Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Вот оно что, — понимающе кивнул Рун.

— Да. Но новое создать тоже требует внимательности. Чуть отвлечешься, ошибёшься где-то. Ну, в общем, если мало магии, и плохо сотворила волшебство. То тут и остаёшься без всего.

— Ясно.

— Я в первые же мгновенья, как начинаю колдовать платьице, уже остаюсь без ничего. Совсем-совсем. Снимаю закрепление, и… всё. Ты сильно-то не надейся, Рун, — добавила Лала с тёплой иронией. — У меня теперь много магии. Навряд ли тебе снова повезёт. Практически невероятно. Что так случится. Ошибусь, просто дольше придётся колдовать. Извини, но сегодня шансов на удачу у тебя… нисколечко.

— Как жаль, — усмехнулся он.

Они замолчали. Лала снова принялась напевать. А Рун снова слушал, ощущая счастье — и от чарующей мелодичности её голоска, и от звуков шуршания ткани, усиливающих трепет ожиданий узреть её в новом платье. И от того, что она рядом. Что она с ним, и кажется тоже очень счастлива.

— Ох! — вдруг произнесла Лала огорчённо. — Всё не то! Ну что же это такое! Всё начинать сначала. Рун, ты ещё потерпишь?

— Да, ласточка моя. Мне совсем не тяжело.

Он потянулся сидя.

— Спасибо, котик. Рун, скажи. Тебя волнует? Что я тут… без платьица. Так близко от тебя, — поинтересовалась вдруг Лала спокойным тоном.

— Конечно. Очень, — честно ответил Рун.

— А почему?

— Ну как почему? — пожал он плечами. — Не знаю. Волнительно и всё. Лала, ты шутишь надо мной?

— Немножко, Рун.

— Тебя вот не волнует, что я сижу здесь так, когда ты… без всего?

— Волнует, мой славный.

— А почему?

— Да много почему, — ласково произнесла она. — Ну, например, это стыдно. И никуда не денешься. Не могу же я летать всегда в одном. Так… нельзя. Волнует, потому что я тебя немножко мучаю… подобным испытаньем. А ты всё терпишь. Мой стойкий рыцарь. Волнует потому. Что у меня есть вера. В тебя. Доверять кому-то. Настолько. Это греет душу. Я знаю, что тебе хотелось бы повернуться. Но ты не станешь. Ради меня. Ради моих чувств. Чтоб не обидеть. Ты хороший. И зная это мне тепло-тепло в сердечке. Волнует потому что мне… возможно капельку хотелось бы… чтоб ты узнал… насколько я красива вся. Не только личиком, а вся. Увидеть восхищенье в твоих глазах. Но этого нельзя. Только не поворачивайся, Рун. Не всем желаньям суждено сбываться.

— Лала, я скорее перережу себе горло, чем повернусь. Не бойся, — горячо заверил Рун. — А то, что ты прекрасна и телом тоже, мне в голову не пришло бы сомневаться. Ты ангел, у тебя прекрасно всё.

Лала тихо рассмеялась.

— Ах, Рун, есть разница между «знать» и «верить». Когда б ты знал, ты больше б восхищался. Но этого нельзя.

— Лала, послушав тебя, кажется, я теперь тоже могу сказать. Что меня волнует, — поведал Рун с простосердечной откровенностью. — Конечно, мне хотелось бы узнать. И восхититься. Ты ведь столь прекрасна. Ещё волнует, что прознает кто-то. О том, что я с тобой, когда ты переодеваешься. Подумает дурное сто пудов. Волнует, что ты мне доверяешь. Настолько. Чтоб при мне переодеваться. Волнует, что хочу тебя обнять. Даже сейчас. Волнует, потому что ты всегда меня волнуешь. Вот наверное и всё. А, нет, ещё одно. Вдруг у тебя всё же опять не выйдет. С платьем. И мне придётся с закрытыми глазами обнимать. Вот это тоже очень волнует. Хоть по твоим словам и нету шансов сегодня, а всё равно волнует. Знаешь, Лала, если подумать, это ведь пожалуй одно из самых дорогих моих воспоминаний. О нас. Тот случай с переодеваньем, когда пришлось обниматься.

— Почему тот, Рун? — спросила Лала не без доли доброго недоумения. — Разве мало меж нами произошло гораздо более волшебных моментов? В которые мне не было так стыдно. Помнишь, как мы справляли помолвку, и ты разрешил мне колдовать. Как было красиво и чудесно. Или день клятв. Или на озерце. Столько там произошло всего. Как нам русалочки пели свадебные песенки, ты меня на ручках носил, купались, вечерами чудеса творила каждый денёчек. Как обнимались от дождя.

— Обнимались от дождя, — разулыбался Рун. — Да уж. Звучит безумно, как будто. Но ведь было. Озеро… хотел бы я туда снова. Те моменты тоже прекрасны. Но и этот, с объятьями без всего, очень значим для меня. Как мы сближаемся, Лала? Я имею в виду люди. Сближаемся, когда делим вместе сложные мгновенья жизни. Ты была мне в те минуты близка, как никто никогда. И телом и душой. Я был тот, кто тебе нужен, кто мог тебе помочь. Тебе было неловко, ты переживала. Но ты была со мной. Ты мне доверила себя. Всю. Впервые кто-то уверовал в меня, что я… не обижу. Без всякой на то причины, просто взял и уверовал. Ты не представляешь, что я чувствовал тогда. Не потому, что ты без ничего. Не только потому. Я тогда почувствовал… что более не один. Такое не забудешь.

— Действительно, — мягко проговорила Лала. — Пускай, Рун, это теперь будет и моим тёплым воспоминанием. Оно и правда очень хорошее. Хотя и немножко стыдное.

— Лала, можно спросить?

— Да, милый Рун.

— Ты лишь не подумай дурного, я точно не повернусь ни за что. Клянусь, — твёрдо пообещал он. — Даже не сомневайся. Но если бы вдруг взял и повернулся. Как бы ты меня прокляла? Насколько сурово?

— Ох, Рун, ну что ты, — с нежностью очень по-доброму молвила Лала. — Я тебя не смогу проклясть. Уже нет. Я бы расстроилась. Переживала. Плакала. Мне бы было очень больно. Но я бы тебе ничего не сделала. Нет сил и желания проклинать того, кто дорог. Даже когда он причиняет тебе боль.

На последних словах её голосок зазвучал грустными нотками.

— Я просто спросил, Лала, — различив эти интонации, поспешил объяснить Рун. — Я ни за что тебя не обижу!

— Я знаю, любимый. Я верю тебе. Всем сердечком. Верь и ты мне.

— Я верю.

— Хорошо, — сказала Лала приязненно, и доверчиво, и светлых чувств исполнено. И уже без всякой грусти.

Рун вдруг почувствовал, что она подошла к нему и стоит прямо за спиной.

— Котик, только не поворачивайся, ладно?

— Да, — кивнул он.

— Встань, пожалуйста.

Рун встал.

— Закрой глаза.

— Закрыл.

— А теперь повернись и обними меня, — попросила она тихо.

— Ох, Лала, — только и смог произнести Рун. Он медленно развернулся, ощущая напряжённый стук своего сердца, почувствовал, как она прильнула к его груди, и обхватил её руками. — Неужто магия закончилась?

На его физиономии отражалось ошеломлённое удивление.

— Нет, — поведала Лала любяще. — Просто захотелось. Пускай у нас будет ещё одно согревающее воспоминание. В тот раз я к тебе за магией шла обниматься. Теперь за тем, что ты мне дорог. Так лучше, правда?

— Да, ласточка моя.

— Ты счастлив?

— Очень.

— Я тоже, любимый. Как славно. Так тепло.

— Вот теперь у меня в ногах слабость, — признался Рун.

— Только не упади, львёнок. Я тебя не удержу.

— Не, не упаду, — заверил он. А потом вдруг добавил с надеждой, почти взмолившись. — Лала, можно так хоть минутку постоять?