Кристофер Мур - Грязная работа [litres]

– Что ж, Чарли, я восхищен тем, что вы заняли по этому вопросу столь принципиальную позицию, – сказал Ривера и подумал: “Кого тут надо пристрелить, чтобы мне принесли стакан?” – Но давайте допустим на одну миллисекунду, что я вам верю: старушке действительно пора было скопытиться, но она не скопытилась, и поэтому в вас стреляли из арбалета, и появилась та тварь, которую я подбил в переулке… Давайте просто допустим, что я верю, – и что мне со всем этим делать?

– Нужно быть осторожнее, – сказал Чарли. – Вы можете превратиться в одного из нас.

– Прошу прощения?

– Так произошло со мной. Когда умерла моя жена, в больнице я увидел мужика, пришедшего забрать сосуд ее души, – и ба-бах, стал Торговцем Смертью. Вы видели меня сегодня, когда меня не видел никто, вы видели сточную гарпию в ту ночь в переулке. А как правило, их вижу только я.

Ривере очень, очень хотелось передать этого парня психиатрам в больнице и никогда больше с ним не встречаться, но закавыка в том, что он действительно видел в ту ночь женскую тварь в переулке – и потом еще раз, уже на собственной улице. А также читал рапорты обо всякой дичи, что творилась в городе последние недели. И не просто обычная сан-францисская дичь, а действительно дикая – например, стая воронов напала на туриста в “Башне Койт”, один мужик въехал на машине в витрину магазина в Китайском квартале под предлогом того, что старался не сбить дракона, а по всей Миссии люди утверждали, будто видели, как у них в мусорных баках роется игуана, одетая мушкетером, – с крохотной шпагой и прочим.

– Я могу доказать, – сказал Чарли. – Отвезите меня в музыкальный магазин на Кастро.

Ривера посмотрел на печальные голые кубики льда у себя в стакане и произнес:

– Чарли, вам кто-нибудь когда-нибудь говорил, что за ходом вашей мысли трудно следить?

– Вам нужно поговорить с Мятником Свежем.

– Конечно, это все и проясняет. А заодно и с Хрустиком Кремом.

– Он тоже торгует смертью. И подтвердит, что я вам рассказывал правду, и вы меня отпустите.

– Вставайте, – сказал Ривера.

– Я еще вино не допил.

– Оставьте деньги за выпивку и встаньте, пожалуйста. – Ривера пальцем подцепил наручники Чарли и поднял его на ноги. – Едем на Кастро.

– По-моему, я не смогу в наручниках опираться на трость.

Ривера вздохнул и посмотрел на серферов внизу. Ему показалось, будто в волне за спиной у одного движется что-то крупное, однако едва сердце его подскочило от возбуждения, как из гребня высунул усатое рыло морской лев, и Ривера вновь упал духом. Он кинул Чарли ключи от наручников.

– Ждите меня у машины, мне надо отлить.

– Но я же могу сбежать.

– Это запросто, Чарли. Только сначала заплатите.

Энтон Дюбуа, хозяин лавки “В шкаф их, – Дэнно”, служил Торговцем Смертью дольше прочих в Сан-Франциско. Само собой, он сначала не называл себя Торговцем Смертью, но когда их так назвал этот парнишка Мятник Свеж, который открыл музыкальный магазин на Кастро, Энтон уже и не думал о себе иначе. Ему стукнуло шестьдесят пять, здоровье подводило – телом своим он всю дорогу пользовался почти исключительно для того, чтобы носить на нем голову, в которой бо́льшую часть времени и жил. Но годы чтения превратили ее в энциклопедию по науке и мифологии смерти. Поэтому в тот четверг, сразу после заката, когда в окнах его лавки почернело, словно из мироздания вдруг высосали весь свет, и к нему за стойку, где он сидел с книгой под маленькой лампой, будто на желтом островке в неохватной черноте ночи, по проходу двинулись три женские фигуры, Энтон Дюбуа оказался первым человеком за последние полторы тысячи лет, который в точности знал, что – кто – это.

– Морриган, – произнес он, и в голосе его особого страха не слышалось. Энтон отложил книгу, но страницу закладывать не стал – незачем. Снял очки, протер полой фланелевой рубашки, затем снова надел, чтобы ничего не упустить. Пока Морриган были иссиня-черными очерками, что перемещались по глубоким теням лавки, но он их видел. Когда Энтон заговорил, они остановились. Одна зашипела – не по-кошачьи, долго и стойко, а скорее как воздух, что выходит из надувного плота, который один лежит между тобой и темным морем с акулами: то шипела, сочась в расходящиеся швы, сама жизнь. – Я так и думал. Что-то происходит, – сказал Энтон, теперь отчасти нервно. – И знаки были, и пророчество Люминатуса – я так и знал, что-то должно произойти. Но не думал, что это будете вы – лично, так сказать. Весьма увлекательно.

– Приверженец? – спросила Немайн.

– Поклонник, – сказала Бабд.

– Жертва, – сказала Маха.

Они сгрудились вокруг него – за границей света.

– Я перевез сосуды души, – сказал Энтон. – Догадался, что с прочими что-то случилось.

– Ай, ты разочарован, что не первый? – спросила Бабд.

– Все будет как в первый раз, тыковка, – сказала Немайн. – Во всяком случае, для тебя. – И она хихикнула.

Энтон опустил руку под стойку и нажал на кнопку. Над передними витринами и входом в лавку начали разворачиваться стальные шторы.

– Боишься, как бы мы не сбежали, черепах, – сказала Маха. – Правда же, он похож на черепаху?

– О, мне известно – шторы вас не удержат, они здесь не для этого. В книгах говорится, что вы бессмертны, а я подозреваю, что это не совсем так. Слишком много ходит историй о воинах, которые вас ранили и видели, как вы исцеляетесь прямо на поле битвы.

– Мы останемся еще на десять тысяч лет после твоей смерти, которая, могу прибавить, начнется уже довольно скоро, – ответила Немайн. – Ду́ши, черепах. Куда ты их дел? – Она дотянулась лапой, и заточенные когти цапнули свет у лампы. Яд капал и шипел, пузырясь на полу.

– Ты, стало быть, Немайн, – сказал Энтон. Морриган улыбнулась – в темноте сверкнули ее зубы.

Энтона объял странный покой. Тридцать лет он так или иначе готовился к этому. Как там говорили буддисты? “Ты можешь поистине жить, только будучи готовым к своей смерти”. Если тебя не подготовили тридцать лет сбора душ и наблюдения за тем, как люди умирают, что вообще способно тебя подготовить? Под стойкой Энтон аккуратно отвинтил колпачок из нержавеющей стали, что прикрывал красную кнопку.

– Вон те колонки в глубине лавки я установил несколько месяцев назад. Вы наверняка их видите, хоть мне и не видно, – сказал Энтон.

– Ду́ши! – рявкнула Маха. – Где?

– Я не знал, понятно, что это будете вы. Мне казалось, должны явиться эти маленькие твари, которые шляются тут по району, – я их видел. Но вам, я чаю, музыка тоже должна понравиться.

Морриган переглянулись.

Маха прорычала:

– Кто сейчас говорит “я чаю”?

– Он лепечет, – сказала Бабд. – Давайте его пытать. Вынимай у него глаза, Немайн.