Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

Тут в избу зашла кошка, сразу направилась к ней, принялась тереться о ноги. Лала взяла её на руки, стала гладить. Кошка довольно замурлыкала.

— Не знаю, — развёл руками Рун.

— Моя котейка за версту чует нечистый дух, — поведала старушка. — Не подошла бы к нему ни за что. Раз подошла, значит не бесовство.

— Ну слава богу! — с облегчением выдохнул Рун.

Прошло немало времени, прежде чем старушка до конца пришла в себя. Поначалу она всё охала, ахала, удивлялась, причитая, потом вдруг вспомнила про обязанности хорошей хозяйки, засуетилась, пыталась накормить, но даже Рун не смог бы затолкать в себя то, что она наварила, чего уж говорить о Лале. А вот на чай они согласились, чай у ведуньи был хорош, из целого букета особых душистых трав. Сам такого никогда не приготовишь, и не попробуешь нигде кроме как в гостях у столь знающего лес человека. Лала была в восторге, старушка рада без памяти, что угодила сказочному созданью.

— Баба Анта, — произнёс с вежливым сожалением Рун, когда чаепитие закончилось. — Вы уж простите, но мы как бы спешим. Мы по делу пришли. Лале помощь ваша нужна.

— Неужто какая-то беда с ней приключилась? Али хворь? — подивилась ведунья.

— Не хворь. Но как будто беда, — ответил он. — Что-то слегка дурное.

— Надо на воске посмотреть, — сказала старушка. — Это первое дело.

— Давайте, — кивнул Рун. — Сейчас вы можете посмотреть?

— Да, сынок. Это я завсегда могу.

Без лишней суеты ведунья быстро приготовила плошку с водой, керамическую посудинку, куда положила кусочек воска. Открыла дверь, принесла табуретку точно под дверной косяк. Лала наблюдала за этими приготовлениями с робостью, как за чем-то пугающим и таинственным.

— Страшно, — шепнула она Руну.

— Да не бойся, — улыбнулся он ей подбадривающе. — Она так многим в деревне делала. И в городе. Включая меня. И ничего, как видишь.

Ведунья поставила посудинку с воском на остывающие угли.

— Садись на табуреточку, дочка, — позвала она.

Лала нетвёрдой походкой прошла под косяк, села. Рун встал рядом. Ведунья подала ему плошку с водой, забрала с углей посудинку с растаявшим воском. Стала творить над Лалой знаки оберега, и приговаривать:

— Бог наш великий, Небо, будь милостив к дочери твоей Лале, спаси и сохрани, спаси и сохрани, спаси и сохрани.

Закончив делать знаки, она взяла у Руна плошку, подняла, и, держа над головой Лалы, вылила воск в воду.

— Ох, беда, — пробормотала она.

Лала побледнела. Ведунья опустила пред ней плошку, показывая, что там. Рун тоже заглянул. Воск вылился в нестройный овал с растянутыми заострёнными краями.

— Надо ещё раз, — обеспокоенно промолвила старушка. — Сиди, дочка.

Воск был вытащен, помещён опять в посудинке на угли. Вскоре ведунья снова проделала над Лалой знаки, произнося те же молитвенные слова, вылила растаявший воск в плошку над её головой. Лала сидела ни жива ни мертва. Ведунья показала ей получившуюся фигуру. Та заметно отличалась от прошлой, но всё равно была вытянутым овалом с заострёнными краями.

— И что сие означает? — спросил Рун озабоченно, чувствуя, что ответ будет не самым приятным.

— Глаз. То есть сглаз, — сообщила старушка с сожалением. И тут же поправилась. — Нет, это колдовской глаз. То есть злые чары. Проклятье.

Лала тяжело вздохнула.

— А вы можете это снять. Это проклятье? — посмотрел Рун на ведунью с надеждой.

— Может быть, — спокойно отозвалась она. — Но надо, чтобы родственник рядом был. Отец, мать, или брат. Но не сестра.

— Нет у неё тут родственников, — развёл руками Рун.

— Ну, так попробуем, — сказала старушка. — Всё, дочка, вставай, третий раз нет нужды отливать, уже всё ясно.

Лала поднялась с табуретки.

— Бабушка, — взмолилась она жалостливо. — Прошу вас, снимите это проклятье с меня!

— Сейчас попробуем, девонька, — заверила ведунья, глядя на неё задумчиво. — Надо же. Кто ж это тебя так?

— Не знаю, бабушка, — чуть не плача, поведала Лала. — Фей все любят обычно. Кто-то очень злой.

Старушка затворила дверь, перенесла табуретку в центр избушки.

— Теперь сюда садись, доченька, к окошечку лицом, — велела она.

Лала послушалась. Ведунья обошла её вокруг, поправила ей волосы, положила её ручки ладошками вверх на колени. Лала притихла, глазки её светились страхом и трепетным ожиданием. Ведунья стала творить над ней знаки оберега, опять приговаривая своё «спаси и сохрани», затем взяла плошку с водой, побрызгала голову Лалы, бормоча тихо:

— Что пришло, уйди, прочь, прочь, злое к злу воротись, с водою стеки, в канаву убеги.

Она замолчала. Поставила плошку на стол.

— Это что, всё? — недоверчиво осведомился Рун.

— Всё, — подтвердила старушка-ведунья. — Теперь надо снова отлить воск, так и узнаем, снялось ли.

— Не надо отливать, — упавшим голоском произнесла Лала. — Оно не ушло. Я точно знаю.

— Без родственника трудно снять проклятье, — сочувственно кивнула старушка.

Рун подошёл к Лале.

— Милая, иди ко мне, — ласково позвал он.

Она никак не отреагировала. Сидела понуро.

— Лала, — позвал он ещё ласковее.

Она всё же поднялась, и он прижал её к себе.

— Вот видишь, — мягко шепнул он с юмором. — Обнял тебя. Не постеснялся.

Лала посмотрела на него печально, но всё же улыбнулась не без иронии.

— Наконец-то соизволил, — буркнула она. — Столько ждать пришлось.

— Ну прости, — усмехнулся он.

Ведунья села на лавку, не обращая никакого внимания на поведение гостей.

— Баба Анта, а вы можете сделать приворотное зелье? — обратился к ней Рун.

— Приворотное зелье? — подняла она на него удивлённые глаза.

— Да.

— Ты кого-то хочешь приворожить, сынок?

— Не я. Она, — Рун кивком указал на Лалу.

— Ты, дочка, хочешь кого-то приворожить? — недоверчиво поинтересовалась ведунья.

— Да, бабушка, — грустно ответила Лала.

— И кого же?

— Да вот его же. Руна. Не влюбляется в меня никак, нехороший.

У старушки наступил лёгкий ступор. Что-то не складывалась у неё в голове из происходящего. Она сидела, пытаясь осмыслить новую для себя ситуацию.

— И ты согласен, сынок? — проговорила она растерянно.

— Ну конечно, — отозвался Рун уверенным тоном. — Кто же не хочет полюбить фею.

Ведунья призадумалась, словно что-то подсчитывая в уме.

— Сложное это зелье. И дорогое, — поведала она. — А подействует или нет, неизвестно. Не всегда оно действует.

— Попытка не пытка, — пожал плечами Рун. — Хуже-то не станет, если попробовать.

— Ну так, сынок, платить-то всё равно придётся, даже если оно не подействует, — объяснила старушка.

Теперь уже картинка не складывалась в голове у Руна.

— Баба Анта, как так может быть, что вы нам дадите неработающее зелье, а нам придётся за него платить? — посмотрел он на неё с недоумением. — За негодный товар не платят.