Владимир Перемолотов - Попаданец - внук попаданца

– Голова отвалится, – сказал дед. – Что вертишь?

Кацар не ответил. Тогда я обогнал его, заглянул магу в лицо. Оно показалось мне белым как мел. Мне показалось, что он не сам идет, а что-то ведет его за собой…

– Тоже чувствуешь? – спросил дед.

Вместо ответа я только кивнул. Что-то и впрямь витало в воздухе. Не запах, не звук, а какая-то почти неощутимая энергетика…

Шедший первым Кацар вдруг резко свернул к одной из дверей, толкнул створки. Я успел подумать, что вряд ли за такими скромными дверями сидит брат Императора и оказался прав – там нашлась куда как более интересная штуковина.

Первым влетевший в комнату Кацар нас вдруг сложился пополам и повалился на пол.

Черт! Расслабились!

Я крутанулся на пятке, стволом нагана прочерчивая дугу, чтоб не поймать следующую стрелу, а, напротив, поймать на мушку сволочь, что посмела выстрелить в нашего предка, но ошибся. Никто мага не убивал. Он только упал на пол и трясся там, словно попал под высоковольтный разряд.

А в комнате, в пяти шагах от нас, стояло что-то вроде низкого постамента и на нем – тело человека.

В позе лежащего не чувствовалось никакой торжественности, словно человек устал и просто прилег отдохнуть. Там лежал темнокожий, словно только-только после южного отпуска, пожилой человек, но не старик. А свет вокруг него был не свет, а… Я даже не могу объяснить. Нет таких слов… Не свет, а ощущение света, понимание, что вот-вот и он обрушится на тебя ласковой волной непричинная никакого вреда.

Через несколько секунд Кацар поднялся и протянул руку к свету. Протянул и – отдернул…

– Объясни, – коротко приказал дед.

– Алатырь камень… – В голосе Кацара собралось благоговение двух миров. – Сподобился… Своими глазами…

Мне показалось, что он не отвечает на дедов вопрос, а говорит это для самого себя. Я просто не узнавал нашего родственника. Такой недоступный и отстраненный, и поглядывающий свысока – и вот на тебе…

– И что теперь? – спросил дед, не ощутивший торжественности минуты.

– Теперь – все….

Дрожащими руками Кацар потянулся к окруженной сиянием фигуре и снял у неё с руки, лежащей на груди, браслет с янтарного цвета камнем.

– Это зачем? – я вопросительно замер.

– По преданию в нем вся магия Земли… – благоговейно сказал маг. – Вот оно оказывается, как…

Я прикинул, что если наш магический родственник прав, то все укладывается в схему- всех убью один останусь. Нашелся самый хитрый или умный – тут уж с какой стороны смотреть- маг, догадавшийся собрать всю магию нашего мира себе и ушедший в другой мир. Уходя- гасите свет. Вот он его и погасил, оставив отблески магии только в народных сказках. Ну если он еще и окажется Супербоссом… Или его для этого разбудить надо? У деда появились те же мысли. Он ткнул в фигуру стволом нагана. Ничего. Потряс за плечо… Никакой реакции…

Кацар смотрел на все это с благоговейным ужасом. Наверное, мы делали нечто, выходящее за рамки приличий.

– Так он спит? Он вообще наш или нет?

– Он сам по себе, – наконец ответил Кацар. – Он- самый сильный маг нашей Империи и очень может быть, всего нашего мира… Он – Глава Крайних Магов!

Губы деда сложились в брезгливую улыбку.

– Это что, тех отморозков, что у вас по перекресткам стоят?

– Там Дикие маги, – напомнил я.

А вот Кацару было не до тонкостей. Он только отмахнулся… На него эта встреча подействовала оглушающе.

– Ладно, – сказал дед, не почувствовавший в этой встрече никакой торжественности. – Хорошо получилось. Нас-то Луций сюда вызвал его убить, а тут и убивать никого не нужно…

Он стал серьезным, вспомнив о том, что сделана только вторая, не главная половина дела.

– Ты тут посиди, постереги его, а мы потом сюда заглянем, как Принц-брата найдем…

Судя по тому, что творилось вокруг к этому моменту ситуация серьезно поменялась в нашу сторону. Теперь в худшем положении оказались противники Императора. Пушка и пулеметы броневиков били куда дальше и точнее. А вернувшийся к нашим Луций охранял императорскую особу и гасил магические атаки. Все-таки Имперский маг – это вам не фунт изюму…

Грохот разносился по всему дворцу. Похоже, наша хитрость удалась. Осаждаемые ждали главной атаки через мост и сосредоточились там. Глядя на пустоту коридоров, я размышлял:

«С одной стороны и в жизни так быть не может – сердце вражеской крепости и никого народу – ни охраны, ни обслуги, а с другой стороны и в Игре, если это Игра, за такое наказывать надо – столько идти и ни одной схватки… Или тут что-то иное?»

За одной из дверей я углядел ровный свет магического светильника. Кто-то там сидел… Наверное. Не тратя времени на раздумья, вошел. Свет для меня был знаком того, что что-то сейчас должно случится.

Комната выглядела жилой, но какой-то ненастоящей, наспех сделанной. Словно декорация к спектаклю, собранная из антуража разных пьес. Рядом с простецкой лавкой соседствовал богато украшенный шандал, серебряный, на пять свечей, а на другом конце лавки – простой глиняный кубок без украшений и камней. Только обожженная глина, но стоял он на кружевной салфетке. Переглянувшись, одновременно с дедом пожали плечами.

– Так вот вы какие….

Мы разом повернулись. В другом углу комнаты, тоже за столом, но маленьким и с принадлежностями для письма сидел человек в маске. Судя по богатству одежды и украшениям, явно не последний в здешней иерархии.

Он подошел поближе, всматриваясь в наши лица и потом неожиданно густым, мощным голосом повторил.

– Так вот вы какие…

Дед вздернул подбородок.

– Какие?

Ну, теперь наступай ему на ногу не наступай – все едино… Опять у него норов и революционное самосознание наверх всплыли…

– Посланцы более справедливого мира!

Я опешил… С чего это вдруг такие реверансы и откуда он знает про дедовы фантазии? А потом, мгновением спустя, пришло понимание. Дед-же, пока мы сидели в баронском рабстве пытался вести что-то вроде агитации. Правда у него все это больше походило на проповеди о Царстве Свободного Труда, но ведь главное, что они дошли до кого нужно!

Я-то удивился, а дед – обрадовался.

Сняв с языка у незнакомца идею он, под одобрительное покачивание головы, несколько минут говорил о бедственном положении крестьянства и мануфактурных рабочих. На каждое его утверждение о необходимости Свободы, Демократии и Равенства тот солидно кивал и вставлял нужные слова о всемерном развитии магии, не дающей возможности развиваться наукам. Прадед шел за его умопостроениями словно ребенок за Гаммельнским крысоловом, слыша только слова «свобода», «трудящиеся», «справедливость»… А я молчал и ждал чем это закончится. Все-таки теледебаты неплохая вещь – достаточно их послушав, начинаешь видеть где прохиндеистый политик начинает надувать свой электорат, как тот цыган – лошадь.