Владимир Перемолотов - Попаданец - внук попаданца

– Была…

Все подняли головы. Я кашлянул, представляя несуразность того, что собрался сказать.

– Точнее для меня была, а для вас еще только будет… Так вот случится война наших с немцами и те окружат…

Я опять замялся не зная, как назвать город – Ленинград или Петербург?

– Они окружат Питер, устроят блокаду города … И единственной дорогой, которая будет связывать его со страной будет дорога через Ладожское озеро. Зимой, когда оно замерзло, наши там сделали ледяную дорогу.

– И что?

– Была бы сейчас зима… – прозвучал мечтательный голос, наверняка вспомнивший зимний Санкт-Петербург. Санки, гимназисточки, тройки… Тьфу…

– А сейчас лето… И даже если уважаемый Луций заморозит воду, то все одно этот ледяной мост развеется, едва мы на него встанем.

– Это еще почему? – встрял в разговор дед, тоже, кажется вспомнив наше с ним боевое прошлое. – Лед-то будет не колдовской, а самый настоящий! Проверяли уже! Тут главное колдовством температуру понизить…

Луций уловил мою мысль первым.

– Ну-ка отойдите в сторону….

Он прошелся вдоль берега, нашел участок, где тот полого сбегал к воде и… взмахнул рукой. Не знаю, как местные, а я ждал чуда, и оно произошло. Повеяло холодным ветром, над водой пронесся треск, словно кто-то рядом завел мотоцикл и в единый миг от нашего берега до острова протянулась полоса замороженной воды. Вот холод-то меня порадовал больше всего. Раз он есть, раз он настоящий, значит и лед должен быть настоящим!

Пока я хвалил себя за догадливость и предприимчивость, мокрый поручик спустился на берег.

Он, двигаясь боком, осторожно прошел несколько шагов вперёд и каблуком попробовал крепость льда. От подковки на каблуке брызнули ледяные осколки.

– Держит! – сказал он, словно не верил собственным глазам. – Ей-богу держит!

Поручик подпрыгнул и чуть не упал. Мы с дедом прыгнули к нему. Ледок похрустывал, но держал. Поручик сорвал с головы фуражку, взмахнул.

– Бабченко! Заводи…

Оставшийся броневик въехал на ледяной мост осторожно, со скоростью чуть больше черепашьей.

«Сколько мы тут уже болтаемся, уж казалось и привыкли ко всему, а все-таки в каждом тлеет недоверие к этому миру», – подумал я, глядя как водитель осторожно спускается с берега и пытается влезть на ледяную корку. Под железными колесами крошится лед.

Осторожность водителя оказалась не напрасной. Мы радовались всего пару секунд, а потом лед треснул и колеса по ступицы провалились в ледяное крошево.

У меня в горле застряла фраза – только вот хотел рассказать деду о том, как Ленин примерно так как поручик сейчас по льду Финского залива в Финляндию перебрался. Вовремя я язык прикусил.

Оказывается, и колдовство не всесильно. Тонковат лед…

– Аэроплан-бы, – с тоской пробормотал «безлошадный» пилот с рукой на перевязи. – Был бы аэроплан!

– И что? – спросил я. – Что бы вы с одним аэропланом и одной рукой делали?

Невольно перед моими глазами встала картинка десантирования из самолетного брюха ИЛ-76 кучи народу и все как один с саперными лопатками наголо… Вот это было бы страшно. Неуязвимый для магии и безбашенный десантник. Да наши бы их там попросту расплющили, растоптали. Что-то видимо у меня в глазах появилось, и поручик жадно сказал:

– Расскажи…

Я только головой помотал.

– Это, поручик, надо видеть… Самолет с более чем сотней человек на борту, с оружием и броневиками и все это – на голову врагу, который может сидеть не на другом берегу речки…

Кивнул на такой близкий остров.

– …а в десятке тысяч верст от них. «С неба на землю и – в бой!».

Последняя фраза заставила меня остановится. Господи! Ведь примерно такая же сейчас ситуация, как и в тот день, когда мы с дедом бежали из рабства! Только здесь у нас в качестве бонуса есть доброжелательный маг на нашей стороне… Если уж тому слабосильному магу, что сумел поднять в небо корабль, когда мы стояли на другой стороне, подальше от него, то уж настроенный на помощь супермаг сможет сделать не меньше! А уж как это все организовать… Все-таки нахождение в рабстве иногда идет на пользу интеллекту!

– Есть идея!

…Наверняка с острова за нами наблюдали. Мы обозначили суету. Люди время от времени выходили на берег, всматривались в остров. За их спинами вырастал палаточный городок, дымили костры… Для реализации планов следовало дождаться ночи и вот тогда…

Ночь выдалась правильная. Двух лун вовсе не было, а тонкий полумесяц третьей скрывали облака. Далеко в стороне от магического моста, в темноте, стояло двенадцать человек в ожидании команды.

– Старшим отчитаться…

Провожать на дело пришел сам Император. Он чувствовал значимость момента. От нас и впрямь в самое ближайшее время многое зависело. Справимся мы – и дело можно будет считать сделанным. Ну, а не получится- то все это затянется.

– Мои здесь…

Это Огуренков. И дед добавил.

– Опоздавших нет…

Огуренков, взявший на себя руководство сводным отрядом скомандовал:

– Взялись…

Я тихонько, чтоб никто не услышал скомандовал сам себе.

– По машинам…

Так мне показалось интереснее…

Перед каждой группой из пяти человек лежал канат, уходящий в сторону невидного отсюда берега.

– Готовы?

Вдоль всего каната через пару метров привязали петли куда следовало вставить ногу. Руками же следовало за него ухватиться.

– Давай!

Веревка потянула меня вперед. Я сделал несколько шагов, потом меня дернуло раз, другой и потащило вверх. Над головой мелькнули дедовы сапоги, да и самого меня закрутило. Вцепившись в канат, я старался удержаться в петле, в которую просунул ступню. Кто-то вскрикнул.

– Тихо там! – донесся сдавленный огуренковский голос. – Разорались…

На нашем канате первым висел Кацар- наш мотор. Впрочем, что значит «висел»? Он-то как раз не висел, а работал – своей магией поднимал в воздух и тащил вперед самого себя и вдобавок всех пятерых прицепившихся. Во второй группе, которую на манер вертолета тянул Луций, висели Огуренков и еще четверо из его отряда. Магоборцев решили с собой не брать – кто знает, как они поведут себя в воздухе? Начнут еще орать, отцепятся, попадают… Секретность нарушат. Вот пограбить потом пустить – это да… Это – святое дело.

Задача перед нами стояла простая – найти Принц-брата и доставить его к Императору.

Тот сильно хотел лично, так сказать, собственною рукою навести там порядок! Совсем как безбашенный десантник, правда не с лопаткой, а чем-то подлиннее и поострее и готов был ради этого на любые эскапады. Когда я объяснил ему свою задумку, он так воодушевился, что собрался лететь с нами, но мне и поручику удалось отговорить Величество. В два голоса мы напели ему о драгоценности его жизни для Империи, о соблюдении имперских же законов и вредности поспешных решений… Лапша получилась качественная. А в самом деле, что я, что поручик, понимали, что если Императорское величество осчастливит нас своей компанией в этом деле, то он же непременно примется командовать. А командовать ему никто не даст – ну нет у него опыта десантных операций. Очень не хотелось из-за Императорского азарта и норова помирать в шаге от конца Игры, ну, если это, конечно, Игра. А если это Жизнь, то тем более… Ну нет у человека опыта – что тут поделать – и неоткуда тут такому опыту взяться. А значит, что по окончанию операции, ну тогда, когда он получит своего брата в упаковке, то вполне может получиться так, что он станет нам если не врагом, то точно – недоброжелателем. Не зря же говорят, что оказанная услуга перестает быть услугой… А память на неприятности штука прочная. Конечно, иметь врагом Императора почетно, но… Зачем нам это?