Наталия Московских - Обитель Солнца [СИ]

— Что ты хочешь этим сказать, сын? — пробасил Рерих.

— Репутация страны всплывает в мелочах, Ваше Величество. Военная Академия полнится слухами, и, полагаю, не только она. Во многих уголках Арреды над именем нашего рода нависает нечто недоброе, и, обучаясь, я чувствовал, будто должен изменить это.

— Пытаясь рьяно опровергнуть то, что болтают невежды, ты лишь укрепишь эти слухи, Альберт! — с нажимом произнес король. — Ты еще слишком юн, чтобы понимать это, поэтому просто поверь на слово.

Неубедительно, — пронеслось в голове Альберта, и, казалось, лишь взметнувшаяся в душе тревога заставила его не сказать этого вслух.

— Но вся Арреда уже обратила внимание на эти слухи. Теперь, когда выяснилось, что анкордский кукловод…

— Одним тем, что ты произносишь это гнусное прозвище, ты потакаешь тупым россказням! — прорычал Рерих. — Мальстен Ормонт тайно проник в ряды армии нашей страны, нарушив Вальсбургскую Конвенцию…

— Но не вы ли приняли его, Ваше Величество? — перебил Альберт.

— Мой собственный сын обвиняет меня в нарушении Конвенции? — нервно усмехнулся Рерих. В его усмешке все еще слышалась угроза.

— Я не…

— Твоя мать говорила, что ты чтишь дисциплину, но, похоже, ты преувеличил степень своего почтения! — грозно воскликнул Рерих.

— Отец, — тихо произнес Альберт, чувствуя, как в ответ на это замечание лицо его предательски вспыхивает красками смущения, — выслушайте меня. Я ведь не клевещу на вас, я стремлюсь достичь понимания и благополучия. Как бы вы этого ни отрицали, по Арреде расползаются нехорошие слухи о вас…

— Альберт! — королева Лиана перебила его, приблизившись к трону и положив на него руки. — Прекрати дерзить и веди себя, как подобает принцу. Бенедикт Колер упустил Мальстена Ормонта, и гибель солдат Кровавой Сотни стала напрасной трагедией. Именно Бенедикт Колер теперь должен исправить эту ошибку.

— Об этом я и толкую! — повысил голос Альберт. — Я пытаюсь сказать, что теперь, когда я окончил Военную Академию, я мог бы присоединиться к анкордским воинам, выступающим на стороне Бенедикта Колера.

— Это исключено! — прорычал Рерих.

— Почему? — упорствовал Альберт. — Разве не будет это лучшим доказательством, что Анкорда хочет исправить ошибки прошлого?

Эти слова произвели на Рериха впечатление, но вовсе не то, которого ожидал принц. Рерих рассвирепел сильнее прежнего, поднялся с трона и сделал несколько шагов к сыну, нависнув над ним огромной скалой. Альберт внутренне сжался, желая дымом испариться из тронной залы, но ноги будто приросли к полу.

— Да ты, я погляжу, веришь в правдивость этих россказней, — тихо сказал Рерих.

— Нет, я… вовсе не… — голос предательски сорвался, — я только… я хотел… проявить участие в делах страны, я ведь…

— Не дорос ты еще до государственных дел! — отрезал Рерих. — Не можешь отличить правду от домыслов!

— Вы говорите о домыслах всей Арреды, отец. — Альберт попытался собрать остатки смелости.

— Ты судишь обо всей Арреде по издевательствам школяров? — фыркнул Рерих. — Или ты считаешь, что пожил в комнате Мальстена Ормонта и обрел прозрение?

Альберт снова зарделся. Проводя ночи в той комнате, он и вправду чувствовал связь с анкордским кукловодом. Его не покидало предчувствие, что боги не просто так указывают ему на этого загадочного данталли. Альберту казалось, что в истории Кровавой Сотни не все однозначно, но не мог уловить, что именно заставляет его раз за разом возвращаться к этим мыслям. Покидая Академию, он верил, что действительно набрел на некий знак, но теперь, когда Рерих произносил его мысли вслух, они звучали сущей околесицей.

— Нет, — прерывисто вздохнув, ответил принц. — Я не чувствовал прозрения. Я чувствовал желание разобраться в том, что оставило темное пятно на нашем королевстве. И если бы я участвовал в малагорской операции…

— Думаешь, операция Колера — романтичное развлечение для желторотых юнцов?!

— Нет, — вновь потупился Альберт. — Но она — способ узнать правду, какой бы та ни была.

Рерих посмотрел на него холодно и презрительно.

— Какой бы она ни была? — прищурившись, переспросил он.

— Я лишь хочу быть уверенным, что вы… — Альберт запнулся, понимая, что жестоко поплатится за свои слова. Рерих навис над ним сильнее.

— Уверенным, что я — что?

Альберт чувствовал, что начинает дрожать.

— Ну? — подтолкнул Рерих. — Договаривай!

— Что Сто Костров — не знамение… — испуганно выпалил Альберт.

Тяжелая пощечина заставила его пошатнуться и упасть на пол. Он вскрикнул, испугавшись, что удар отца сломал ему челюсть. Лицо вспыхнуло, в ушах зазвенело, а из глаз от обиды и боли брызнули слезы, которые не получилось сдержать. Королева Лиана в ужасе ахнула.

— Неблагодарный щенок! — прорычал Рерих. — Ты называешь родного отца вестником конца мира?!

Альберт не сумел выдавить ни слова, горло сжал тяжелый ком, рука лежала на ушибленном боку, а упрямые слезы продолжали бежать по горящим от позора щекам.

— Тебе, видимо, мало розг досталось в Академии! — Рерих шагнул к сыну, будто намереваясь ударить его еще раз.

Лиана подоспела к Альберту и преградила Рериху путь.

— Ваше Величество, смилуйтесь! Он усвоил урок и не станет больше потакать слухам. Сокурсники давили на него три года. Молю, дайте ему время оправиться от этого.

Рерих недовольно цокнул языком. Он посмотрел на сына через плечо королевы.

— Убирайся с моих глаз, — пробасил он. — И чтобы я больше не слышал этих глупостей. Не то, обещаю, я выбью из тебя эту дурь силой. Ты меня понял?

Альберт утер слезы обиды, воззрившись на Рериха с ненавистью и испугом.

— Понял, или нет? — воскликнул король.

— Понял… Ваше Величество, — пролепетал Альберт.

— Тогда убирайся.

Альберт поднялся и на дрожащих ногах направился к дверям. Плечи его пристыженно горбились, а лицо пылало от обиды и стыда. Удаляясь, он понимал лишь одно: Рерих неспроста так взвелся, услышав о стремлениях сына. А, стало быть, Альберт ни за что не оставит историю Кровавой Сотни и Ста Костров, пока — пусть и тайно — не выяснит правду.

Зрительские места постепенно заполнялись, в шатре гратского цирка царил оживленный гомон голосов. Несмотря на международные волнения, известный малагорский цирк не оставался без зрителей.

Бэстифар прошествовал в свою ложу в сопровождении Кары, Аэлин и Мальстена.

— Впервые будешь смотреть цирковое представление как зритель? — с широкой улыбкой спросил он. И хотя Аэлин Дэвери тоже была на представлении малагорской труппы впервые, она, как и Кара, обернулась к Мальстену в ожидании его ответа.