Юрий Силоч - Рыцарь пентаклей

— Да.

Это оказалось неожиданно твёрдое и уверенное «да», но оно не смутило юношу.

— И я о том же. Так вот, король, ранее известный, как не очень религиозный и праведный человек, внезапно начал бить поклоны, молиться, вести себя приличней некуда и очень щедро жертвовать храмам. Параллельно с этим он организовал у себя небольшой кружок чтения священных книг, куда входили не только замшелые старики, но и некоторые очень интересные личности — высшие чины разных религиозных течений. Но не просто чины, а очень молодые и амбициозные чины, недовольные тем, что власть в их структурах передаётся очень медленно. Они хотели дорасти до самого верха. И король этому исподтишка потворствовал: где словом, где золотом, где правильными знакомствами, где ядом и кинжалом. Вот так вот, мало-помалу его новые знакомые и заняли все ключевые религиозные посты. Король был очень рад и поделился одной замечательной идеей, что было бы, мол, неплохо учредить Главный Храм. Разумеется, с Главным Богом, которому все остальные бы подчинялись. Идею поддержали все, кроме откровенной мелочи. Каждому из этих пауков хотелось возглавить всех остальных, и борьба закипела с новой силой, а уж король был тут как тут со своим золотом, знакомствами, ядами и кинжалами. Из храмов и монастырей она быстро распространилась на всё остальное Реге… — Орди кашлянул. — Прости, королевство. Теперь не деревни ходили друг на друга, а целые княжества. Стране пришлось несладко: много людей было убито, много деревень и городов сожжено, голод, болезни… Да и люди начали понимать, что им эти войны толком ни к чему — лучше землю пахать или горшки лепить, чем рисковать лишиться головы, доказывая соседям, что их бог хуже. И тогда король, очень много времени проводивший в истовых публичных молитвах, решил, что хватит. Ослабленных войнами амбициозных сановников к большой народной радости арестовали, отравили, порезали и повесили. Установили мир. А затем созвали Большой Собор на острове близ столицы. Да-да, на том самом, посреди реки. Народу собралось множество. Правильного народу, если ты понимаешь, о чём я: неправильные были кто в бегах, а кто и в земле. Представители всех религий очень долго решали, кто должен возглавить новую Церковь Всех Богов, и, наконец, пришли к выводу, что такого высокого поста достоин только во всех отношениях праведный и заслуженный человек. Человек, проводящий множество времени в молитвах. Человек, который остановил кровавые распри. Король.

Орди сделал паузу, чтобы немного отдышаться. Всё это время он не сводил глаз с Тиссура, который лежал без малейшего звука или движения.

— Разумеется, король согласился. Но, поскольку сам он был очень занят государственными делами, то учредил чин своего личного доверенного советника по делам Храма Всех Богов. То есть сделал Храм одним из министерств Брунегена. Это гениально. Просто гениально. Кстати, по слухам, очень много золота из древних храмовых накоплений куда-то пропало. Но я ни на что не намекаю, — Орди склонил голову и позволил себе полуулыбку, говорившую как раз об обратном. Он намекал, да ещё как.

Но Тиссура и это не проняло.

— А какой у того короля был кабинет министров? Залюбуешься, — продолжил Орди. — Барон Фунт, знаменитый, благодаря своей скандальной попытке ввести бумажные деньги, Герцог Рооро, бывший «мелкий мошенник», продававший землю в несуществующей стране, ещё один герцог — Анг, который… — юноша сыпал громкими именами, титулами и описаниями преступлений. Каждый из команды Тиссура был известен каким-нибудь злодейством исторического масштаба, но помимо этого всех их объединяли грешки куда более мелкие и привычные — мздоимство, казнокрадство, злоупотребление властью. — А ещё, — распаляясь всё больше, продолжал Орди, — министр двора любил разъезжать в карете по ночным улицам и заманивал к себе девиц. Что он с ними делал, доподлинно неизвестно, но врачи говорили, что жить они будут, а рубцы при должном уходе быстро заживут. Сами девицы молчали: золото надёжно запечатывало недовольные рты. Другой министр — дорог и почты, — настолько любил публичные дома, что сам содержал целую сеть. Кое-кто, даже находясь при дворе, не распустил банду — только раздал громилам накидки с гербами и объявил личной гвардией… — Орди прикусил язык. Информации было столько, что юношу понесло, и нужно было придержать коней.

— И что? — Тиссур, наконец, подал голос. — Всё это ничего не значит.

— Не согласен, — возразил Орди. — Это в корне всё меняет. Во-первых, я, кажется, понял, в чём дело. Тебя отвращали не столько мои преступления, сколько их мелкий масштаб. Действительно, одно дело обманом выманить пяток монет у трактирщика, а совсем другое — ограбить всю страну. Или стравить религии. А во-вторых, как-то слишком много презрения в мою сторону, не думаешь? Ты сам из моей породы. Так что оставь эти игры в благородного короля.

— Я не из твоей породы, смерд! — оставшиеся зубы заскрипели так громко, что Орди всерьёз забеспокоился об их целостности.

— Хорошо, пусть не из моей, — юноша поспешил сгладить резкое высказывание. — Пускай ты высокого рода, а я низкого — какая разница, если мы пользуемся одними и теми же методами?

— Я делал всё это во благо Брунгена! — не желал сдаваться король.

— А я делал всё это, чтобы не умереть с голоду, — пожал плечами Орди. — И, спешу заметить, никого не убил.

— Вот в этом всё и дело! — упорствовал череп. — Ты думаешь только о своей шкуре, а на мне лежит огромная ответственность за жизнь каждого из подданных, кото…

— Так помоги же им! — неожиданно полувскрикнул-полупростонал Орди. Этот всплеск эмоций был неожиданным и неподконтрольным. — Город загнивает! Да, он загнивает очень красиво, и пока что тление можно замаскировать духами, но… Арргх! — Орди встал и быстро зашагал по комнате. — Я же тебе, костяная голова, даю реальный шанс изменить город к лучшему, а ты отказываешься. Что не так? Я же говорил — давай. Бери командование. Организовывай. У тебя есть опыт использования мерзавцев, так примени его! Будь, тьма побери, королём!.. — Орди снова прорычал что-то неопределённое и уселся обратно, мысленно выругав себя за неуместное проявление чувств.

— Что же ты такого увидел в городе? — негромко и нарочито медленно спросил король. — Загнивает… Духами…

— Всякое, — Орди дёрнул щекой.

— Ну хорошо. А тебе-то какая выгода?

Орди растянул губы в широкой-широкой и неестественной-неестественной улыбке:

— Всегда мечтал стать богатым. То есть по-настоящему богатым.

— А сейчас, стало быть, ты недостаточно богат?

— Ага, — Орди отвёл взгляд. — По крайней мере, сейчас мне не хватает. Да и скучно, знаешь ли. Нет интересных задач. Я наелся деликатесов, купил дом и карету, как мечтал. Завёл слуг. Прошёлся по продажным женщинам. И… — он замолк на полуслове, словно за этим «и» должно было последовать продолжение. Но не последовало. В камине гудел огонь. Полено треснуло, и на камни вылетел алый уголёк.