Гарет Ханрахан - Молитва из сточной канавы [litres]

– Мы, все трое, ходили в Палату Закона, – сказала Кари, – Хейнрейл послал нас выкрасть свидетельство о собственности, какую-то подобную херню. Из нас сделали замануху, пока его парни взрывали Башню.

– Братство к этому никак не причастно, – сказал Таммур. А затем точно выудил мысль из глубокой заводи в своем разуме:

– По крайней мере, так сказал мне Хейнрейл. И какая нам прибыль разрушать Башню или тебя убивать?

– Непричастно! – выпалила Кари. – Он замутил свою схему. Он просто разводит Братство, натягивает по самые…

– Мордашка, – отрубил Таммур, – ты в Братстве не состоишь. Не знаю, трахнул ли тебя Шпат или ты здесь только потому, что тебя выперли отовсюду, откуда могли, но я беседую со своим крестником, так что заглохни.

Кари потянулась за ножом, но рука Шпата молниеносно сомкнулась на кисти.

– Нет.

Его рука настолько больше, чем у нее, что каменные пальцы могли окольцевать запястье, не касаясь кожи. Голосом, увесистым, как надгробный памятник, он обратился к Таммуру.

– Кариллон спасла мне жизнь. Это она вытащила меня из литозория. И она…

– Святая, – вставил Крыс, облизывая свое рыльце. – Она может видеть всякое, Таммур. Знает все городские тайны.

Таммур двинул на нее подозрительный взгляд, распушил бровь, как барыга оценивает краденый товар, прикидывая качество и стоимость против риска спалиться. Он поднял руки.

– Хорошо. Прошу прощения… Кариллон, не так ли? Я оговорился. Пожалуйста, покажи мне свой дар.

– Не получится. Не сейчас. – У Кари зарделись щеки.

– Тогда давайте начнем сначала. Что вы хотите? – задал Таммур вопрос.

Шпат поколебался. Челюсть его зашевелилась, но не прозвучало ни слова. За него заговорила Кариллон:

– Мы собираемся разоблачить Хейнрейла. Он убивает членов Братства, а остальных из вас продает.

– Мы? Или ты, Шпат? Если ты хочешь кресло мастера, я хочу услышать об этом от тебя.

– Хочу, – звучно произнес Шпат. Его плечи ссутулились. – Я вызываю Хейнрейла. Сточное судилище. – Воровской суд был сходкой всего Братства, жестоким воздаянием обездоленных. Названный так за излюбленный способ казни: виновных в наездах на Братство в давние века вешали на сточных трубах в предостережение честной публике.

– Сточное судилище, – эхом повторил Таммур. – Если он пытался тебя убить – без надежных на то оснований, – тогда ты наверняка в своем праве. Но тебе понадобится большее, помимо… – он помедлил, будто давясь противным словом, – этих видений. Хейнрейла никто не любит, но разницы нет, пока всем исправно поступает доход.

– Братство – больше чем бизнес.

– Иджу стоило идти в парламент – правда, там сидят мошенники почище любого из нас. Никто не выступит против Хейнрейла ради одного принципа. Тебе потребуется поддержка.

– Вот почему мы пришли к вам, – сказала Кари. – Вы второй человек в Братстве – или должны им быть. Вы управляли делами во времена Иджа.

– Не поучай меня, – осадил взглядом Таммур. – Не твоя забота.

Кари откинулась на спинку и прикрыла глаза. Смотрит внутрь, предположил Крыс. Из любопытства он уставился на нее, вспоминая свою яростную реакцию на их недавнюю встречу. Ныне, глядя пристально, он почувствовал, как движется незримая сила, кружит над Кари, тянется к ней. Невольно он тихо зарычал. Таммур мельком взглянул на него, пренебрежительно фыркнул.

– Таммур, – устало сказал Шпат, – я могу на тебя рассчитывать?

Пожилой вор приложился к напитку. Пополоскал рот, словно смывал неприятный вкус, затем проглотил.

– Нет, – наконец сказал он. – По крайней мере, пока нет. И из верности памяти твоего отца объясню, почему. Ты пытаешься состряпать переворот против признанного и крепкого вождя за сколько – два дня? Три? Твое имя кое-что весит. Может быть, и кое-какие горячие головы встали на твою сторону. Но этого недостаточно.

Ты говоришь, хочешь нас возглавить, но я не верю. Ты хочешь быть Иджем. У нас был Идж. И его повесили. Другого такого нам не надо. Хочешь совета? Уезжай. Отправляйся на Архипелаг, или запишись в роту наемников, или ступай в цеха к Дредгеру и попроси работу на корабле. Говорю это тебе ради твоего же блага.

Шпат встал, морщась при движении. Послышался хруст, словно молотком расколотили булыжник.

– Я не просил твоего совета, Таммур. Я просил твоей помощи и верности. Хейнрейл пытается меня убить, предает Братство, а твой совет – соснуть и идти подальше? Нет. – Он указал на дверь. – Проваливай отсюда.

– Ты считаешь, у тебя есть право гонять меня, как тебе вздумается, мелкий говнюк? Я тебя как родного сына растил, пока ты…

Невидимое давление в комнате прорвалось, как шторм, разламываясь в ушах Крыса. Кари заговорила:

– Вы бросили умирающего в залив у Мясницкого ряда девять лет назад и смотрели, как он тонет. У вашего внука синее одеяло, и вы ударили его мать, когда она не смогла успокоить его плач две ночи назад. Вы чуть не ударили и ребенка, но вместо этого швырнули через всю комнату его игрушку и сломали ее. Вы принимаете таблетки от нервов – врач обманывает вас.

Таммур словно поймал в живот стрелу.

– Вы надеялись, что морская ведьма Мири согласится с вами переспать, – по-прежнему закрыв глаза, вещала Кари. – В комнате с лестницей, в доме на Вальдере – двадцать семь девять тридцать два четыре…

– Нижние боги, – проговорил Таммур. – Заткните ее.

Шпат не пошевелился. Крыс наклонился вперед и – вырвал ей горло, залил струей крови стол – сжал Кари руку.

– Кари, вернись. Усмири их, – зашипел он. Она кивнула, прикусила губу, обхватила его заскорузлую ладонь. Давление на разум вокруг нее угасало.

– Видите? – сказала Кари. Кровь напитывала губу и скатывалась по щеке. Крыс гадал, что еще она такого узрела, но не отважилась огласить.

– Все равно вы творите безрассудство, – сказал Таммур, но голос его дребезжал. – Охрененную дурь. Дайте мне время поразмыслить, ладно?

– Размышляйте побыстрей, – сказала Кари, хихикая, как пьяная. – Семнадцать.

Таммур потопал по лестнице, спотыкаясь и бахая о перила. Шум его ухода напоминал далекий раскат отступающей грозы.

– Комбинация? – спросил Крыс. Он отсел от Кари, внимательно за ней наблюдая. Его неестественная кровожадность утихла в тот миг, как она прервала связь с тем, что насылало видения. Теперь ресторан стеснял его; он снова хотел на улицу, под дождь. Комната так мала, что похожа на туннель.

– Да, от его сейфа. – Кари вытерла щеку. – Я могу видеть разное, даже когда колокола не звонят. Однако сейчас пора набухаться. – Она сцапала вино Таммура и осушила его бокал, потом взялась за свой. – Вообще-то прошло неплохо. Ищем алхимика, раскручиваем след отравы до Хейнрейла. Вот и будет доказательство. За Таммуром подтянутся все, кто его услышит. Так мы наберем голоса для победы на сточном судилище. – Она подняла бокал, будто объявляя тост. – И кирдык мудаку.