Антон Демченко - Пепельный рассвет

Проехав под сводами сохранённой, полагаю, ради красоты, надвратной башни, мы оказались в довольно просторном внутреннем дворе владения, и вот здесь уже было заметно, что дела в баронстве идут совсем не так хорошо, как казалось при первом взгляде на перестроенное поместье. Неметённые дорожки, заросшие сорняками клумбы, покосившиеся ворота конюшни, болтающиеся чуть ли не на одной петле… и пустота. Не видно обслуги, не слышно людского гомона, и высокие окна главного здания взирают на запущенный сад тёмными, пыльными провалами.

Тенна смущённо покосилась на меня и, спрыгнув с лошади, решительно взяла под уздцы как свою кобылку, так и моего тяжа. Пришлось и мне спуститься наземь, чтобы не вгонять девчонку в ещё большее смущение. Ну да, одно дело, рассказывать о своём стеснённом положении, и совсем другое — продемонстрировать его, пусть даже и собственному любовнику. Стыдно баронессе, понимаю.

Обиходив наших скакунов и задав им корма, наличие которого навело меня на мысль, что имение не так заброшено, как мне показалось сначала, мы покинули конюшню и направились к главному зданию. Но к широкой лестнице, ведущей к высоким входным дверям, украшенным затейливой резьбой, Тенна меня не повела. Почему, не знаю, но вместо главного входа в дом, мы воспользовались боковой дверью, очевидно предназначенной для кухонной прислуги. И оказавшись в огромном помещении кухни, я понял, что не ошибся.

— Неужели ты живёшь здесь совсем одна? — спросил я Тенну, уверенно ведущую меня по тёмным коридорам.

— В общем-то, я здесь давно уже не живу, — со вздохом призналась она. — Когда стало нечем платить слугам, я распустила их по домам, оставив лишь старого Жара для присмотра, а сама вернулась в Пенотан, это небольшой городок в сорока километрах отсюда, в городской дом дядюшки. Жизнь там куда дешевле, чем в Альте. С тех пор, я бывала тут всего пару раз.

— И где же этот самый Жар?

— Дома, наверное. Он же не обязан жить в поместье, для присмотра это необязательно, — пожала плечами баронесса. — Да и денег у меня таких нет, чтобы он мог заниматься только особняком, не заботясь о собственном хозяйстве.

— А сестрёнка? — поинтересовался я.

— Когда дядюшка умер, я успела оплатить из найденных в кабинете денег, её учёбу в пансионате в Альте. Там она и живёт уже второй год, — ответил Тенна. — А я, вот… кручусь.

— Удивительно, как у тебя ещё не отняли поместье, — заметил я, на что девушка только печально улыбнулась.

— К тому шло, Мид. Но… это не так-то просто. Будь у нас родственники, они бы давно настояли на лишении меня и сестры права владетелей, а единственное, что смогли сделать официальные кредиторы, это "обрезать" баронство, отняв несколько лугов и чащ, оказавшихся без покровительства нашего духа-хранителя, да подтвердить у маркграфа право изымать доходы с владения, до полного погашения долгов. Бёрды же… они же из Ниемана, и имперских ордонансов о владениях, как оказалось, не знают вообще. Потому и вляпались, идиоты, попытавшись перенять у меня права на баронство! В результате им пришлось бежать из Альта. Нашлась "добрая душа", сообщила, что на затеянную ими аферу обратили внимание в канцелярии тогда ещё маркграфа Зентра. С тех пор они берегли мои права владетеля, как свои, и даже пальцем тронуть не смели. А до Пимки им было не дотянуться. Но и тут нашли свою выгоду, сволочи…

— Ну да, одно дело, когда в их противозаконных делишках участвует безродная лишенка, которой доверия ни на гран, и совсем другой коленкор, настоящая владетельная баронесса, да? — усмехнулся я, и Тенна, кивнув, шмыгнула носом. Ну вот, только её слёз мне сейчас и не хватало. Актриса погорелого театра, чтоб ей!

Впрочем, уже через несколько секунд, она взяла себя в руки и продолжила рассказ.

— Ты прав, именно так они и решили, когда поняли, что попытка взять силой меня или сестру, полностью и навсегда отрежет им путь во владение, о котором эти уроды так мечтали, — проговорила баронесса. — Это, пока дядюшка был жив, он, как барон, мог сплавить нас с Пимкой куда угодно, за пределами баронства, не опасаясь получить по голове от духа-хранителя… Ведь, чего тот не знает, того, как бы и не было. А приняв титул владетелей, мы с сестрёнкой оказались под его защитой. Так что, попробовали бы Бёрды изнасиловать любую из нас, и хранитель поместья, при первой же встрече отправил бы их во Тьму. Потому и давили они долгом, ждали, когда я сломаюсь. А я не сломалась! — Последние слова, Тенна едва не прошептала, но тут же вскинула голову и жёстко, совсем непривычно усмехнулась. — Я одаривала благосклонностью сильных дворян, владетелей и воинов, на которых Бёрды, трусливые твари, даже посмотреть косо боялись, и этим бесила их неимоверно. Понимала, что рано или поздно, терпение братьев кончится и тогда меня не ждёт совсем ничего хорошего, но, честно говоря, мне было плевать. Я устала бояться, устала биться птицей в клетке. Устала просить Свет о спасении… я надеялась только на то, что убив меня, эти уроды и трусы будут вынуждены отступиться, и оставят в покое хотя бы мою сестру. А потом появился ты…

Тенна погладила меня по щеке и, вывернувшись из кольца моих рук, шагнула вперёд, в потоки света, заливавшего сквозь огромные стрельчатые окна, просторный зал. Оказывается, за разговором я и не заметил, как мы миновали хитросплетение пыльных коридоров и оказались в парадном зале особняка, неприятно напомнившем мне такое же помещение в недавно посещённом замке епископа Церефорда. Пустой, гулкий зал с небольшим "тронным" возвышением у дальней стены и нечитаемыми серыми полотнищами старых знамён, свисающих с потолочных балок. А, ну и деревянные панели закрывают стены до самого потолка. В остальном же, никаких отличий.

Тенна прошлась по помещению, поднялась к единственному стоящему здесь креслу-"трону", провела пальцем по его высокой, резной спинке украшенной гербом баронов Гиларра, и осторожно присела на краешек когда-то алой, а теперь пыльно-серой подушки. Тонкие руки легли на массивные подлокотники кресла, сжали дерево до хруста… Спина выпрямилась будто сама собой, подбородок пошёл вверх. Миг, и передо мной уже не растерянная девица, а настоящая баронесса. Уверенный, жёсткий взгляд, изящные черты, словно вырезанного из мрамора, невозмутимого лица. Воплощение достоинства.

— Ваша милость, — сдёрнув с головы берет, я обмахнул кончиком пера мыски своих сапог, склонившись в преувеличенно почтительном поклоне.

— Сударь Мид, — холодным тоном произнесла Тенна… и рассмеялась в голос. Облегчённо, звонко, искренне, словно отпуская, наконец, два года своих мытарств, унижений и страха. Она вскочила на ноги и закружилась по залу, будто танцуя под слышимую только ей одной мелодию, а я смотрел на эту, совсем ещё юную девчонку и только диву давался. Не помню, как было в той, прошлой жизни, но в этой, я с такими ещё не сталкивался. Мне совсем не доставляет радости тот факт, что танцующая сейчас в лучах света, красавица чуть не вогнала меня в гроб, подставив под молотки церковной мрази, но в то же время, я не могу не уважать её. Уважать за силу духа и стальную волю, которым впору позавидовать и здешним рыцарям.