Юрий Силоч - Рыцарь пентаклей

Однако была в этом беспорядке одна закономерность: город стремился вверх, к серой скале, которую уже давно не было видно из-за стен, башен, надстроек, бойниц, строительных лесов и прочих конструкций более или менее понятного назначения, образующих замок. Даже нет — Замок. Он выглядел как чудовище из морских глубин, беспорядочно усеянное шипами, зубами, жвалами и клешнями.

— Ну как? — спросил старик, толкая Орди локтем в бок. Он глядел на юношу с такой гордостью, словно сам всё это построил.

Впервые в жизни молодой человек замешкался с ответом. Город был огромен, грязен, опасен и снова грязен, потому что грязь заслуживала куда больше одного упоминания. Крестьяне судачили, что на здешних улицах можно найти множество способов лишиться всего, включая жизнь и душу, но там же обитали и наслаждения, о которых бывший циркач и не слыхал вовсе. По заявлениям тех же деревенщин, здешние жители были злы, высокомерны и вечно куда-то торопились, но у них в карманах было золото, которое так и просилось в руки.

— Он великолепен, — наконец-то сказал Орди и почувствовал, как его толкают с другой стороны. Рубашка, лежавшая в соломе, активно пихалась, и юноша понял, чего от него хотят. Как будто невзначай он взял свёрток и расправил ткань, давая Тиссуру посмотреть на свою бывшую столицу.

Звук, который издал череп, был похож на икоту, прерванную кашлем, и юноше самому пришлось громко-громко откашляться, чтобы не привлекать слишком много внимания. «Интересно, он хотя бы теперь поймёт, что мир поменялся? — подумал юноша и сам же ответил: — Да ни за что на свете».

У города, вопреки ожиданиям, не оказалось стен и ворот, но это выглядело не как халатность, а как признак силы. Брунеген не нуждался в дешёвых представлениях, вроде стражников, перед которыми нужно унижаться и платить мзду. Также он не пытался поразить воображение гостей неприступными укреплениями, высокими башнями и воротами с золотыми щитами. Город не пытался напугать, не пытался показать, что ты тут никто и звать тебя никак, — он просто никого не замечал. И такой подход, как никакой другой, внушал уважение и давал понять, с чем придётся иметь дело.

Обоз углубился в лабиринт улиц. Одни были широки и вымощены камнем, другие утопали в грязи и извивались, словно это были и не улицы вовсе, а глубокие трещины в теле города. Пестрота одежд и многолюдье на улицах поражали: повсюду сновали ремесленники в фартуках и их мальчишки-подмастерья, степенно шествовали гномы, надевающие по моде прошлого века огромные воротники, похожие на кружевные блины; сидели с кружками нищие, торопилась по делам прислуга всех мастей, копались в кучах мусора гоблины…

Меньше всего Орди желал выглядеть как деревенщина, но, тем не менее, выглядел, поскольку ехал и пялился с открытым ртом на улицы и людей. «Я в Брунегене, — думал юноша, не веря самому себе. — Я в Брунегене».

Вскоре экспедиция достигла постоялого двора, который смотрелся, по местным меркам, не совсем криминально, и Орди решил, что пора прощаться. Обозники, которым фальшивый принц за время путешествия стал как родной, очень переживали и чрезмерное количество раз повторили, что едут обратно ровно через три дня и приглашают его присоединиться. С ними было проще согласиться, что Орди и сделал, надавав обещаний, которых не планировал выполнять.

Единственное, чего он сейчас хотел, — опробовать себя в деле. Руки зудели от желания сотворить что-нибудь эдакое.

Покинув постоялый двор, Орди, как и любой рискнувший высунуться наружу провинциал, собрал за собой настоящий эскорт из мрачных рож, которые делали вид, что просто гуляют и рассматривают несуществующие витрины давно заколоченных магазинов. Оторваться от них не составило труда, и вскоре юноша, почти честно купив холщовую сумку для Тиссура и надев наконец рубаху, наведался в конюшню, выглядевшую так, словно лошадей приводили сюда умирать, и животные делали это с величайшим наслаждением, лишь бы не задерживаться надолго в этой помойке.

Тамошний торговец с самым крепким в мире рукопожатием и самой широкой улыбкой стремился за тщательно подобранными словами скрыть, что эти клячи не дойдут своим ходом даже до мясника, и Орди не собирался показывать свою осведомлённость. Наоборот, он мялся, мямлил, долго выбирал, потом менял выбор и в конце концов переплатил за старого гнедого жеребца вдвое больше, чем тот стоил.

Барышник очень радовался удачной сделке, но лишь до того, как обнаружил, что у него пропала вся касса, пара крупных векселей и подкова, которую Орди забрал на удачу.

А пока торгаш пребывал в блаженном неведении, молодой мошенник, окрылённый успехом, успел сделать многое. Например, посетить сапожную мастерскую, душный магазинчик «Косметика для дам и господ» и кузницу, после чего провёл над конём некоторые манипуляции, которым научился в цирке, и теперь с несчастным видом стоял на рынке. Роскошный скакун рядом с ним не был и отдалённо похож на доходягу, купленного полчаса назад, и вскоре ушёл за сумму, вшестеро превышавшую ту, что была за него заплачена.

Всё это время Тиссур неподвижно лежал в сумке, но после продажи коня несколько раз нетерпеливо ткнулся в бедро.

— Что такое? — спросил Орди вполголоса.

— Замок. Отведи меня к Замку. И прекрати заниматься всем этим! Ты же обманываешь моих подданных!

— В чём же я обманул их? — искренне удивился юноша.

— Я видел, что ты забрал деньги. И то, что ты делал с конём, — это мошенничество!

— Ну, во-первых, тот продавец сам меня обманул, так что я просто компенсировал убытки. А то, что я делал с конём, называется «предпродажная подготовка», — усмехнулся Орди. — Впрочем, ты прав. Пойдём к Замку, мне не терпится получить награду.

— Хоть бы дыру для меня проделал, — ворчал Тиссур, болтаясь в сумке.

«Ага, чтобы ты светил своим глазом на всю улицу», — думал Орди, проталкиваясь через плотные потоки людей.

Первое время у юноши возникало странное ощущение, будто с городом что-то не так, и со временем он понял — дело в лицах. Не только люди, но даже собаки, лошади и голуби выглядели так, словно ты своим существованием отравляешь им жизнь. Кроме того, количество карманников на тысячу человек населения приближалось к той самой тысяче. Орди не походил на богатого человека, но, тем не менее, несколько раз пресекал попытки добраться до кошелька. Досталось и Тиссуру: во время давки в районе невероятно пахучего рыбного магазина юноша услышал, как из сумки донеслось клацанье зубов, после чего прижатый к Орди молодой человек с лицом хорька побледнел и тихонько охнул.

Вскоре идти надоело, толкотня наскучила, и юноша, вспомнивший, что у него есть деньги, запрыгнул к первому попавшемуся извозчику, который весь состоял из широченной спины.