Антон Демченко - Пепельный рассвет

А из некоторых домов до сих пор отчётливо тянет тьмой, как от той же развалюшки, что удивила меня многочисленными следами давнего боя. При этом, источника этих эманаций мне отыскать так и не удалось. Создавалось впечатление, что дома просто пропитались этой гадостью ещё в те времена, когда были обитаемы, да так и фонят до сих пор. Но с подобным я прежде не сталкивался. Да, вспомнить ту же пещеру работорговцев и их лабораторию! Там, ясно от чего тьмой разило. Реагенты-ингредиенты, тёмные эликсиры и зелья, следы страданий десятков людей… Убрать всю эту гадость и через месяц никаких эманаций не останется, выветрятся! А здесь… ведь не один десяток лет прошёл с тех пор, как здесь кто-то был, если не век, да пусть даже какой-нибудь выродок, вроде того же Риберта, а тёмный флёр до сих пор не рассеялся. Странно всё это. Очень странно.

Я исследовал посёлок по сужающейся спирали, от окраин к центру, и это не заняло много времени, всё же поселение не отличалось размерами, да и ничего интересного в самих домах я не находил. Разгром, и запустение. А вот оказавшись на центральной площади, образованной пересечением трёх основных улиц, наткнулся на нечто, выбивающееся из ряда вон. Я полагал, что тела жителей были подъедены тварями, и потому никаких останков обнаружить в домах не удалось? Был неправ. Признаю.

Посреди площади, когда-то мощёной брусчаткой, а ныне заросшей бурой травой и колючим кустарником, возвышалось дерево. Не очень-то высокое, но с раскидистой кроной. Мощный ствол, крепкие, но словно судорогой сведённые, перекрученные ветви, серая, словно пыльная, листва… типичный представитель флоры искажённых земель, одним словом. И "украшения" были ему под стать.

На ветвях искорёженного тьмой дерева, словно шарики на ёлке, висели людские тела. Молодые и старые, мужчины и женщины, наряженные в добротную одежду или хлопающие на ветру ночные сорочки… Иссохшие, безглазые, словно египетские мумии, но не сгнившие и не обратившиеся в костяную труху, осыпающуюся наземь под собственным весом. Они мерно покачивались на лёгком ветерке, под тихое поскрипывание верёвок-удавок… которые, по уму, тоже должны были давным-давно истлеть! От сюрреалистичности открывшегося вида, у меня волосы на загривке дыбом встали. А желание разбираться в здешних непонятках исчезло, будто его и не было.

Солнце коснулось горных вершин на горизонте, и я поспешил убраться из непонятного посёлка. Зеркальные вороны, конечно, напугали округу и разогнали искажённых тварей, но ночным обитателям Пустошей, на хроморонов плевать. Особенно тем, что не имеют материального тела. А таких в этом неприятном местечке, наверняка немало. Если уж даже в тысячелетиями заброшенных городах-руинах прошлой эпохи, таковые встречаются чуть ли не в каждом втором здании, то что говорить об этом посёлке, насквозь пропитанном тьмой! Ну на фиг такие подвиги. Лучше завтра днём сюда ещё раз наведаюсь, или отправлюсь обратно в Горный.

На ночёвку я остановился, предусмотрительно отбежав подальше от руин. Забрался в небольшой грот, отгородился от "природы" сигналкой-звякалкой и, запалив костёр, принялся колдовать над ужином. Долгие ползания по развалинам пробудили во мне зверский аппетит, да и жалеть продукты я не видел резона. Всё равно, через пару дней нужно будет наведаться в Горный за новостями, там и закуплюсь провиантом для продолжения "прогулки". Если, конечно, прибывший в форт, отец Иммар ещё не закончил разбираться с наследством предыдущего предстоятеля. Тогда, о следующем выходе можно будет забыть, по крайней мере, до самого Трибунала, что меня тоже вполне устраивает.

Последней, и, признаться, донельзя глупой мыслью, посетившей меня перед сном, было воспоминание о дереве-виселице и его "постояльцах". Точнее, о том, что у одетых мертвецов, с железом было всё в порядке, ни пуговицы не пропали, ни пряжки.

Ночь, как и многие другие, проведённые мною под открытым небом Проклятых Пустошей, прошла спокойно. Конечно, здесь сказался и выбор места для ночёвки, и тот факт, что так вовремя улетевшие по своим делам соседи-хромороны изрядно проредили округу. Так или иначе, но даже мои опасения, что обитающая в разрушенном посёлке потусторонняя дрянь может наведаться на огонёк, не оправдались. А в том, что там таковая водится, я почти не сомневался. Как показывает опыт ходоков, любая странность в Пустошах — всегда опасна. А ничего более странного, чем давешнее селение посреди искажённых земель, ни мне, ни Диму не встречалось.

Наверное, любой другой человек, окажись он на моём месте, не стал бы рисковать и не полез в эти руины во второй раз, но… это пресловутое "но": собственное любопытство и, кажется, подхваченная-таки у Дима профессиональная деформация ходоков просто вынуждали поступить вопреки логике обычного, я бы даже сказал, нормального человека. Ни один профессиональный "исследователь" Пустошей, находящийся в свободном поиске, никогда и ни за что не пройдёт мимо неизвестных руин, не попытавшись сунуть в них свой длинный нос. А если пробный выход окажется успешным, то есть, пройдёт без потерь, ходок обязательно постарается его повторить, чтобы исследовать находку более детально. Как оказалось, я не исключение. Ничем другим свои дальнейшие действия я объяснить не могу.

Свернув лагерь и спрятав рюкзак с пожитками в небольшой расщелине, скорее даже трещине в скале, я завалил свой "тайник" валуном и, тщательно проверив свою экипировку и оружие, вновь отправился в посёлок.

На этот раз, я не рвался к центральной площади, любоваться во второй раз на повешенных, пусть даже и так хорошо сохранившихся, у меня не было никакого желания. Зато интереса в исследованиях некоторых зданий, было хоть отбавляй.

И начал я с самой большой из трёх разорённых кузниц, откуда неизвестные воры утащили даже наковальни. Впрочем, назвать это огромное помещение деревенской кузней, было бы неверно. Скорее, это был маленький литейный цех или даже заводик. Одних горнов здесь было три штуки, плюс, во дворе нашлась пара разваленных печей, вроде чрезмерно разожравшихся домниц, но даже по их остаткам было нетрудно понять, что сталь здесь варили почти в промышленных масштабах. И вот это-то и было самым интересным. Я прекрасно понимал, что строить посёлок здесь, в предгорьях Роман, имело смысл лишь в том случае, если выгоды перевешивали опасность жизни в Проклятых Пустошах. Вопрос лишь в одном… что могло быть настолько выгодным?!

Литейка принесла некоторые… нет, не ответы, пока лишь предположения. Правда, для этого пришлось изрядно покопаться в пыли замусоренного цеха, да двор чуть ли не носом рыть. А уж за качество прополки, организованной вокруг развалин одной из уличных печей, мне и вовсе можно давать медаль "Почётный огородник". Но кое-что я всё же нашёл. Пару капелек застывшего серебристого металла выкопал из земли у разрушенной домницы, несколько кусочков такого же сплава соскоблил с вычищенного пятачка каменного пола в кузнице. Можно было считать, что материал для исследования у меня уже есть. Но хотелось большего. А вдруг догадка верна, и посёлок, действительно, поставили здесь именно по причине близости выхода какого-то особо ценного металла? Иначе, на кой местным жителям понадобилось ладить аж три кузницы?! Да ещё с явным уклоном в литейку! Тогда, хотелось бы найти что-то посущественнее, чем десяток грамм для лаборатории. Нет, я прекрасно понимал, что если уж неизвестные воры утащили даже металлическую утварь из домов и не погнушались дверными петлями и оконными запорами, шансы на то, что мне удастся найти хоть что-то сверх уже выскобленных и выковырянных капелек металла, предельно малы. Но ведь есть!