Ольга Егер - Амазонка [СИ]

Пока я размышляла, те двое с нездоровым энтузиазмом стали обсуждать Тая, его ранения, словно повёрнутые на работе лекари.

— Сейчас мы его починим! — пообещал мне Вей.

— А если не приживётся? — ненавязчиво поинтересовалась, не такая уверенная в своих силах дракониха.

— Цыц! — топнул ногой бог и оглянулся на меня. Подмигнул. — Не пугай мне ребёнка! Она сейчас испугается, что её любимый окончательно сапоги откинет, и что мне тогда её от самоубийства отговаривать?

— Да, странная она у тебя, — согласилась Мхареши, — я тут от неё чуть по всей пещере не бегала, когда она себя в качестве ужина предлагала. Ещё и этот мохнатый гарнир!..

Волк робко рыкнул, но, испугавшись щелчка драконьего хвоста, присмирел.

Вей и ящур склонились к Таю. Дракон пыхнул огнём прямо на парня, и я всерьёз испугалась, что его сожгут. Невольно схватилась за сердце. Почему-то вспомнила слова про любимого, и задумалась, глядя, как бог серебристыми струями ветра направляет пламя прямо в зияющую дыру на груди Тая. Жар впитался телом бледного парня. Когда дар дракона всосался окончательно, и края раны немного, но не до конца, стянулись, в пещере воцарилась тишина. Мхареши и Вей чего-то ждали, не сводя напряжённых взглядов со своего пациента. Спустя долгое мгновение синева с кожи парня стала исчезать. Грудь мерно вздымалась… Он оживал, а я опять рыдала, подползая к нему на четвереньках по камням, раздирая штаны и ноги об острые булыжники. Уцепилась в него, уложив у себя на коленях, и стала раскачиваться, успокаивая себя: "Он жив! Жив! Жив!". На плечо легла рука бога. Вей протянул мне кусок мокрой тряпки. Не в силах даже проговорить слов благодарности, я приняла лоскут и обтёрла своё сокровище, очищая его тело от запёкшейся крови. Вслушиваясь в тихое уверенное дыхание, я поняла, что не хочу отпускать этого мужчину никогда! Я буду жить дальше, ведь он теперь тоже будет жить.

— Так его любишь? — застал врасплох вопрос Вея, присевшего на корточки напротив нас.

— Да, — не задумываясь, ответила я, потом замялась, хотела отрицать, ещё разок подумала и поняла, что в этом нет смыла. Действительно люблю. Чуть с ума не сошла потеряв. И радуюсь, как полная дура, обретя его снова. — Да! Спасибо! Вам обоим спасибо!

Бог и дракон немного смутились.

— Бабушку вы тоже так оживляли? — задумалась я.

— Селену? — немного помрачнел Вей, которому неприятно было вспоминать прошлое. — Почти. Драконов присутствовало больше, да и боги старались все. А я… Я, как ты сейчас, держал её на руках.

— Потом чуть не отдал её Добрану… — припечатала Мхареши.

Мужчина злобно стрельнул глазами в сторону дракона, потом взглянул на меня и решил уже не останавливаться — рассказал всю правду. Уселся удобнее, на хвосте ящура, заложил руки за голову и затянул свою историю.

— С ней было очень сложно. Как вобьёт себе в голову какую-то блажь — хоть в лепёшку расшибётся, но сделает! Так получилось и с тем магом. Мойрусом. Понимаешь, не сиделось ей на месте. Приключений хотелось. Умчалась на подвиги. Бросила меня. Подобрала колдуна, стала его защитницей. Потом влезла в разборки, чуть не погибла. Хотя нет. Она погибла! Там на поле, я понял, что потеряю её. Сам чуть смертным не стал с перепугу. Но Мать, она ведь великая и мудрая, явилась вместе с Отцом, на помощь. Они вложили в неё жизнь предоставив выбор: либо она возвращается к смертным, либо становится одной из нас. Селена же отдала жизнь за общее благо.

— И что? — заинтересовалась я, прислонившись щекой к затылку Тая. Я слушала бога и нарезая из собственной рубахи лоскутки, перематывала раны моего мужчины. Чувствуя, как он согревается и наполняется жизнью заново.

— Что она могла сказать? — хмыкнул бог. — Она же без сознания была. Я подумал, что её выбор очевиден и отнёс к вратам столицы.

— Сам отдал королю, Златоусому! — перебила его я. — Разве ты не любил её?

И прикусила язык, не зная, в праве ли обращаться так вот запросто на "ты" к божеству. Но раз уж он назвал меня внучкой, то стало быть можно. Во всяком случае, сам виноват! Вей, словно читая мои мысли, рассмеялся.

— Любил и люблю! Просто богом быть не так весело, как некоторым кажется. А король этот… Он на нашу бабушку глаз основательно положил. Обеспечил ей такой уход, столько заботы. Дал всё, чего женщины хотят: шелка, украшения, власть… Я только наблюдал. Мне даже казалось, что она счастлива…

— Пока не получил от неё по шее! — снова влезла Мхареши.

Бог потёр указанное место, припомнив тяжёлую руку бабушки.

— В общем, не смог долго прятаться. Показался на балконе их покоев и она меня увидела. Устроила взбучку, обвинила во всех смертных грехах.

— А ты? Предложил уйти с тобой?

— Нет, — покачал головой бог. — Молчал. Она сама всё решила. Теперь твоя бабуля официальный хранитель Унны.

Я задумалась, крепче прижимая к себе Тая — свое сокровище.

— Не знаю, смогла бы я его отпустить… — промычала я.

— Любовь толкает нас к пропасти. Даже из богов делает глупцов, способных разбить лоб. — Сказал Вей. — Ты лучше отдохни немного.

Но я боялась уснуть. А подлый дед, сговорившись с драконом, мало того, что устроили в пещере парилку, чтобы я разомлела, так ещё и принялись байками почивать. В общем, поспособствовали моему усыплению.

Меня гладили по голове и целовали в макушку. Приятно! Сначала я подумала, будто Вей так развлекается, приводя в исполнение угрозы по поводу обязанностей дедушки. Но, когда открыла глаза — ахнула. Это Тай ласкал меня.

— Тай! Мой Тай! — приговаривала я, целуя любимые шею, уши, нос, губы.

— Ты меня задушишь! — сдавленно промычал он. Но только я отодвинулась, как его придавил Тень, вознамерившись окончательно добить своим проявлением радости. Воскрешенный слабо отбивался, наверное, не хватало сил — пациент чувствовал слабость, хоть тело его уже и исцелилось. Остались только синяки в местах, где раньше были серьёзные раны.

Краем глаза, я заметила, что в пещере снова тихо и пусто: будто дракона и не было, будто Вей не приходил. Вчерашнее знакомство и разговор с дедом я бы списала на расшалившуюся фантазию. Но живой Тай — доказательство того, что всё произошло наяву.

Я села, любуясь подарком Мхареши и чудного ветродува. Тай тоже смотрел на меня и улыбался, умастившись полусидя на камнях, которые за ночь согрелись от дыхания дракона. Я провела пальцами рядом с раной на его груди. Сейчас она почти полностью затянулась и больше походила на росчерк тонким ножом, такой — трёхдневной давности, а вовсе не на здоровенную дырку, в которой ещё вчера проглядывались кости и другие органы. Тай скосил глаза на эту смешную царапину, поймал мою руку, притянул к себе и очень удивился тому, что я не только не сопротивляюсь, а с удовольствием обнимаю его.