Ашира Хаан - Темная половина [СИ]

— Ладно, должен признать, что кое-что и ты смыслишь в сексе… — выдохнул он наконец.

Когда он заговорил, магия ослабела, я смогла почувствовать, где начинаюсь я и заканчивается он, разделить, развести по углам ощущения. Но и Люцию, похоже, досталось немало связи — стоило мне подумать, что его рука перестала играть с моими волосами, и это грустно, как пальцы вновь зарылись в локоны. Мы перестали путаться в ощущениях, но контакт — на уровне эмоций у меня и, похоже, прямо на уровне мыслей у него — остался.

— Да, — ответил Люций.

Ну что ж, я знала, на что шла. Так как насчет моего вопроса?

— Так вот. Мне… много лет. Больше. Нет, еще больше, — прокомментировал Люций мои мысли. — И это в том числе ответ на второй вопрос, про Эшерову шлюху. Знаешь, при таком соотношении нам никогда не быть равными. Ни с тобой. Ни с ней. Ни с кем-то еще.

Слишком длинная фраза, подумала я и сжала губы чуть сильнее, с усилием скользя по бесконечно длинному его стволу. Люций только выдохнул, но продолжил:

— Когда-нибудь ты поймешь… Оу, повтори вот то, что ты сейчас сделала! И если играть с тобой в борьбу с известным и желанным результатом еще интересно — с самого начала зная, кто победит, но все равно интересно — как. То подыгрывать ей в интригах и манипуляциях, которые сам же и придумал в те далекие наивные времена, когда решил, что стал спокойным, мудрым и познал жизнь, хотя никогда не был большим идиотом, ни до, ни после — это все равно, что играть в прятки с едва научившимся ходить ребенком.

Его пальцы оставили в покое мои спутанные волосы и скользнули по спине, пробежались по бедрам и остановились в ложбинке, дразня и пугая, но ничего криминального не совершая. Пока.

— У тебя хватает ума признать всю разницу между нами, хоть ты и пиздец упрямая. Она же считает себя умнее только потому, что научилась манипулировать мужчинами, притворяясь, что признает их власть. Нет, так дело не пойдет, я сейчас рехнусь.

Он решительно притянул меня к себе, накрывая губы своими.

— Ты слишком хороша и одновременно недостаточно хороша… Ну и я хочу сделать с тобой кое-что… кое-что очень, очень темное. Что не испытывал почти никто в мире.

Почему я согласилась?

Люций прошептал что-то, мир померк и глаза словно запорошило песком — я же завидовала Чезаре? Теперь я тоже была внутри ритуала. Мы стояли на коленях, прижимаясь друг к другу и вокруг дрожало темное марево, голодное и хищное. Я чувствовало, как оно хотело нас обоих. Люций взял мою руку и легко и нежно провел губами по внутренней стороне предплечья — невесомым поцелуем. Но под его касаниями моя кожа раскрылась, мышцы разошлись и вены прорезали трещины. Алая кровь потекла на кровать узкой, но неостановимой струйкой. Он сделал то же самое со своими руками и прижал их к моим. Если бы я боялась крови…

Если бы я боялась крови, я бы все равно не дожила бы до этого момента. А сейчас мне было только немного жутко от ощущения вытекающей из меня жизни — но я верила Люцию. Боги, я правда ему верила! И в награду получала голод предвкушения, вожделение запаха — он хотел мою кровь, как я бы хотела свежевыжатый апельсиновый сок утром с похмелья. Это был запах жизни, свежести, силы.

— А теперь немного дополнений… — прошептал Люций, обнимая меня окровавленными руками и — о, господи, да он псих! — надевая на свой все еще стоящий член. Холод входящей в меня вампирской плоти смешался с жаром, обнимающим эту вампирскую плоть, и оба ощущения накрыли меня одновременно так что закружилась голова. Я стала раскачиваться, чтобы он двигался внутри меня, и темное облако вокруг нас раскачивалось в такт.

— Охуенно… — прошептал Люций, снова сплел наши руки, произнес одно-единственное слово, и сияние черноты разлилось по моим венам. Черные глаза смотрели в мои — в них не было дымки похоти, только бесконечная ночь первого дня творения, которая вливалась в меня через этого древнего вампира.

Люций прошептал еще что-то — и кровь, которая выливалась из меня вдруг дернулась и потекла в обратном направлении. Вампирская кровь вливалась в мои вены, всасывалась в открытые вены и вот тут я ощутила как все напряжение каждой мышцы, жилы, вены, сухожилия, каждое — вдруг закончилось и в невесомости меня накрыло острым ощущением возвращения домой.

Как будто я странствовала всю свою жизнь, пока меня ждали где-то и в окнах горел свет. Пронзительное чувство истинной принадлежности. Как первый в жизни оргазм, который невозможно повторить. Самый сильный в жизни, за которым бессмысленно гонишься, наращивая мощности и стимулы, потому что именно он дарит это самое ощущение, краем, отблеском… Но он приходит только когда…

— Если ты сейчас захочешь ты станешь вампиром.

Что?!

Все вокруг будто застыло на бесконечно длинные секунды — капли крови замедлились, я перестала раскачиваться, мерцающее сияние тьмы в глазах Люция как будто замерло в ожидании… чего?

— Все думают, что это последний уровень метки, то что мы сделали сегодня. Но ты уже прошла на полшага дальше уровня, на котором становятся вампирами. Ты сейчас можешь пожелать этого — и я просто оставлю тебя здесь истекать кровью и ты обратишься.

Так просто?! Я столько ждала этого — и…

— Но это не последний уровень, — голос Люция казался мне слишком тихим, усталым или даже бесцветным. Я поняла почему — только сейчас из него исчезли все нотки сарказма, иронии, ерничанья. Впервые он был совершенно серьезен. — Есть еще. Если откажешься от обращения, ты его узнаешь.

На что меня еще ловить, если не на любопытство. Я даже не спросила, что там, на этом уровне. А Люций не сказал. Он просто ощутил мое согласие и прикоснулся к моим губам, вдыхая в меня что-то темное, густое, на вкус — как ночь. Которая окутала меня плотным черным коконом абсолютной тишины и темноты. И со мной там был только один очень бледный вампир с очень белыми волосами — единственное светлое, что осталось в этой тьме.

А потом ничего не стало.

А потом снова стало все — и мы лежали, сплетясь плотнее двух близнецов в утробе матери и вокруг не было никаких кровавых луж, никаких мокрых простыней.

Но запах секса в комнате витал, конечно.

Я отстранилась первой.

— Почему…

— Потому что когда делаешь правильный выбор, получаешь и то, что выбрал, и то, от чего отказался. Так это работает, — глаза Люция были закрыты. И он отвечал на не до конца сформулированные вопросы.

— Мы теперь всегда будем так общаться?

— Нет, сегодня особенный день. Карнавал и Новый год.

— А ты всем метки таким занятным образом углублял?

Люций хмыкнул, подтянул меня поближе, закидывая на меня руки и ноги и, не ответив… заснул.