Марцин Гузек - Граница Империи [litres]

– Да.

– Ну а теперь возвращайся и пей. Мы не хотим подозрений.

Магнус подхватил Гайюса и быстро оттащил его в сторону хаты, в которой продолжался пир.

– Что это было? – спросил Гайюс, пытаясь в темноте не отстать от Серого Плаща.

– Подарок судьбы. – Магнус был явно доволен собой.

– Но о чем они говорили?

– Завтра увидишь. А теперь тихо, ша. Дела Стражи.

– Ясно… Обожди. – Гайюс вдруг остановился. – Я из-за всего этого облегчиться забыл.

– Ну, сделай это с той стороны деревни, чтобы те с тобой на обратном пути не встретились.

Когда Гайюс наконец вернулся на пир, как Магнус, так и Эдмунд уже снова сидели на своих местах. Из гостей не хватало только Трута. Тем временем его брат, Огниво, возбужденно рассказывал какую-то историю:

– Смотрю, а там такая пещера… ну, наверно, скорее, расщелина такая, щель в скале. Ну и вхожу, с разгону, правда, потому что спешил очень. А там тесно так, влажно…

– Это какая-то метафора? – спросил Вильгельм.

– Какая еще мета… Сам ты, курва, метафора.

– Метафора – это когда ты говоришь о чем-то другом, а сам имеешь в виду соитие, – объяснил Иглас.

– Какое еще, холера, соитие. Историю рассказываю, обычную, как я проник в такую щель…

– Узкую и влажную, – подсказал Магнус.

– И тесную еще, – добавил Вильгельм хладнокровно. Остальные с трудом сдерживали смех.

– Ну хватит, господа, – прервал их Иглас. – Завтра перед нами дальний путь, пора отдыхать.

– Мы вам в амбаре место приготовили, – заверил Дзержислав.

– Спасибо, друг. А теперь пойдем. Огниво, где твой брат?

– Пошел отлить, – объяснил наемник. – И видать, заснул где-то по дороге. Ничего страшного, ночь на свежем воздухе ему не повредит.

Вильгельм проснулся с пульсирующей головной болью, не сказать чтобы необычным для него явлением. Вывалился из амбара и опорожнил мочевой пузырь, оглядываясь вокруг. Утро было туманным и холодным. Еле-еле различались колья палисада, окружающего деревню, а дальше все тонуло в белизне.

Остальные его спутники уже встали. Какая-то женщина принесла им овсянки. Каша выглядела не очень, скорее всего вчерашняя, да и пахла не лучшим образом. Зато женщина, которая ее принесла, выглядела очень даже ничего себе.

– Твой брат все еще не вернулся, – заметил Магнус, начиная завтрак.

– Так-то да, не вернулся, – признал Огниво. Рассматривал еду с отвращением, характерным для похмельного утра. – Ну, сейчас проснется за какой-нибудь хатой да и найдет нас. И вообще что я, сторож ему?

– Как говорит добрая книга: не сторож ты брату твоему, – заметил Вильгельм, тоже принимаясь за кашу. Едал он и похуже.

– А я уверен, что цитата звучала немного не так, – вмешался Эдмунд.

– А ты че, поп, что ли? – Огниво был явно в дурном настроении. – Если господин рыцарь говорит, что так, то… о курва. – Мужчина вскочил, выбежал из амбара и начал блевать.

– Некоторые люди просто не могут справиться с угнетающей действительностью следующего утра, – прокомментировал Гайюс. Впрочем, сам он явно не собирался завтракать вообще.

После завтрака все приступили к погрузке на возы кож и бревен. Туман начал понемногу рассеиваться, но мир за пределами поселения все еще был погружен в белое облако мнимого небытия. Погрузка была уже закончена, и они седлали коней, когда послышались крики. Вильгельм первым заметил, что на площади у колодца собирается небольшая толпа. Кто-то что-то кричал, женщины плакали. Наемник в целом не владел склавянским, но сумел выловить отдельные слова – из тех, знание которых может спасти жизнь. «Убить», «наказание» и «справедливость». Магнус тоже знал эти слова, и рыцарь заметил, что великан готовится к конфликту. Трута по-прежнему было нигде не видать, но ситуация казалась очевидной, и сэр Вильгельм дор Гильберт не собирался умирать из-за какого-то второсортного наемника.

– Что происходит? – спросил наконец купец Иглас, подходя поближе к толпе.

Дзержислав не ответил ему сразу. Вместо этого подал знак одному из своих людей. Через минуту из ближайшей хаты вывели Трута. Связанного, покрытого слоем засохшей крови и синяками.

– Чего они, курва? – Огниво при виде брата схватился за меч. Тут же оружие появилось и в руках склавян.

– Тихо! – крикнул Иглас. – Что это все значит?

– Ты привел к нам в деревню преступника, – спокойно ответил жрец. – Насильника.

– Вранье говенное! – крикнул Огниво. – Она точно ему сама дала, а когда отец их поймал, начала глупости молоть. Дайте эту девку, я из нее сейчас вытяну правду.

– Девушка у себя дома; он избил ее так, что она не может ходить. – Тон Дзержислава был успокаивающим и бесстрастным, но из глаз била ненависть.

– Да отец ее и побил наверняка, – не уступал наемник.

– У нас не какая-то деревня драконоубийц, мы не истязаем женщин за то, что они женщины. Она свободна; если хочет с кем-то переспать, это ее право, ей нет повода лгать. И никто из нашей деревни ее бы не обидел.

– Мы заберем его, и он никогда сюда не вернется, – предложил купец.

– Поздно. Мы приняли его у себя с едой и питьем, а он отблагодарил нас насилием. Напал на одну из наших дочек. Заплатит за это.

Вильгельм заметил, что несколько мужчин принесли большой пень и поставили его в центре площади. Атмосфера накалялась.

– Отрубите ему голову? – Огниво ужаснулся. – Убьете моего брата за вот такое?

Дзержислав отрицательно мотнул головой. Какой-то ребенок подбежал к нему, подав молоток и гвозди.

– Прибьем ему к пню член и яйца, – пояснил он. – А потом дадим ему топор. И он сможет выбрать.

– Что, курва?! – впервые подал голос Трут. – Господа, спасайте, курва. Огниво, брат, на помощь!

– Попробуете ему помочь, погибнете, – предостерег жрец.

Несколько склавян повели вырывающегося пленника к пню.

– Не позволю! – закричал Огниво, выхватывая меч. – Это мой брат, не позволю!

– Ты убьешь нас всех, идиот! – Эдмунд попробовал его задержать.

– Убери меч, – приказал Магнус, заступив наемнику дорогу.

– Пошел прочь!

– Спрячь свой долбаный меч. Не успеешь ему помочь, как тебя нашпигуют стрелами, – указал на строящихся у края площади лучников.

– Они не сделают этого моему брату. За такую шлюху, за такую суку…

Магнус ударил в солнечное сплетение. Забрал меч у скрючившегося от боли мужчины.

– Все в порядке! – крикнул он склавянам. – Он переживает, это очевидно. Но ничего не сделает! Эдмунд, следи за ним, – добавил он тише.

Жрец кивнул головой, подтверждая, что понял. Что-то сказал на своем языке, потом подошел к пленнику. Склавяне уже успели снять с него штаны и уложить его причиндалы на пень. Не отвернулся никто. В деревне воцарилась полная тишина, даже Трут замолчал и лишь смотрел, как жрец ставит гвоздь на место и поднимает молоток.