Олег Будилов - По дороге к высокой башне. Часть третья [СИ]

— Отличное место, — проворчал Пошун, брезгливо морща нос.

Казалось, что завсегдатаи не обратили на нас никакого внимания, но краем глаза я заметил, как напрягся пьяница, сидящий неподалеку от входа. Он отставил пивную кружку, зачем-то сунул руку под стол, да так и остался сидеть.

Вопреки ожиданиям вместо здоровяка хозяина, которого я надеялся увидеть за стойкой, нас встретил неприветливого вида востроносый мальчишка. Он исподлобья оглядел наши мечи и магические жезлы и недружелюбно проворчал, — здравствуйте, уважаемые.

— Здравствуй, — в тон ему ответил я, — вина нам налей. Только проследи, чтобы кружки были чистые.

— Хорошо, господин, — мальчишка хлюпнул носом и принялся разливать вино из пузатого бочонка.

— Я Тибон Проклятый, — тихо сказал я, перегнувшись через стойку, — Колун говорил, что ты можешь спрятать меня и моих людей.

Мальчишка и ухом не повел, словно не слышал. Он налил нам вина, поставил кружки на ближайший стол, смахнул с него грязной тряпкой засохшие крошки и отошел к сковороде, чтобы помешать подгоревшую рыбу.

— Похоже, зря мы сюда пришли, — пробормотал Рамин, присаживаясь на лавку.

— Подождем. Думаю, за нами наблюдают, — тихо сказал я.

Оглядев зал, я заметил, как кусок холстины, которым был занавешен вход в жилые комнаты, слегка покачнулся. Может быть, его всколыхнул пронесшийся по залу сквознячок, а может быть, нас разглядывали через едва заметную дырку, проделанную в ткани.

Какое-то время ничего не происходило. Мы пили вино и молчали. Наконец край занавески дрогнул, и в залу вышла маленькая девочка в застиранном платье, перешитом из старой мужской рубашки. Она держала в руках глиняную свистульку. Проходя мимо нас, она дунула несколько раз в свою игрушку. От неожиданности я вздрогнул и проводил ребенка долгим взглядом.

И сразу все изменилось. Похоже, меня опознали, а маленькая девочка, наученная родителями, подала условный сигнал. Напряженный старик вытащил руку из-под стола и опять взялся за кружку, а мальчишка оставил сковороду, подошел к нашему столу и по-хозяйски присел на лавку.

— Сколько с тобой людей, — быстро спросил он, оглядывая моих спутников, — если это все, то могу спрятать вас прямо здесь. Если есть еще надо искать другое место.

— Я прятаться не буду, — ответил я, — у меня теперь в городе важные дела. Мне Колун нужен. Разговор есть серьезный.

Мальчишка испуганно мигнул, ни слова не говоря, поднялся и ушел в жилую часть дома.

— И что теперь? — спросил Пошун.

— Будем ждать, — я пожал плечами.

Уж не знаю, чем там занимались разбойники — может быть, бегали на улицу смотреть, не привел ли я за собой незваных гостей, а может быть искали Колуна, но прежде чем он появился, мы успели допить вино и даже немного поскучать. Скорее всего, старика в харчевне не было и за ним пришлось посылать нарочного. Колун появился неожиданно и, причем совсем не оттуда, откуда я ожидал. Сбоку от прилавка открылась потайная дверка, и хромой боком протиснулся в открывшуюся узкую щель.

— Оставьте нас, — быстро сказал я своим спутникам.

Пошун и Рамин отошли в дальний конец зала и расположились поближе ко входу.

— Ну, здравствуй, — буркнул Колун, присаживаясь на лавку.

— Здравствуй.

— Чего хочешь?

Я улыбнулся и покачал головой. Старый разбойник даже не подумал поинтересоваться, как мои дела. Скорее всего, ему уже доложили о том, что я со своими людьми обосновался на базарной площади.

— Будет война. Через день — другой к Паусу подойдут степняки. Всех кого найдут на улице, заберут в ополчение или заставят работать до седьмого пота, — сказал я.

— Знаю. Это все?

— Войско большое на нас идет. Никогда такого не было. Если кочевники победят, Паусу конец. Прошлый раз они всех убили и дома сожгли.

Можно обмануть королевскую стражу, спрятаться от гвардейцев, но пережить гибель целого города не получится. Уж на что Колун был упрям, но и он должен был понимать очевидные вещи.

Старик кивнул, давая понять, что услышал главное.

— Все выходы из города перекрыты, — продолжал я, — ты, конечно, можешь попытаться уйти по реке, но не уверен, что получится.

— Ты ради этого пришел, — удивился разбойник, — так обо мне заботишься?

— По делу пришел, — ответил я, — у меня теперь договоренность с гвардейцами. Вместе будем с кочевниками воевать, но у нас солдат мало. А у тебя думаю, много народу по подвалам сидит. Подбери мне людей понадежней. Гвардейцы за них хорошо заплатят. Половину денег возьмешь себе, половину людям отдашь.

Колун хмыкнул.

— Я, что же, по-твоему, душегуб последний своих парней на заклание отдавать?

Я усмехнулся. А то он своих людей бережет, как зеницу ока. Сколько их полегло в уличных драках, не сосчитать.

— А, чем твои разбойники лучше других? Всем нам придется кровь проливать свою и чужую. В этот раз отсидеться не получится.

Моя ухмылка не понравилась главарю бандитов, и он обиженно засопел.

Сколько не встречал я всяких душегубов, которым было человека зарезать или на смерть послать, что мне кружку вина выпить, а все они ужасно обижались, когда их начинали подозревать в неоправданной жестокости.

— Мои лучше.

Я только плечами пожал. Думай, как хочешь.

— Если все равно погибать, так хоть с пользой. Деньги, заработанные, семье останутся. Разве плохо?

— А зачем семье деньги, если, как ты говоришь, никто не выживет? — передразнил меня Колун.

— Так для того и зову твоих людей, чтобы их жены, дети и старики в живых остались. Или у вас не принято своих от любой напасти защищать?

— У нас принято, — огрызнулся разбойник, — но что-то я тебя самого понять не могу. Добровольно значит, за короля воевать идешь? На днях грозился убить, а теперь передумал?

— Если орду не остановить всем нам конец, — ответил я и наклонился к самому уху разбойника, — давай со своими врагами потом разберемся, когда от кочевников отобьемся. Помоги, Колун, богами прошу. Мало нас, боюсь, не справимся.

Бандит вскинулся и в упор уставился на меня.

— На верную смерть людей моих поведешь?

— И сам пойду, если придется.

— Неужели, правда, сам на стену полезешь? — не поверил Колун.

— Меня на стене не будет. Я со своим отрядом ухожу из города в степь и буду защищать монастырь.

Уточнять название обители я не стал. Все в Паусе понимали, о чем может идти речь. Монастырь в этих краях был один.

Пораженный моим ответом Колун присвистнул и покачал головой. Казалось, он мне не поверил. В первое мгновение я даже подумал, что он просто встанет и уйдет, но разбойник остался на месте. Он задумчиво пожевал губами, потом бросил на меня настороженный взгляд и вдруг неожиданно расплылся в широкой улыбке.

— Монастырь, значит, — непонятно к чему сказал он, — ловко.