Ингвар Нинсон - Красная книга [СИ]

Ингвар подумал, что не смотрел в боковых карманах плаща. Там должна была остаться ещё одна склянка, которой хвастала Целлия. С её-то помощью он отыщет Грязнульку. Это было важнее всего. Но сначала лук.

Уголёк захлопал крыльями над головой и приземлился на тот сук, куда Нинсон повесил оружие. Янтарные глаза призрака фамильяра смотрели не вниз, на Уроборос, а вверх. Ингвар проследил за взглядом ворона и обнаружил куклу.

Оказалось, что она сообразила отойти подальше. И даже догадалась выбрать место, к которому вернётся Великан. Она помнила, как он расправился с Красными Волками, помнила и его слова о том, что люди в лесу не смотрят наверх. Она забралась на дерево и теперь сидела на тонкой ветке, на высоте метров пяти. В свете люмфайра белая кожа бёдер казалась розовой. Бордово-фиолетовые синяки, расплывшиеся на ягодицах, казались просто грязью, которую легко смыть. Пальцы, с запёкшейся под ногтями кровью, казались просто испачканными в земле. Но на самом деле девочка была чуть жива.

Ингвар слышал, что оргона в ней теплилось не намного больше, чем в дереве, к мокрой коре которого она прижималась из последних сил.

— Грязнулька, — тихо позвал Великан. — Это я.

Девочка сидела, плотно обхватив ствол ногами и руками, закостенев в локтях и коленях, вжав голову в воротник куртки Фэйлан. Сарафанчик был выпачкан в земле, а кожа на ногах покрыта налипшими иголками. Видимо она извалялась в земле, прежде чем лезть на дерево. Может для маскировки, может быть, чтобы сбить запах.

Умница, одним словом.

— А это я, — промяукала девочка, и мордочка её некрасиво сжалась, и она чуть было не заплакала, но поборола себя и только сказала: — Фирболг, я не могу слезть...

— Ты в порядке? — прошептал Великан.

Нинсон прекрасно видел, что она до полусмерти замёрзла, и совершенно не в порядке. Он не мог толком объяснить, зачем задал этот дурацкий вопрос.

— Слезай.

— Фирболг, я не могу слезть... — повторила девочка.

— Клять. Тогда падай. Я подхвачу. Только тихо. Не крикни.

Она не крикнула. Безо всякого предупреждения разжала руки и оттолкнулась от дерева. Плечи и локти ещё как-то слушались, а бедра и колени так затекли, что она никак не могла бы повернуться на ветке. Поэтому она просто плюхнулась назад, туда где — иначе быть и не могло — её подхватят Фирболг и Уголёк.

Призрак фамильяра, успел ринуться, расплыться тонким чёрным облаком, но кукла легко пролетела через туман разъехавшегося клочьями морока. Великан успел подхватить её, прежде чем оба повалились в намокшие иголки.

— Жива?

— Да.

«Разговор по сути вопроса, — прокомментировал Таро Тайрэн и попросил: — Дай ей бетель».

Это было плохой идеей.

«Но это разгонит кровь».

Но это разгонит кровь. Тут он был совершенно прав.

Ингвар залез в карман и достал ещё один влажный комочек.

— Открой рот.

Девочка послушно приняла ярко-зелёный комок перечного зелья.

— Жуй, давай. Будет щипать, но просто жуй. Слюну сплёвывай, когда будет много.

— Хорошо, — кукла зачавкала бодрящей жвачкой. — Мы тут лежим?

— Да. Пока лежим тут.

Ингвар просто боялся подниматься, чтобы не смотреть, на самом ли деле он успел подхватить девочку. Потому что, если успел, то, что там с такой силой ударилось о корни и хрустнуло. Её нога? Её спина? Плечо лука? Какая-то часть его тела, которую он уже перестал чувствовать?

Просто ветка? Дай то Ишта, чтобы просто ветка.

Но это могла быть ветка, только если девочка хранила ветки под курткой.

— Ты под куртку ветки не засовывала?

— Не засовывала.

— Хорошо.

Люмфайр?

Нет, люмфайр цел, раз светит. Просто откатился недалеко.

Больше всего Нинсона пугала спина. Он ощупал ноги Грязнульки, стараясь не прикасаться к исходящим сукровицей ранам под коленями. На ощупь ноги не столь отличались от веток. Холодные, хрупкие. Нет. Ноги легли в эту сторону. Значит спина.

— Пошевели ножкой.

Девочка замерла, а потом ответила:

— Не могу. Я ещё на ветке не могла.

— Н-наверное, просто затекла. Сейчас полежим минутку, и сможешь.

— Ага, — сказала девочка и закашлялась, подавившись красной слюной.

— Это бетель. Надо сплёвывать. От него много слюны, в самом деле.

— Мы уже полежали?

— А ты пошевелить ногами можешь?

— Нет.

— Тогда ещё нет.

«Отнеси её к костру. С ней всё в порядке. Пусть отлёживается в спальнике».

— А я знаешь, о чём всё думаю? О четвёртой странице письма.

— О какой? — не поняла Грязнулька.

— Да я сам только вот понял...

«А ведь, правда! Там было пять листочков. Первый, второй, третий, пятый и шестой. Где четвёртый, спрашивается?»

— Может ты просто ошибся, когда их подписывал?

«Нет, не думаю. Какая на янь ошибка в Мактубе?»

— Ну, ты-то всё-таки не Мактуб писал, да?

— Фирболг, ты говоришь сам с собой, — Грязнулька не знала, что делать, боясь дотрагиваться до Великана и боясь оставить его в таком состоянии.

«Она права. Ты же понимаешь, что слышимость у нас тут хорошая. Басить свои мысли вслух не обязательно. А четвёртая страница, да, всё забудь, какое бы слово я тебе там не оставил — „остерегайся“ или наоборот „можешь“ — мы теперь уже никогда не узнаем».

Но Ингвар опасался, что они ещё узнают.

— Грязнулька? Тьфу, то есть Дэйдра, это что, рюкзак?

Девочка попыталась ответить, но зашлась кашлем.

Ингвар резко дёрнул её, переворачивая на бок.

Изо рта вытекла красная струйка.

— Да. Там хворост.

Нинсон прощупал спину. Вздыбленную рюкзаком куртку, с хрустнувшими при падении ветками, спина, поясница, задница, ноги, всё было цело.

— Тьфу! — Нинсон в сердцах сплюнул густую бетелевую слюну.

Поднялся, сквозь ворот куртки ухватил лямку рюкзака и вздёрнул девочку на ноги.

— Стоять можешь?

Грязнулька кое-как держалась, но Нинсон не отпускал обмотанной ручки рюкзака, за которую таскал девочку. Отыскал укатившийся люмфайр, вделся в лук, и за шкирку потащил куклу к костру.

Бэр Путешественник был абсолютно прав. Надо было лечь спать. И спать долго. Столько, сколько требовало изможденное тело. А потом сложить костёр, выпить тоник и идти в город. Но скоро рассветёт. А Бэр не учитывал, что дойти Нинсону нужно сегодня же. Дело было не в плече. А в Бранде. А ещё он не рассчитывал на такой дождь. Проклятье, проклятье!

«Сделай всё, что зависит...»

— Завали, клять!

Ингвар вытряхнул девочку из куртки и из рюкзака, запихал в спальник оленьего меха и велел спать. Он вытряхнул собранный хворост в огонь, и принялся готовить погребальный костёр.

Без разбора валил ближайшие деревья, стаскивал их к огню, обрубал сучья и разваливал брёвна на неровные куски. Когда топор тупился, он не правил лезвие, а брал следующий. Работа шла неаккуратно, но быстро. Нужен был большой костёр, чтобы не зажарить тело, а сжечь. Для этого пламя должно быть жарким и обнимать мертвеца.