Ашира Хаан - Темная половина [СИ]

Даже спрашивать не стала, пошла по ней. Надо будет — остановят. Мне казалось, меня ведет вперед явственно видимая дымка, как в мультфильмах показывают запахи. И в то же время это было похоже на мелодию — тоже почти видимую, черные капли на расчерченных струнах нотного стана, который обвивается вокруг моего горла и тащит как на аркане.

— Мне интересно, как ты теперь будешь оправдываться, что все это не твоих рук дело, Люц, — раздался позади ледяной голос Мари. — Если твоя жертва идет по следу как лучшая ищейка Скотланд-Ярда? Расскажешь, что ее ведет любовь к смертной ипостаси Апреля?

— Хорошая идея, так и скажу, — Люций, оказывается, шел прямо за моей спиной. Я даже вздрогнула от его голоса. — Не отвлекайся, — пихнул он меня, когда я попыталась повернуться. — Ты лучше всех их чуешь.

Приятно быть удавшимся проектом вампира-психопата. Заодно и сексуальные услуги оказывать.

В этот момент что-то изменилось. Я почувствовала острый холодный ветер, который толкнул меня в грудь, не давая сделать следующий шаг.

А потом раздался женский крик, полный невыносимой боли.

В одну секунду все вампиры исчезли, только движение воздуха взвихрило мне волосы.

Больше не требовалось сверхъестественное чутье, чтобы знать, куда идти — я слышала рычание, крики, треск деревьев впереди, буквально метрах в ста, просто пока сцену скрывал от меня густой подлесок. Но женщина больше не кричала. От этого леденели руки и совершенно не хотелось узнавать, что там случилось.

Я вдохнула, выдохнула и — пошла.

В конце концов, мой мир изменился необратимо. Моей прежней жизни больше не существует.

Что там происходит, в реальном мире?

Искали ли меня на работе или просто уволили, когда прогулы стали совсем неприличными?

Что подумал отец, когда позвонил выполнить свой родительский долг, как обычно — раз в месяц? Перезвонил, стал беспокоиться, искать по другим каналам или отложил еще на месяц, а потом еще? Прошло полгода как меня нет, наверное, он должен был понять, что что-то не в порядке. Или хотя бы рассказать своей новой жене. Женщины в таких вопросах соображают лучше.

Что подумала квартирная хозяйка, когда перестали приходить деньги за мою съемную однушку? Взломала двери и выбросила мои вещи или сохранила где-нибудь на антресолях в коробках?

Ищет ли меня полиция? А может — признали пропавшей без вести и отдали отцу все, что осталось в квартире?

Мои сетевые друзья привыкли к тому, что я могу пропасть или психануть и уйти, поэтому наверняка даже не беспокоятся. Но две реальные подруги могли попытаться позвать куда-нибудь, мы как раз примерно раз в два-три месяца и видимся.

Может быть, где-то на одном из московских кладбищ есть моя могила. Это было бы приятно и забавно. Или вампиры со своими способностями умеют морочить людям головы. Этот вариант мне нравится больше.

На работе просто уволили по собственному желанию, получив заявление по почте. Отец смутно помнит про старшую дочь, но у него мелкие близнецы, которым нет и года, а она сама справится.

Сетевые аккаунты так легко пропадают. А друзья в нашем возрасте иногда просто отходят на задний план. Даже и магии толком не нужно.

Все, чем я была сама для себя, а не для окружающих, тоже рассыпалось. Мои панические атаки стало сложно отличать от реально необходимой реакции на появление хищников, желающих меня уничтожить. Мои грезы и мечты от волшебных мирах и фантастических созданиях стали реальностью. Кровавой, страшной, дикой — но реальностью.

Моя жажда любви и принятия, мое желание найти идеального мужчину воплотились в психопата, который старше человеческой цивилизации и питается кровью людей.

Мои мелкие хотелки — новый телефон, ноутбук, платье, дубленку, кольцо с аметистом, отпуск в Турции, билеты на мюзикл — растворились без следа. У меня все еще есть кредитка, она все еще работает, могу пойти купить хоть билеты, хоть ноутбук, но… зачем?

Теперь мне нужнее, кажется, меч, удобная одежда и телефон пиццерии, у которой есть доставка за город.

Теперь мне нужнее знания о том, что происходит, о том, как появляются вампиры и какими силами обладают, о том, как действует на людей метка.

Теперь…

Раньше я знала, что однажды сменю одну работу на другую или получу повышение и у меня будет побольше денег, чтобы купить новый телефон. Что когда-нибудь встречу хорошего человека, мы начнем жить вместе и даже заведем ребенка. Или котика.

Что летом поеду в отпуск, а зимой буду встречаться на каникулах с друзьями.

Однажды умрет отец. Когда-нибудь умру я. Ничего интересного между всеми этими событиями не произойдет. Разве что выиграю в лотерею, но и тогда у меня всего лишь будет квартира побольше, а отпуск подальше.

Все как у всех.

Даже если меня уволят и выгонят из квартиры — рано или поздно я найду новую. Даже если меня бросит мой «хороший человек» — будет другой, ну или я попытаюсь перерезать вены и попаду в больницу. Или просто умру пораньше.

Каждый день моей жизни раньше можно было предсказать — более или менее. Не больше десятка вариантов, включая самые удивительные и самые печальные.

Все изменилось. В один весенний день все изменилось.

Я теперь не знаю, кто я. Не представляю, во что могу превратиться и что буду делать. Даже в самых диких фантазиях не представляю, что случится через год.

Хуже.

Я не представляю, что случится через минуту.

Когда я на подгибающихся ногах дойду эти несчастные несколько десятков метров — я не знаю, что я увижу там. У меня вообще ноль вариантов.

И так уже полгода.

И так будет теперь всегда.

Если только сейчас меня не убьют.

А еще.

Еще.

Почему все эти месяцы я даже не задумывалась о том, что происходит в моей прошлой жизни?

Костик всегда был одним из самых адекватных моих друзей. Мы часто возвращались с гулянок вместе, и я знаю, что он грамотно оценивал степень опасности ночного района, никогда не нарывался, а если попадал в сложную ситуацию — старался решить все словами. Этим он мне и нравится — тем, что всегда работал головой.

Почему сейчас это дикое животное с желтыми звериными глазами, пригибаясь кружит по поляне? Клыки выпущены, лицо в крови, когти на пальцах испачканы землей. В лице не осталось ничего человеческого, ни признака интеллекта, я и узнала его только по волосам и одежде.

Чезаре — я помню, каким был Чезаре. Как он боялся темноты, как хотел, чтобы его любили, как всегда думал о маме и мечтал писать хорошую музыку. Нежный мальчик Чезаре.

Кто сейчас голый по пояс, истекающий кровью из многочисленных ран на теле, смотрит в чужие желтые глаза и рычит, по-настоящему, по-звериному, с такой ненавистью, что у меня на загривке дыбом встают волосы. Секунды три так они обходят друг друга — и срываются в середину поляны, скатываются в бешеный клубок, из которого летят ошметки плоти и брызжет кровь!