть, если Чарли в режиме изъятия сосуда?

– Простите, но я вам не верю, мистер Ашер. Шлакоблок вам придется бросить.

– Не хотелось бы. Затаскивать его сюда было довольно трудно.

– Пусть так, но я все же вынужден настаивать. Бросайте.

– Я и собирался, а тут появились вы.

– Прошу вас. Уважьте меня. Послушайте, вы же весь вспотели. Спускайтесь, посидим у меня в машине. Там кондиционер. Поболтаем – ну, например, об итальянских костюмах, о “Гигантах”… не знаю… о том, зачем вы собирались вышибить этой милой старушке мозги шлакоблоком. Кондиционер, мистер Ашер, – разве это не прекрасно?

Чарли опустил шлакоблок и упер его в бедро, чувствуя, как на брюках ползут нитки. Костюм уже не спасти.

– Не очень соблазнительно. Я вам что – первобытный дикарь с Амазонки? Я уже видел кондиционеры. У меня в фургоне есть.

– Да, я готов признать, выходным в Париже кондиционер проигрывает, но другой вариант – пристрелить вас на этой крыше, вас запихают в мешок для трупов, а в такой день вы там сваритесь.

– Ох, ну что ж поделаешь, – ответил Чарли. – В сравнении с этим кондиционер соблазнительнее. Спасибо. Только я сначала кину его вниз, это ничего?

– Это просто замечательно, мистер Ашер.

Отчаявшись с “Отчаявшимися-Филипинами”, Рей бродил по галерее одиноких учительниц младших классов с магистерской степенью по ядерной физике на сайте “УкраинскиеРабыниОтсосутДосуха-точка-ком”, когда в лавку зашла она. Рей услышал колокольчик и заметил ее краем глаза. Упустив из виду, что позвонки у него в шее накрепко спаяны, он растянул левую сторону лица, стараясь повернуться к женщине фасадом.

Она заметила, как он смотрит на нее, и улыбнулась.

Рей улыбнулся в ответ, потом искоса углядел свой монитор, на котором учительница младших классов поддерживала руками свой бюст, и растянул правую половину лица, стараясь попасть кулаком в кнопку питания монитора до того, как женщина подойдет к стойке.

– Просто смотрю, – сказала любовь всей его жизни. – Как вы сегодня?

– Здрасьте, – ответил Рей. При своих умственных репетициях он всегда начинал со “здрасьте”, и теперь слово как бы отрыгнулось из его уст само собой, прежде чем он сообразил, что отстает от нее на один ход. – В смысле – прекрасно. Извините. Я работал.