Андрей Федин - Пупсик

«Не переживай, – сказал колдун. – У тебя есть я: придумаю что-нибудь. Она нам не помешает».

Елка явилась, когда я вышел из душа. Ввалилась в комнату без стука, бросила на пол матрас, в кресло – сумку. Вынула изо рта зубочистку и спросила:

– Чо, принесли девки твое дерево?

Я указал на липу, которую несколько минут назад прислонил к стене в углу комнаты. Я обнаружил ее у своей двери, когда пришел после работы. Кто-то обмотал дерево веревкой, прижав ветви к стволу. Деревце срубили совсем недавно: листья еще не увяли.

– И чо ты собираешься с ним делать? – спросила Елка.

«Я бы и сам хотел это знать», – сказал я.

«Я все объясню, когда окажемся у Кошки, – сказал Ордош. – Оно нам нужно. Ты сам в этом скоро убедишься».

«А сейчас объяснить нельзя?»

«Сейчас – нет. Ты после поймешь, почему».

– Посажу, – сказал я.

– Просто посадишь?

– Да.

– Ну-ну. У него же корней нету!

– Вырастут, – сказал я.

– Серьезно? Накой тебе это сдалось? Это как-то связано с Липой?

– Никак не связано, – сказал я. – Всегда мечтал посадить дерево. С детства.

– Ясно. Прикольно. Не забудь поливать чаще.

Я погасил свет, проигнорировав предложение Ордоша полюбоваться на устроенный Елкой стриптиз. В течение получаса мы с Елкой вели разговоры ни о чем. А потом я изобразил спящего.

Я слышал, как Елка ворочалась на матрасе, зевала. Едва не пропустил момент, когда Ордош метнул в нее заклинание.

«Поспи, красавица, – сказал он. – Приятных снов».

«И сколько она будет дрыхнуть?» – спросил я.

«С гарантией – часов пять, не меньше. Для нашей цели – вполне достаточно».

***

Мы решили ограбить Кошку. Предложил эту авантюру я. Ордош согласился, хотя и признался, что предпочел бы «снять с кошек шкурки», а не просто грабить.

«Толку от их шкурок? – сказал я. – А деньги нужны».

Ордош ежедневно мне твердит, что существует множество способов раздобыть деньги, не расходуя драгоценное время на неинтересную работу. Признаюсь честно, его слова звучат разумно. Но за долгую жизнь я так и не научился поступать вразрез со своей совестью. А та утверждает, что отнимать что-либо у других – подло, неправильно. Даже завидую Ордошу, который давно избавился от подобных предрассудков!

Смерть Липы огорчила меня. Расстроила она даже Ордоша, хотя тот и пытался этого не показывать. За дни, что прошли с момента нашего с Липой знакомства, мы с ней не стали друзьями. Но в будущем вполне могли бы подружиться. И потому поступок кошек я расценил, как грубое вторжение в мое личное пространство, пощечину лично мне. Мое эго требовало мести. На это же намекал и Ордош.

Мысли о нехватке денег, злость на кошек, усталость от работы – все это бурлило во мне, не давало покоя.

И вскоре превратилось в идею ограбления.

«Ты все еще уверен, что хочешь это сделать?» – спросил Ордош.

«Уверен».

«Кошки такого не простят. Рано или поздно они узнают, кто их обидел».

«И что с того?»

«Нам придется либо убить их всех, либо сваливать из города».

«Отправимся к морю, – сказал я. – Или еще куда-нибудь. С деньгами мы сможем устроиться где угодно».

«Не проще ли было бы ограбить вечером кафе, а не кошек?» – спросил Ордош.

«Рябину я грабить не буду. А кошки… этого заслуживают».

Я шел по ночному городу, кутаясь в красный плащ и накинув на голову капюшон. Под плащом прятал сумку на длинной лямке, которую надеялся наполнить в доме Кошки.

Дерево в моей руке походило на посох, какие принято носить в мире Северика. Бездомные собаки, увидев его, переходили на другую сторону улицы. Ордош все еще не признался, зачем оно ему понадобилось.

Встречая прохожих, я опускал голову, пряча лицо. Для этого и накинул подаренный Елкой плащ – чтобы не показывать всем и каждому свою мордашку. Но заглядывать мне в лицо никто и не пытался: люди мне по пути встретились редко, реже, чем собаки.

Маршрут этой ночью я преодолел почти тот же, что и прошлой. Вот только теперь я проделал его пешком. И в одиночестве, если не считать бубнившего в моей голове Ордоша.

Я стоял около металлического забора, рассматривал облицованный красным кирпичом дом.

«В сарае у ворот кто-то есть», – сказал Ордош.

«Одна?»

«Да. Не спит. И еще две собаки. Большие».

«Пообещай, что не станешь ее убивать», – сказал я.

«Обещаю, – сказал Ордош. – Но собаку-то можно? Иначе нам не хватит энергии, чтобы и ворота открыть, и усыпить всех в доме».

Я чуть помедлил с ответом.

«Ладно».

«И запомни: ты просто идешь к дому. Я же занимаюсь всем остальным».

«Ясно», – сказал я.

Натянул на голову трикотажные колготки, в которых заранее прорезал дыры для глаз. Накинул капюшон, спрятав под ним торчащие подобно заячьим ушам штанины. Выслушал остроты Ордоша.

Ордош долго не мог поверить, что я не шутил, когда я делился с ним идеей использовать во время ограбления колготки. Пришлось объяснять: рассчитываю, что капюшон и колготки помогут мне сохранить инкогнито в доме Кошки. И дадут фору во времени, позволив покинуть город до того, как кошки нас вычислят.

«Про перчатки не забудь, дубина. Неизвестно, какие методы использует местная полиция. Вдруг дойдет и до нее дело. Не стоит оставлять следы».

«Я помню о них», – сказал я.

Теплый ветерок, дождавшись, когда я надену перчатки, подул мне в спину, подталкивая к дому Кошки.

«Мы долго будем тут стоять? – спросил колдун. – Иди, займись уже делом!»

***

Я успел подхватить замок прежде, чем тот упал на землю. Толкнул калитку, поморщился от ее скрипа. Бросил сломанный замок на траву, продолжая поглядывать на окна и дверь деревянного строения, стоявшего у самых ворот.

Никто не отреагировал на мое появление.

Нагрелась руна.

«Собака, – сказал Ордош. – Девка и вторая псина живы. Но нам не помешают».

«Усыпил?»

«Нет. На заклинание сна нужно больше маны. Экономлю. Просто обездвижил, как тебя тогда, в карете».

«Понял, – сказал я. – Много в доме народа?»

«Пока не вижу: толстые стены, – сказал Ордош. – Нужно подойти ближе, а лучше – зайти внутрь».

Я опустил прикрытое тканью колготок лицо, пряча его в тени. По выложенной мелкой плиткой дорожке направился к крыльцу дома, перешагивая упавшие с деревьев сухие ветки.

Около парадной двери на стене горел яркий фонарь, приглашая меня ступить на каменные ступени лестницы. Что я и сделал.

Заметил свет и в окнах первого этажа: в доме Кошки кто-то не спал, хотя до рассвета оставалось всего пара часов.

Я прислушался. Не услышал ни голосов, ни шорохов. Только едва слышно позвякивает, покачиваясь на ветру, тонкая серебристая цепь дверного звонка – такая же, как и в доме Гадюки.

«Заходим? – спросил Ордош. – Готов?»

«Откроешь тихо, или снесем дверь вместе со стеной?» – спросил я.