Андрей Федин - Пупсик

– Ясно.

– Так что правильно будет сказать: официантка Пупсик.

Я сообразил, что значит «У Рябины», только вновь прочитав название кафе на белом фартуке, который мне велели надеть. А я-то, вертел головой, рассматривая округу, когда увидел вывеску: разыскивал дерево!

Имена в этом мире, как я заметил, повторяли названия растений: Жасмин, Нарцисс, Рябина (известным мне исключением была лишь моя новая мама – ее имя название животного). Курносая девица с татуировкой змеи на руке, носила имя Ель, хотя представилась, с ухмылкой глядя на меня снизу вверх, как Елка.

Невысокая, но широкоплечая Елка, до темноты бездельничала, занимая один из столов; а когда вечером свободные столы закончились, позевывая, отправилась околачиваться в бильярдную. Ее работа состояла в том, чтобы объяснять представителям местного криминала: данное заведение общепита не бесхозное – «крышуется» бандой Гадюки.

О том, что все предприятия и торговые точки в ремесленных кварталах контролируются криминалитетом, мне в процессе работы поведала Ряба.

– Елка побудет здесь месяца два-три, – сказала Ряба. – А потом все привыкнут к тому, что нас обижать нельзя. И тогда я найму обычную охранницу, чтобы при необходимости успокаивала сумасшедших и пьяных.

Она открыла свое кафе всего месяц назад, вложив немало средств в ремонт этого помещения, где раньше размещалась разорившаяся ремесленная мастерская. И тут же договорилась о защите с бандой гадюк: с некоторыми представителями банды, занимавшими не последнее место в иерархии, она шапочно знакома. Ряба посчитала, что лучше сразу пойти под чью-либо защиту, чем стать предметом спора преступных организаций. Увидеть свое кафе в эпицентре бандитских разборок она не хотела.

«Нужно будет побеседовать с этой Елкой, – сказал Ордош. – Наверняка сможем выведать у нее такое, что точно не найдем в местных библиотеках».

Я ничего не ответил, поскольку сердился на колдуна. Весь вечер он донимал меня едкими комментариями и шуточками. Его забавляло то, что едва я вновь ощутил себя на рабочем месте, как в позвоночник мне словно вогнали стальной прут, выправлявший осанку. Тот исчезал лишь в моменты, когда я, согласно ситуации, привычно отвешивал почтительные поклоны.

Я часто замечал удивление во взгляде следившей за мной Рябы, вынося в зал очередные блюда, и слушал при этом ехидные шуточки колдуна.

А что я мог с собой поделать?! Десять лет Винис муштровал меня, заставляя передвигаться должным образом, выдерживать правильный угол поклонов, соблюдать верное направление взгляда и всегда указывать подбородком на линию горизонта. Сто лет! я неукоснительно следовал этим правилам, с легкостью игнорируя их в часы отдыха.

Но сегодня я работал! А значит, повадки идеального слуги вернулись.

Прием заказов и расчет посетителей взяла на себя хозяйка кафе. На мою же долю выпали функции принеси-подай.

Не представляю, как справилась бы сегодня Ряба без моей помощи. После заката солнца женщины заняли все столы в кафе, и даже все места. Не ожидавшая такого наплыва посетителей Ряба то и дело обводила ошалелым взглядом гудящий десятками голосов зал. Голоса стихали лишь в те мгновения, когда я «проплывал» между столами в желтой рубахе и белом фартуке, доставляя напитки и тарелки с закусками и не забывая отвешивать почтительные поклоны.

Вот, что чувствуют знаменитости, очутившись в заполненном людьми помещении!

Если бы женские взгляды могли царапать, то в этот вечер я истек бы кровью.

«Послушай, Сигей, – сказал мне Ордош. – Ты не боишься, что ближе к ночи толпа пьяных теток нас попросту изнасилует?»

Я усмехнулся, но тут же стер эту кривую ухмылку, сменив ее на приветливую улыбочку: поставил тарелку с невзрачной отбивной перед рыжей розовощекой дамой.

– Приятного аппетита, госпожа.

Получил ответную улыбку. И дама тут же смущенно опустила глаза.

«Нет, не боюсь, – ответил колдуну. – Ты разве не замечаешь?»

«Чего?»

«Как они ведут себя, как смотрят на меня. Они, как дети!»

«В смысле?»

«Нет, ну, правда! – сказал я. – Ты погляди на них».

«И что?»

«Мне кажется, они не представляют, что делать с мужиками».

«Если бы так было, дубина, они давно бы вымерли».

«Не знаю, как происходит оплодотворение женщин в этом мире, – сказал я. – И вижу, что инстинкт размножения у женщин еще есть. Но их разум позабыл о том, как правильно себя вести с мужчиной».

«О чем ты?» – спросил колдун.

«Любуются мной, как ручной обезьянкой. А ведь интерес к себе я чувствую. Но ни одна! Ни одна, даже самая пьяная, не попыталась ухватить меня за зад».

«Не допускаешь мысль, что им твои ягодичные мышцы попросту не нравятся?»

«Это единственный мужской зад на всю округу, – сказал я. – Он вне конкуренции!»

«Быть может, они хорошо воспитаны?»

«Причем здесь воспитание? – удивился я. – Это пьяные женщины! Разве могут они в таком состоянии помнить о каких-то там запретах?!»

«Ну, я не знаю».

«А вот я знаю! Я жил в студенческом общежитии. Подрабатывал после первого курса официантом в ресторане. И помню, что пьяная женщина подобна стихийному бедствию: если она положила на тебя глаз, отбиться от нее очень трудно. Да в старших классах школы домогательств со стороны школьниц во время перемен было больше, чем от всей этой толпы нетрезвых местных женщин!»

«Ты хочешь сказать, им не интересны мужчины?»

«Интересны, конечно, – сказал я. – Вот только местные дамы об этом привыкли не думать. И еще они, полагаю, хорошо помнят о том, как легко можно мужчину убить. И, конечно же, какое наказание за это светит».

«Я не рассматривал ситуацию с этой стороны, – признался колдун. – Все же, женщины – это та часть мироздания, которую я полностью обделил вниманием в своей прошлой жизни».

«В этой жизни возможность восполнить пробелы в знаниях у тебя будет», – пообещал я.

***

Ровно в полночь Ряба заперла входную дверь, перестав впускать в кафе новых посетителей. Повесила на стекло табличку с надписью «Закрыто».

– Я еще не получила разрешение на круглосуточную работу, – сказала она, заметив мое удивление. – С этой минуты кухня не работает. Повара расходятся по домам, а мы с тобой трудимся, пока не рассчитаем последнего клиента.

После полуночи у нас стали появляться минуты для отдыха. Заказы от гостей почти прекратились.

Ордош устал отпускать шуточки и предпочитал молчать, перестав трепать мне нервы. Лишь изредка напоминал о своем присутствии в моей голове короткими фразами.

«Устал?» – спросил он.

«Есть немного, – сказал я. – Ноги принца не привыкли к такой работе».

«Станет совсем невмоготу – сообщи».

«Зачем?»

«Взбодрю тебя магией, – сказал Ордош. – Но помни: у нас мало маны. Так что лучше терпи».