Олег Будилов - По дороге к высокой башне. Часть третья [СИ]

— Отшельник! Отшельник! — закричал запыхавшийся мальчишка, выбираясь на поляну из зарослей позади храма.

— Чего тебе? — не особенно вежливо поинтересовался я.

Много народа перебывало на храмовой поляне, некоторые приводили с собой детей, но этого сорванца я видел впервые. Да и одет он был получше, чем жители окраины — добротная куртка, ношенные, но крепкие сапоги. Такие наряды были впору только городским.

— Люди Колуна поймали Холина!

Недолго думая я схватил мальчишку в охапку и потащил в храм.

— Ты кто такой? Откуда про Холина знаешь?

— Его папка мой знает. Они дружили раньше, — паренек хлюпнул носом, — он меня и послал. Говорит, священнику все расскажи и скорее домой ступай.

— Зачем схватили? Чего хотят?

— А я почем знаю? — мальчишка удивленно заморгал.

— А где его держат, знаешь?

— Да.

— Показать сможешь?

— Боязно, — мальчишка даже голову в плечи вжал от страха.

— Просто покажешь и домой пойдешь, а я тебе за это денег дам.

— Ну, если за деньги, — задумчиво протянул паренек, — покажу.

Давненько я не бывал в Паусе. Последнее время все покупки на базаре совершал Холин, так что дальше моста через Суру я не ходил. С интересом оглядываясь по сторонам, я ни на минуту не выпускал из руки ладонь мальчишки. Проводник мне достался шустрый, и потерять его в людском водовороте было совсем не трудно.

За прошедшие годы город изменился и потускнел. Новые дома перестали радовать глаз белизной наличников, доски и бревна почернели, а свежая дранка на крышах посерела. Последние лучи закатного солнца еще придавали Паусу некую таинственную прелесть, но с наступлением темноты все вокруг менялось. Стража спешила поскорее закрыть проходы, ведущие в кварталы бедноты, чтобы оградить добропорядочных горожан от лихих людей из банды дядьки Колуна. Мы с мальчишкой едва успели пройти через ворота, которые с сухим треском захлопнулись за нашими спинами. Город готовился ко сну. Заигравшуюся детвору загоняли по домам, а запоздалые прохожие спешили поскорее добраться до собственных дворов или укрыться в ближайшей харчевне. Не доверяя ночной страже и высоким заборам, отгораживающим один квартал от другого, жители Пауса спешили запереть собственные лавки и дома на висячие замки. Зазеваешься, оставишь открытой калитку и не досчитаешься поутру барана или козы, или еще какого имущества.

Людей старого разбойника я совершенно не боялся. В свое время, затевая со мной ссору, на поляне перед святилищем, бандиты показали себя не с лучшей стороны. Конечно, глупо было недооценивать разбойников, но и опасаться их особенно не стоило. Одно дело свалить прохожего ударом кистеня или свинчатки напав на него со спины и совсем другое встретиться с противником лицом к лицу. Атаковать в лоб ночное воинство не любило и не умело, поэтому в том, что я освобожу Холина, я не сомневался ни на мгновение.

Мальчишка побоялся привести меня прямо к нужному месту. Он остановился на углу безлюдной улицы и потянул меня в какую-то темный двор. Странное дело, калитку бестолковые хозяева почему-то запирать не стали, несмотря на позднее время. Во дворе пахло нечистотами, слева угадывалась стена какого-то дома, а справа, насколько хватало глаз, тянулся покосившийся забор.

— Дальше нельзя, — прошептал мальчишка, — увидеть могут.

Я, молча, кивнул.

— Вон там, — продолжал мальчишка, указав через дыру в ограде на длинное приземистое строение, — там его держат.

— Незаметно подойти можно? — спросил я.

— Нет. Там у ворот всегда сторож стоит. Если нужное слово ему не скажешь, он тебя сразу зарежет или так заорет, что целая армия сбежится.

Я ожидал чего-то подобного, поэтому задумчиво кивнул.

— Дай монетку, — захныкал мальчишка, — мне с тобой дальше хода нет.

Я вытащил из кармана пару медяков, нашел в темноте его руку и сунул в нее деньги.

— Ступай.

Мальчишку словно ветром сдуло.

Темный неприветливый двор и открытая калитка беспокоили меня, поэтому я тоже не стал задерживаться на одном месте. Никакого плана у меня не было, но и разглядывать таинственный дом из-за забора было бесполезно. Все равно почти ничего не видать.

«Ладно, — подумал я, — на ходу что-нибудь придумаю».

Бормоча под нос и покачиваясь словно пьяный, я двинулся вниз по улице. Перед походом в город я успел переодеться в дворянина. Наверно местные жители удивились, заметив в служилом квартале подвыпившего богача, но мало ли за какой надобностью воин заглянул в опасный район. Может, засиделся в харчевне и не успел к воротам, а теперь пытался отыскать дорогу домой. Всем известно, что пьяному Сура по колено.

Я рассчитывал на то, что сторож либо не обратит на меня никакого внимания, либо наоборот выйдет на улицу поинтересоваться, какого демона здесь понадобилось странному чужаку. Поравнявшись с воротами нужного мне дома, я словно невзначай споткнулся и завалился у широкого настила, перекинутого через сточную канаву. Падая, я нарочно звякнул медяками в кошельке и отчаянно заругался, проклиная темноту и прячущихся в ней демонов. Не успел я подняться на ноги, как калитка скрипнула, и на улицу шагнул здоровенный детина.

— Чего шумишь, — зловещим шепотом прошипел он, хватая меня за плечо, — всю улицу перебудить хочешь?

— Пусти, дурак, — пробормотал я, тщетно пытаясь освободиться от железной хватки, — заблудился я, с дороги сбился.

— Сейчас я тебе укажу дорогу, — хмыкнул здоровяк и что есть мочи толкнул меня в открытый проход. Споткнувшись на пороге, я влетел в узкий двор и растянулся на земле.

Судя по всему, у злодея на мой счет были самые кровожадные намерения, потому что, зайдя следом и прикрыв за собой калитку, он ни слова не говоря, потянул из-за пояса большой нож, который зловеще блеснул в лунном свете. Высвобождая клинок, я завозился на земле, старательно делая вид, что сильно ударился при падении и не могу подняться без посторонней помощи.

— Ну, молись, богач, — прошептал разбойник и сунулся вниз, чтобы одним ударом выпустить из меня дух.

Наткнувшись грудью на лезвие меча, он коротко хрюкнул и тяжело завалился вбок. Я быстро вскочил, выдернул клинок и прижался к стене дома. Раненный великан несколько раз дернулся, издавая какие-то булькающие звуки, и затих.

— Прости, заблудшая душа, — прошептал я и медленно пошел вдоль дома к ближайшему окну, за которым угадывался едва заметный свет. В служилой слободе никто никогда не затягивал проемы бычьим пузырем, поэтому мне без труда удалось заглянуть в комнату. На мое счастье в помещении никого не оказалось. На столе вставленная в светец оплывала свеча, освещая кусочек дальней стены, угол большого сундука и колченогий табурет.

Где-то далеко внутри дома скрипнула дверь, послышались голоса.