Ашира Хаан - Еще одна темная половина [СИ]

— Ему нужно много силы вместо той, что теперь у тебя. Его темный дар — власть над смертью. Вот он и собирается забрать то, что она забыла здесь.

— Власть над смертью?! Забыла?! — я даже не могла сформулировать вопросы, несколько потрясенная этой информацией. Как смерть может что-то забыть? — А зачем ему сила?

— Чтобы убить меня, — глядя на Демона, ответил мне Люций совершенно спокойно.

— Что?! Зачем?! — я всматривалась в его лицо, наивно пытаясь прочесть на нем — что? Увидеть ухмылку и понять, что это шутка? Но уж он-то умеет сохранять невозмутимость, если надо.

— Чтобы стать самым древним и сильным вампиром на свете, разумеется.

— Почему ты ему это позволяешь?

— Так интереснее! — вот теперь он снова смотрел на меня, и в черных глазах плескалось море безумия.

Мне стало неуютно. Что-то интересное для Люция обычно грозит большими неприятностями всему остальному миру. И если его попытка расшевелить один вампирский прайд — прямо скажем, не самый сильный, привела к тому, что было этим летом, чем же закончится сражение Люция и Демона? Для мира? Для людей?

И самое главное — для меня.

— Пиздец ты загрузилась, — посетовал Люций, встряхивая меня за плечи. — Смотри лучше шоу!

Но шоу я так и не видела. Я потеряла то зрение, что помог мне вытащить Люций, но и того, что вижу, мне хватает, чтобы не просить его еще раз проделать этот фокус с ладонью.

Я вжималась в в него спиной, надеясь, что он точно знает, что делает. И если что-нибудь пойдет не так — сумеет все исправить. Или хотя бы вытащить нас обоих. Еще старалась не пустить в голову мысль, что до сих пор он вполне успешно вытаскивал только себя самого.

И смотрела на Демона. Посреди полянки с нежной зеленой травкой, такой невинной, приличной и аккуратной. Такой — обыкновенной.

Если не помнить, как на ней кипит черная смола сливающихся черных дымков неупокоенных душ.

И желательно еще не обращать внимания на самого Демона, который вдруг остановился посреди очередного ловкого движения и вдруг упал на колени, выгнулся, беззвучно крича в небо, откинул назад вывернутые в суставах руки, изломанной фигурой отбросил черную тень, в которой что-то копошилась.

Не обращать внимания на собаку, которая пятилась от него, одновременно рыча, воя, пуская слюни и писаясь.

Не смотреть на монахов, застывших в ужасе на пороге храма. Их руки были сложены в странные знаки, но в жестах, в глазах, во всем языке тела не было ни капли уверенности, что это как-то поможет.

Не думать о небе, которое откликалось на немой крик Демона, собираясь всей ночной темнотой в одну точку и провисая почти до земли, словно что-то, сияющее темно-красным изнутри, грозило прорвать его ткань, вылиться и затопить все вокруг.

Не чувствовать спиной напрягшиеся и оледеневшие мышцы Люция, не слышать его хрип в один острый момент, когда казалось, что сейчас небо все-таки разорвется, разрезанное самим телом Демона.

Только я, кажется, единственная в мире, кто только видел это все, но не чувствовал, что происходит. Вот Демон-собака-монахи-небо-Люций — они видят, чуют, реагируют. А вот я — смотрю на них — и для меня это просто кино. Почти беззвучное, не считая выдоха Люция.

А потом Демон просто встал с травы и подошел к нам.

Небо снова было на месте, а я вглядывалась в его черты — несколько пристальнее, чем при первом знакомстве. Замечая, что на самом деле Демон не менее красив, чем Люций. Просто его слишком бурная мимика сбивала с толку и казалось, что рот у него шире, а глаза уже, чем на самом деле. Сейчас он не кривлялся и был тоньше, ярче, печальней, чем мне запомнилось. И старше. Или это кажется, потому что он не улыбается?

Взгляд изменился точно.

Они с Люцием уставились друг на друга напряженно и долго, будто вот-вот-вот, сорвется камешек с далекой вершины — и они вцепятся друг другу в глотку.

Вот тут я почувствовала все — их мысли сталкивались друг с другом где-то посередине и в воздухе только что фейерверки не взрывались, разбрасывая вокруг ядовитые стальные звезды. Я решила как-то снизить накал безмолвного общения:

— Ради этого ты меня сюда и тащил? — я толкнула Демона кулаком в грудь.

— Двух зайцев одним ударом, — Демон показал клыки больше Люцию, чем мне, да и взгляд на меня не перевел, но все-таки символически это была улыбка.

— Наверняка можно было вытащить Люция и где-нибудь поближе!

— Можно, — Демон перевел взгляд на меня, снова растягивая губы в лягушачьей улыбки, и одновременно с этим руки Люция легли мне на талию, надавили, словно он пытался что-то этим сказать или о чем-то предупредить.

— Ииииии?

— Но зачем? — хохотнул Демон. — Какая тебе разница? А мне приятно! О, как мне сейчас приятно, тебе в жизни не получить такого приятно, даже если и я, и братец будем трудиться над тобой одновременно!

— Тварь… — выдохнула я.

— Ты тоже ничего, — и его рука прошлась по моему бедру, ловко избежав встречи с рукой Люция.

Тот же дернул меня к себе, разворачивая и сжимая длинными пальцами мое лицо. И зло прошипел, выпуская клыки:

— Так блять! Ты зовешь так только меня!

То есть к «твари» он ревнует, а к тому, что меня посторонние мужики лапают — нет! Нормально.

Я вырвалась, хотя мне очень хотелось, чтобы угрозы закончились поцелуем, но кажется, всем было не до этого.

— Почему я ничего не видела и не чувствовала? — требовательно спросила я у них обоих, снова сцепившихся взглядами. Только на этот раз у Демона дрожала верхняя губа, будто он готовился оскалиться и зарычать.

— Тебя защищала тьма внутри. Скажи ей спасибо.

— А теперь что? Какие планы у господ древних вампиров? — я скрестила руки на груди, чтобы было не так заметно как меня трясет.

Черт его знает, что тут происходило и еще произойдет, но я все еще пыталась впихнуть в себя понимание, что «тьма», которая меня защищает — она внутри. И что Демон теперь…

Я не знала, что я сделала. Как будто попыталась принюхаться или прислушаться. Причем одновременно. Но оно помогло — я вдруг разом, как будто переключили канал, ощутила, что Тьма действительно во мне. И то ощущение от Демона, что я улавливала в подвале — запах темноты — теперь со мной, а не с ним. Зато он… Как до предела надутый воздушный шар. Если провести пальцами по его коже — она заскрипит и заискрится от силы, наполняющей его.

Силы смертей десятков и сотен тысяч умерших здесь кхмеров. И если можно считать упокоение где-то внутри древнего вампира сортом погребения, то они теперь действительно упокоились. Ни хрена не с миром, но такую роскошь себе мало кто может позволить.

А вот Люций…

Мне стало любопытно, и я взяла его за руку, заслужив взгляд с толикой любопытства. Он не искрился и не источал силу. Но он был похож на эти камбоджийские деревья, оплетающие развалины храмов — тянешься, чтобы почувствовать предел его силы и не можешь понять, где кончаются ее корни-ветви-щупальца, пронизывающие все вокруг. Они пробираются глубоко в землю, оплетают сетью небеса, протыкают окружающих. У меня не меньше десятка его корней проросло прямо сквозь сердце. Это логично — мы были связаны. Но мне не понравилось то, как, выходит, беззастенчиво он питался мной. Не только кровью.