Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Ладно, — с пониманием отозвался Рун.

Старый мельник сел рядом.

— Жить хорошо, Рун. Цени бытие, пока жив. Не твори злого. Дело не в аду и не в раю. Так душе легче. Хотя и в ад конечно не хочется. Тёмный он, мрачный. Как будто.

— Вы видели ад? — робко поинтересовался Рун.

— Нет. Я как бы чувствую. И его, и рай. Тёмную сторону и светлую. Думаю, это ад и рай. Ад сумрачный. Страшный. Не хочется упокоиться там.

— Каково это? Быть мёртвым? — поглядел на него Рун с осторожным любопытством.

— Сложно объяснить, — задумчиво ответствовал призрак. — Никак. И тоскливо. Неупокоенным быть, во всяком случае. Вот как-то так. Это не очень поддаётся описанию словами. Скоро сам всё узнаешь.

— Я что, скоро умру? — голос Руна дрогнул от испуга.

— Всё умрут, Рун. Довольно скоро. Всего каких-то лет 40–60, и ты уже точно будешь в земле. Это быстро. Оглянуться не успеешь.

— Понятно, — успокоился Рун.

— Знаешь, парень, наверное я тебе должен сказать. Пока не ушёл ещё, — поведал призрак с сожалением. — Грядёт что-то тёмное. Неспокойно нынче в аду. А в раю, напротив, тревожное затишье. Что-то будет. Что-то очень злое.

— И что же? — на лице Руна снова отразился страх.

— Не знаю. Может война большая. Может мор. Великий. Может голод. Может пожарище. Огромное. Не ведаю. Но что-то будет скоро. Я думаю. Я чувствую.

— И когда примерно? Скоро, это через неделю? Через две?

— Ох, парень, — покачал головой призрак. — Для мёртвых и десять лет скоро. Когда умираешь, время по-другому начинаешь считать. В течение ближайших десяти лет. Я так предполагаю.

— Ну, дедушка, вы даёте, — подивился Рун. — Десять лет! Да у нас всегда что-то происходит. За десять лет уж точно какая-нибудь беда случится. Я сам могу такое предречь. И пророком быть не надо.

— Пожалуй так. Но тут беда большая. Грядёт, Рун, что-то грядёт. Злое. Я пожалуй даже рад, что уже умер.

Рун тяжело вздохнул.

— Могу и ошибаться, кстати, не переживай. Я тоже не пророк поди, — участливо приободрил его призрак мельника. — Просто будь готов. На всякий случай.

— Ну ладно. Только если я кому расскажу, вряд ли мне поверят.

— Я тоже думаю, что вряд ли, — согласился призрак. — Когда не знаешь, чего и когда ожидать, проще жить как ни в чём не бывало. Люди все одинаковы. Это мой личный дар тебе. Сие предсказание. Что делать с ним, сам решай.

— Дар так дар, — улыбнулся Рун чуть грустно.

— Мрачноватый, — тоже ответил ему улыбкой старый призрак. — Прости, приятель, других у меня нет. Ты, кстати, вроде неплохой малый. Разумный, вежливый. Зачем ты пакости деревенским строил? Открой тайну, всё равно унесу в могилу.

— Это не я, — тихо произнёс Рун.

— А кто же?

— Сын главы деревенского. Я его поколотил хорошенько, он решил мне мстить. Пакостил и сваливал на меня. А его приятели ему помогали. Ваш внук тоже немало руку приложил. Они ж друзья закадычные. Смеялись надо мной вместе.

Призрак призадумался.

— Что-то не верится, — признался он откровенно.

— Ну, я вам незнакомый человек. Практически. Глупо верить мне, когда про внука плохое говорю. Но мне всё равно, — заметил Рун спокойно.

— Про внука я как раз очень худого мнения. Испортили родители. Мальцом вроде был смышлёный и славный. Однако это всё же другое. Все только на тебя указывали всегда. Был момент, хотели из деревни гнать.

— Думайте, что хотите, — пожал плечами Рун равнодушно.

— Ну не обижайся, юноша, — примирительно попросил призрак. — Я же сейчас уйду. Жаль раньше не узнал, поинтересовался бы у внучка, заставил признаться бы. Всё, Рун, нашли, нашли. Откопали. Прощай что ли?

Он встал. Рун тоже.

— Покойтесь с миром, дедушка Оруг, — по-доброму сказал Рун, сотворив знак оберега. — Пусть вам будет хорошо в раю.

— Спасибо, сынок, — тепло и тоскливо молвил призрак, сотворив над Руном знак благословления. Он начал медленно подниматься в небо, тускнея. — Будь счастлив. Жаль, что плохо знал тебя при жизни. Но кажется ты в деда пошёл. Тоже стоящий человек. Я тебе верю. Дорожи честью, Рун. Не делай зла. Не верь жрецам особо. Ничерта они не знают о богах, так же как и мы, просто кормятся от нас, кормя нас выдумками. Ну и смотри в оба. Грядёт что-то, Рун. Грядёт. Что-то очень злое.

Он померк, из фигуры превратившись в небольшое облачко, которое ускоряясь, быстро воспарило ввысь и исчезло где-то во тьме ночного неба. Остались только луна да звёзды. И тишина. Рун стоял, глядя в черноту перед собой, в расстроенных чувствах. «Вторая смерть сегодня. Как бы», — думал он. — «Вторые проводы на тот свет. Грустно. Ещё это предсказание. От которого дрожь пробирает. Даже если это правда. Десять лет. Как тут убережёшься, коли не знаешь от чего? Только страху нагнал, а пользы никакой. Может лучше жить в неведении? Беды всегда были, есть и будут. Знать бы что конкретно. Ито непонятно, что даст. От войны спрятаться в лесу? На десятилетие? И пусть другие мрут, защищая родной край? От голода запасы сделать? Тут бы зиму прожить, да весну выдюжить, на десять лет пищи не запасёшь. А от пожара куда спрятаться, если вокруг леса? Переехать в далёкие края, где лесов нет, степи да горы? Ну, может быть. Только пожар, это не зло, это стихия. Если не подожгли специально. Хотя дедушка Оруг говорил не о зле, а о злом. Стихия сулит злую долю многим. Но даже если точно знать, что пожар, никто не бросит свой дом, своё добро, трудами нажитое, и не помчится за тридевять земель. Гораздо проще не поверить, либо надеяться на авось, что лично твою семью минует лихая доля. Нет смысла рассказывать никому. О предсказании».

Рун вздохнул. И отправился наконец домой, чувствуя усталость во всём теле. Длинный-длинный был день. Бесконечный. Столько событий разных. Столько чудес. Столько страхов. Столько счастья от Лалы. Безумная мешанина. Быть с феей странно. И удивительно. Жизнь наполняется разнообразием. Да ещё каким. От которого голова кругом идёт. Исключить бы походы на кладбища. Ночами. Совсем бы было хорошо. Хотя кажется уже и не страшно.

Внезапно он споткнулся обо что-то. Посмотрел под ноги. Пред ним на земле, не двигаясь, лицом вниз лежала тёмная фигура. Явно человеческая. Волосы на голове у Руна зашевелились, челюсть отвисла, глаза округлились, сердце бешено заколотилось. Он застыл на месте как вкопанный. «Покойник вылез», — промелькнула у него обдавшая волной ужаса мысль. Впрочем почти сразу пришло осознание, что тело-то не в похоронных одеждах. Может кто-то забрёл на кладбище и помер? Преодолевая страх, Рун, словно во сне, не очень понимая, зачем это делает, прошёл к голове человека, склонился над ним и медленно перевернул, взявшись за плечо. В глубине души он очень наделся, что сейчас к своему облегчению увидит просто кого-то пьяного из местных. Однако открывшаяся картина превзошла самые худшие его ожидания. Вместо знакомой нетрезвой физиономии в свете луны он узрел чёрное-чёрное лицо, клацающее зубами и блестящее безумно вращающимися белками глаз. Рун взвизгнул, отпрыгнув, существо с жутким воплем вскочило и стремглав дало стрекача в сторону деревни. Рун тоже рванул наутёк, влево, к своему дома, не чуя ног под собой, не оглядываясь, под лай пробудившихся деревенских собак, бежал, и бежал, и бежал, один раз споткнулся во тьме, упал, прокатился кувырком через голову, но это даже не сбило ему темп, вскочил по инерции и снова бежал, бежал, бежал, пока не оказался у двери избы. Только тут он упал без сил, тяжело дыша. И долго ещё лежал, приходя в себя. А собаки в округе всё лаяли.