Кирико Кири - Мир, где мне рады [СИ]

— Мишель, я… я хотела тебя кое с кем познакомить, — мягко сказала Роза, когда мы были в дверном проёме. Она словно спрашивала разрешение войти.

— Роза, кто это? — тихо спросила она. — Кто вы?

И только старшая открыла рот, как я поднял руку, останавливая её.

— Ты шо, не узнала меня? — возмутился я. Та как-то виновато покачала головой. — Да у вас мои фотографии стоят, а ты не узнала. Знаешь, ты мне разбила почки.

— Говорят же сердце, — слабо улыбнулась девчушка.

— Нет, почки. С горя я напьюсь, и они отстегнуться, — я сел на край кровати. — Так что, не узнаёшь меня?

Всё равно качает головой.

— Ну ты даёшь… Хотя в принципе я этого и ждал, — улыбнулся я, убрав волосы с её лица. — Знакомься, я твой старший брат.

Вот тут уж у неё глаза широко раскрылись благодаря непонятно откуда взявшимся силам. Она даже медленно села, словно так ей было легче воспринимать информацию. Какая же ты сука милая, даже в этом состоянии.

— Простите?

— Брат я твой, эй, приём, — я легонько постучал костяшками ей по голове, чтоб ненароком не сделать больно. — Мишель вызывает её брат, приём? Вы меня слышите?

Моё паясничество вызвало у неё улыбку и даже лёгкий смех, словно она вообще была рада, что к ней кто-то заглянул.

— Мои фотографии стоят в зале, думаю, ты их видела.

Кажется, информация начала доходить до неё потихоньку. Она даже ожила немного: глаза вновь стали яркими, на лице появилась более уверенная улыбка, мимика стала более активной. Она прикрыла ладонью рот, словно пытаясь скрыть улыбку, другой рукой коснувшись моего лица.

— Ты… настоящий?

— Нет, я массовая галлюцинация. Иди сюда, я обниму тебя.

В отличие от Розы, эту просить по сто раз не пришлось, хотя лицо у неё было «Какого хуя здесь происходит?!». Она до сих пор выглядела так, словно увидела немного странного дружелюбного незнакомца, которого от растерянности обнимает. Уверен, что для неё я таким и являюсь.

И какая же ты худющая, уверен, что тебя я без проблем подниму, так как моя броня в том мире больше весила.

— Ты что, не ешь совсем? — наконец отстранился я, удовлетворив свои тактильные потребности в обнимашках. — Худющая как призрак.

— Я… у меня рак, — она сказала это как-то виновато, словно извиняясь предо мной. — А ты… ты же пропал… я… простите, мне на «вы» надо на…

— Забей, родня же, конечно, можно на «ты», — погладил я её по голове. — Знаешь, не знал, что у меня есть такая милая младшенькая сестра. Сколько тебе? Четырнадцать?

Та кивнула головой.

— А молчаливая… — я повернулся к Розе. Та вообще улыбалась и пускала слёзы. — Мне кажется, что обычно она куда более разговорчивая. На лице написано.

— Да, болтливая, что иногда не заткнуть, — всхлипнула Роза. Ну ты и развесила нюни.

Мы посидели ещё немного, пока она расспрашивала меня, видимо, чтоб убедиться, кто я такой. В отличие от сестры, которая сразу заметила сходство и приняла тот факт, что я её брат, эта вспомнить меня не могла. Не могла, пока Роза не принесла фотографию и не показала на ней меня.

— И точно ты, — она провела пальцами по фото. — Где же ты пропадал? Ты… ты даже не постарел. Мама говорила, что ты пропал ещё лет… двадцать назад.

— Далеко, Мишель, очень далеко в другом мире. Я уверен, что даже не знаешь, где это. А не постарел… тут разница во времени. По-разному течёт просто.

Не стал я говорить, что по сути я просто тупо сдох. Не поймут да и расстроятся.

— Другой мир… — зачарованно произнесла она, словно не могла поверить в услышанное. — И как там? И ты пришёл сюда? Каким образом? И ты пришёл навестить меня? А как туда попасть?

Пиздец, да у них в роду написано быть говоруньями. Она так оживилась, что даже приобрела лёгкий живой оттенок, который словно сделал её более реальной. Её голос стал бодрее, а глаза наполнились любопытством. А очень скоро и восторгом, когда я продемонстрировал магию воды и огня. Но не долго.

— Классно, — пробормотала она, глядя на эту магию. — А лечить ты умеешь?

Какой… вопрос… На заднем фоне всхлипнула Роза.

— Знаешь, — почесал я за ухом, — тут всё несколько сложнее.

— Понятно, — улыбнулась Мишель. — Но всё равно спасибо. Удивительно, не могу поверить, что я вижу тебя, — и пятернёй мне в морду вцепилась. — Настоящий… У меня настоящий брат-маг. С ума сойти… не могу поверить… Мне кажется, что меня до сих пор разыгрывают.

— Да, я тоже не могу поверить, что у меня две сестры. Может и третья есть?

— Нет, третьей нет, — покачала она головой.

— Ясно… Роза, оставишь нас наедине, хорошо? Поговорить.

— Поговорить? — Роза отнеслась к моей просьбе настороженно.

— Да, поговорить. У каждого свои секреты, так что марш из комнаты и оставь нас, пока не позову.

Роза несколько секунд настороженно смотрела на меня, после чего кивнула и вышла из комнаты, закрывая дверь. Я прямо видел, как она продолжает пристально смотреть на меня, словно боясь, что её сестрёнка сейчас станет женщиной.

Признаемся честно, она меня не знает, её сестра беззащитна, я опасен — вполне логично, что Роза будет волноваться. Я это понимаю, хотя мне и не приятно подобное, если честно.

Дверь с щелчком закрылась, и мы остались одни. Повисла неловкая тишина, которую первой нарушило наше милое привидение весьма странной и немного пугающей фразой.

— Ты… хочешь оборвать мои мучения? За этим пришёл сюда к нам? — тихо спросила Мишель. Воспоминания мелькнули слишком ярко и неприятно, словно всё вновь повторялось.

Даже я удивился её спокойному, смиренному голосу человека, который принимал свою судьбу, хотя сам наблюдал это не раз. Человеку, который устал от всего: от лечения, от такой жизни, от отношения к себе… от самого себя. Вера в будущее? Если только в будущую скорую смерть. К такому вообще невозможно привыкнуть.

Это всегда тяжело смотреть на таких людей, они словно затухают на твоих глазах, особенно дети. Некоторые просят помочь, но большинство принимает свою участь спокойно. Слишком спокойно, и кажется, что помираешь уже ты, а не они.

Знаешь, даже мне больно смотреть на тебя, слыша такой голос, сестрёнка. Я серьёзно. Я не хочу видеть такое повторно.

Если бог хотел наказать людей, то рак был его лучшим проектом.

— Ебанулась? — щёлкнул я её по лбу пальцем, от чего она зажмурилась и пискнула; но тем не менее мой голос был ласковым. — Снимай рубашку.

— Рубашку?

— Да, рубашку, снимай её, — кинул я. — Будем… блять, да не штаны снимай! Ау, рубашку! Это такая вещь, что тебе грудь закрывает. Ты о чём думаешь, малолетняя извращенка?

— Я… думала, что ты хотел… — начала было Мишель.

— Тебе четырнадцать! — я сложил ладони в рупор. — ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ, МИШЕЛЬ! У вас в роду написано быть такими извращёнными натурами?