Антон Кучевский - Легенда о вольном купце [СИ]

Из города мы выехали рано утром, обзаведясь несколькими солидными рулонами ткани, крашеной в бордовый, красный и зеленый цвета. Полушка по-прежнему смирно тащила телегу, не испытывая никаких заметных трудностей — если не считать того, что в подрытой кротом яме она однажды чуть не подвернула ногу. Я по бросовой цене купил несколько досок, тонкие кованые гвозди (вы видели когда-нибудь квадратные гвозди?) и еще две подушки, порадовавшись тому, что не продал инструменты, и переделал скамейку извозчика в нечто непотребное, но очень удобное и мягкое. За это был вышучиваем большую часть пути, но иногда ловил завистливые взгляды. Седло-то не такое и удобное, это уж я знаю наверняка.

Рядом со мной в специальном чехле висел арбалет, во избежание нежелательных встреч взведенный и заряженный. Анатоль попенял мне, что, дескать, тетива так теряет убойную силу, да и стрельнуть может, но я твердо решил при первой возможности избавиться от неудобного оружия, заменив его на что-то более компактное. Так что особо по поводу этого замечания я не беспокоился.

Синяки мои немного заросли щетиной, а на подбородке так вообще — бородой. Всякие Индианы Иствуды и Клинты Джонсы наверняка брились в дороге, но я решил отложить свое знакомство с теми лезвиями, что видел здесь, на потом. Либо буду играть под Миклухо-Маклая, либо найду в столице хотя бы какое-то подобие безопасной бритвы. Уж до этого прославленное Объединение Механиков могло бы додуматься.

Существует приятная разница в дорожном траффике между моим миром и этим. Между двумя городами ты можешь встретить нескольких пеших, двоих конных, группу крестьян или охотника с луком и стрелами. Если повезет, встретишь коллегу с телегой (ловок я рифмы складывать, правда?). Но стоять в лошадиной пробке даже на подъездах к Телмьюну никогда не придется. Нашему министерству транспорта стоило бы поучиться.

Тем не менее, до Телмьюна, столичного града, раскинувшегося сразу на двух берегах Жемчужной реки, нам предстояло еще одолеть путь в половину конской декады, а то и полдюжины суток. На Южном тракте, широкой дороге, на который мы, в конце концов, выехали, было немного больше народу, пару раз встречались дилижансы Императорской почтовой службы, запряженные не лошадьми, а какими-то странными зверями, отдаленными громадными родственниками семейства собачьих.

Локстед объяснил мне, отплевываясь от пыли, что это — тиррены, выращиваемые специально для целей стремительной доставки. Для других задач их приспособить было сложно, верхом на них не особо покатаешься — все же хребет собачьих отличается от спины лошади, которая спокойно выносит все невзгоды доставшейся жизни. Но тащить не слишком большой груз на максимальной скорости, на мой неискушенный глаз составлявшей около сорока верст в час, они могут очень долго. И мешки с почтой — это не угольные телеги, а кареты имперской почты специально делают с облегченной рамой.

Мы проехали по земле, утоптанной почти до твердости камня, оставшуюся половину суток, после чего опять свернули на боковую развилку. На пути находился Кресс, где я планировал сбыть ткань и закупить новый груз, но кони нуждались в отдыхе, поэтому ближе к ночи я скомандовал привал. Став лагерем под мощным кленом, я расседлал Полушку и Франциску и отвел их в сторону к группе из нескольких лиственных деревьев, где трава выглядела хотя бы бледно-зеленой, а не желто-коричневой, как возле дороги. Мои спутники тем временем поставили навес, используя телегу как одну из опорных стен.

— Ты бы поберег заряд, — участливо сказал саррус, наблюдая, как я щелкаю зажигалкой под мелкими сухими ветками. Я усмехнулся:

— Не бойся, этот артефакт перезаряжаемый, — хорошо, что в свое время мне подарили практичную бензиновую зажигалку, а не коллекционный экземпляр, пригодный только к стоянию на полке и собиранию пыли. Ну, или пользовался бы очередным «крикетом», который сдох бы через несколько дней.

Едва я успел снять с огня котелок с наваристой кашей, в которую Локстед бросил горсть пряных трав и мелко настроганных копченостей, как пошел дождь. Несколько дней его не было — и тут нате вам! Хотя не стоит забывать, что все же осень.

Я жевал, сидя под условно водонепроницаемым тентом, с которого иногда что-то капало, и думал о местных сезонах. Тот, кто был причастен к созданию данного мира, явно был очень педантичным существом. Иначе, почему год тут составлял ровно четыреста дней, четыре сезона по два месяца в каждом? Да и, к тому же, каждый месяц делится ровно на пять декад. Невольно представляешь себе седого математика, которого достала несовершенная Земля с ее неточностями, и вот он плюнул и разделил год точно по координатной сетке. Месяц Ночи, месяц Рассвета, месяц Шерсти, месяц Цветов, месяц Зеленых Иггов, месяц Дождей, месяц Гроз, месяц Пурпурного Неба.

Сейчас шла вторая декада месяца Дождей, который, как и месяц Гроз, причислялся к осеннему сезону.

На мой вопрос, кто такие Зеленые Игги, вытянутый прямо из предыдущей мысли, мои спутники не ответили. Либо не хотели, либо не знали.

Разбудил меня грохот и белесая вспышка, пробившаяся даже через закрытые веки. Я нехотя разлепил сонные глаза, и остолбенело уставился на дым, клубами поднимавшийся из-за леса. Саррус уже был наготове, вопросительно смотря на меня. Разведя руками, я твердо решил, что нам надо проверить место, как следовало предполагать, удара молнии. По крайней мере, если мы хотели продолжить сеанс сновидений, горящий лес под боком был нам точно ни к чему, а сейчас существовал шанс уничтожить возгорание в зародыше.

Сказав Анатолю, чтобы оставался здесь и следил за вещами, я распинал Локстеда, который, несмотря на длинные уши и большие глаза, благополучно проспал громовое светопреставление. Все же, какая-никакая, а поддержка — в крайнем случае, кому-нибудь глаза выцарапает. Да и я уже вояка, умею посылать две стрелы в минуту куда-то в направлении цели.

Чего мне не хватало тут — так это фонариков. Как-то в своей жизни обходился подсветками брелоков для ключей, освещенными местами на улице, фонариком телефона — а вот обычной лампочки с рукоятью на пальчиковых батарейках приобрести так и не удосужился. Благо луна здесь в два раза больше нашей, и с каким-то красноватым оттенком, так что мы обходились естественным освещением, не зажигая факелов. Да, запомните, господа — все факелы, которые вы видели в художественных фильмах, способные гореть от двадцати часов до вечности кряду — подстава. Факел — расходный ресурс, поэтому бывалый путешественник в подобном месте должен еще и возить с собой связку этих нехитрых приспособлений для освещения. Или масляную лампу, но у нее свои недостатки.