Наталия Московских - Обитель Солнца [СИ]

Дервин неуверенно перемялся с ноги на ногу.

— Если данталли исчезнут… — начал он, но осекся, словно считал опасным произносить эти слова в присутствии Бенедикта Колера. Кто знает, как он может использовать их против него в дальнейшем.

— Вы верно мыслите. Если данталли исчезнут, сам Культ тоже станет ненужным. — Бенедикт пожал плечами. — Поэтому Крон никогда не позволит Ланкарту начать массово производить снадобье против данталли, даже если сам он будет не против — в чем, я уже говорил, я сомневаюсь. Культу нужны данталли, чтобы существовать. А значит, политики не позволят превратить охоту в массовое истребление.

Бенедикт смотрел на Алана Дервина, который, похоже, был шокирован его словами, и не мог не посочувствовать этому молодому человеку. Он ведь и сам был таким и тоже был выбит из колеи в Кроне, когда ему открыто указали на его место в иерархии. Рушить собственные иллюзии неприятно. Особенно те, от которых веет боевым романтизмом. Вероятно, деловая хватка Дервина и готовность сотрудничать с хаффрубами обманула бдительность Карла Бриггера и позволила ему поставить убежденного идеалиста на пост старшего. Что ж, его можно было понять — подобные убеждения не так уж часто соседствуют с сухим деловым подходом.

— И вы… вы поддерживаете их? — спросил Дервин. Голос его дрогнул.

— Нет, — улыбнулся Бенедикт, — я поддерживаю вас. Я разделяю ваши убеждения. Но притворить их в жизнь мне не позволят.

Дервин покачал головой.

— Вам не позволят? Вы повели за собой в Малагорию людей чуть ли не со всего материка! Неужели есть что-то, что вам могут запретить?

— О, это распространенное заблуждение на мой счет. Моя репутация куда более хрупкая, чем вы можете представить. Знаете, что может ее разрушить? Один провал. Любой. После этого я потеряю все права, которых добивался двадцать четыре года. И если вы думаете, что мое место в иерархии Культа очень высоко, спешу вас разочаровать: я такой же расходный материал, как и остальные идеалистически настроенные оперативники. Просто история с Кровавой Сотней сделала меня известным. Вот и все.

Алан Дервин молчал, и тишина растягивалась на непозволительно долгие минуты. Бенедикт приблизился к старшему жрецу фрэнлинского отделения и похлопал его по плечу, отметив, что тот с трудом не отпрянул.

— Мой вам совет, Алан, — доверительно заговорил Бенедикт, — будьте умнее и ведите свою борьбу как можно тише. Не ставьте себе целей, которых не можете достичь: вам никогда не избавить Арреду от всех данталли, но за вашу жизнь вы можете отправить на встречу с богами максимальное их количество. Вы понимаете?

Дервин сглотнул тяжелый подступивший к горлу ком и кивнул.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Бенедикт. — А теперь вам пора в путь. Как я уже сказал, Ланкарт отказал вам в гостеприимстве. Но, полагаю, у вас нет желания оставаться в его деревне?

Дервин снова кивнул, после чего рассеянно развернулся и зашагал прочь от мертвой деревни. Бенедикт некоторое время смотрел ему вслед, но он не обернулся. Вскоре Алан Дервин исчез за деревьями Сонного леса, наполненного осенним холодом. Бенедикт глубоко вздохнул, развернулся и побрел в сторону хижины Ланкарта.

Теперь медлить было нельзя. Стоило собираться в путь. Но перед этим Бенедикта ожидал непростой разговор.

Команда собралась по его приказу в считанные минуты. Ланкарт был воодушевлен, несмотря на боль в ноге — похоже весть о том, что надоедливые служители Культа соизволят, наконец, покинуть его деревню, вызывала у него прилив бодрости.

Ренард и Иммар вошли в хижину некроманта одновременно. За ними нехотя шагал Киллиан. Он прекрасно знал, что Бенедикт не изменит своего решения и не позволит ему отправиться в Леддер, но до последнего собирался отстаивать свое право на участие в операции. Что ж, этому Бенедикт не удивился. Гораздо больше его тревожило другое.

Он вздохнул.

— Мы отправляемся в Леддер. Сегодня, — возвестил он.

Команда отозвалась коротким кивком. Киллиан и Ланкарт — тоже.

— Жюскин поедет с нами. Он не в лучшем состоянии, но дорогу должен перенести. На нем будет красный плащ, который лишит его зрения, так что опасности он представлять не будет. Ланкарт, — Бенедикт перевел взгляд на колдуна, — от тебя потребуется собрать и упаковать весь объем снадобья против данталли. Проложи упаковку тканью, чтобы склянки не побились. Это зелье на вес золота.

— Сделаем, — фыркнул Ланкарт. — Лишь бы ты уже убрался отсюда.

— Киллиан, ты подготовишь Жюскина к поездке, — кивнул Бенедикт.

— Если только после поеду с вами, — вздернув подбородок, отозвался молодой жрец.

Бенедикт опустил голову.

— Тогда я сделаю все сам.

Ренард нахмурился и повел ухом в сторону Киллиана.

— Он не едет? И знает об этом?

— Он стал разменной монетой, — пожал плечами Ланкарт. — Колер обещал оставить мне Жюскина на изучение, но так как планы немного поменялись, он должен был чем-то мне отплатить. Решил оставить мальца, чтобы я изучил изменения, которые с ним происходят. — Колдун улыбнулся и посмотрел на Киллиана. — Не переживай, парень! Будет весело, я обещаю.

— Ты ко мне не притронешься, — огрызнулся Киллиан.

— Без необходимости — нет, — подтвердил Бенедикт. — Ставить на тебе эксперименты Ланкарт не станет. Его задачей будет удержать твои изменения под контролем и не дать тебе превратиться в хаффруба.

— Я в него не превращусь!

— Этого никто не знает, — пожал плечами Ланкарт. — Я бы не стал исключать этот вариант.

Киллиан ожег его взглядом, однако страх, всколыхнувшийся в его глазах, не укрылся ни от колдуна, ни от Бенедикта.

— Я не вижу смысла в спорах. Ты остаешься в деревне. Это приказ старшего. Ослушаешься — вылетишь из команды. Видят боги, субординация у нас не жесткая, но срывать мои планы я не позволю. Уяснил?

Глаза Бенедикта смотрели холодно, в них не было ни толики сомнения. Киллиан отступил на шаг и вжался в стену, понимая, что судьба его решена. Бенедикт не пойдет на попятную. Его решение было окончательным и обжалованию не подлежало.

— В какой момент вы поняли, что так будет? — надтреснутым голосом спросил Киллиан. — Когда решили использовать меня в качестве разменной монеты?

— Когда узнал про твои срывы.

Киллиан резко повернул голову в сторону Ренарда, но Бенедикт оборвал его обличительную речь, готовую сорваться с губ.

— Если тебе от этого легче, мне рассказал не он.

— Вы говорили, что…

— Это я ему рассказал, — вмешался Иммар, смерив Киллиана оценивающим взглядом. — Твои приступы могут повлиять на твое поведение в Малагории. Я не имел права оставить это без внимания.

Киллиан ощутил, как в нем поднимается животная злоба. Хотелось сорваться с места и свернуть Иммару шею, а после…