Мария Берестова - Любовь не с первого взгляда [СИ]

— Да-да, — язвительно отвергла идею королева, — и тогда вы не выспитесь, а завтра важный день, между прочем!

— Ну и отлично, что не высплюсь! — рассмеялся Канлар. — Сыграет на нашу легенду, разве нет?

В глазах королевы зажглись весёлые хитринки:

— Нет, мы поступим иначе, мессир, — она решительно встала, не допив чая, — сейчас мы с вами шумно и весело отправимся ко мне!

— В самом деле? — приподнял бровь Канлар, глядя на королеву с самым весёлым выражением лица: в таком настрое он её ещё не видел.

— Именно так! — победно улыбнулась та. — Пусть шепчутся о том, как я вас среди ночи к себе притащила, и пусть непременно подумают, что всё дело в том, что у вас тут слишком узкая кровать!

Канлар искренне рассмеялся. Такого хода он никак не ожидал.

— Хорошо, хорошо! — отсмеиваясь, согласился он. — Тащите, ваше величество, я постараюсь шуметь самым примерным образом!

И парочка заговорщиков вышла в коридор.

Надо сказать, что от покоев Канлара до покоев королевы, и впрямь, идти было довольно далеко. Но главным было то, что по дороге придётся пройти мимо покоев фрейлин — именно на их длинные носы и чуткие уши и рассчитывала Кая.

Затея, кажется, удалась вполне: во всяком случае, пара дверей скрипнула, когда они проходили мимо, смеясь и обмениваясь какими-то весьма вольными фразочками. Право, если после этого весь дворец не будет гудеть от сплетен — королева изрядно разочаруется в штате своих придворных дам!

От этой выходки грусть королевы и упадническую рефлексию Канлара как водой смыло. Им обоим было весело — и от того, что они бросили вызов вечно довлеющему над ними этикету, и от того, что сделали это вместе и почувствовали себя сообщниками, и от того, что было что-то бесконечно притягательное в том, чтобы бродить по ночным коридорам дворца, смеясь и флиртуя, и обмениваясь беглыми весёлыми взглядами всякий раз, когда им казалось, что их демарш замечен.

— Что ж, оно того стоило! — с улыбкой резюмировала королева, когда они добрались до кабинета. — А теперь — нам следует хорошенько выспаться, чтобы завтра произвести неизгладимое впечатление!

Канлар полностью с нею согласился и, поцеловав ей на прощанье руку, отправился обживать уже подготовленную для него комнату, ранее наполненную мольбертами, клавесинами и прочими девичьими вещичками.

Несмотря на полученный заряд адреналина, королева, как и всегда, заснула легко и быстро, чего нельзя было сказать о её женихе — впрочем, он был привычен спать меньше.

…а сплетни, и в самом деле, уже шуршали по всем дворцовым углам, переносясь по пустынным коридорам неведомыми путями и к утру обрастая совсем уж немыслимыми подробностями.

Из-за этого на другой день почти все придворные дамы были крайне не выспавшимися, но весьма довольными — и тем, что стали свидетелями столь пикантной подробности из личной жизни ранее безупречной королевы, и тем, что брак, казавшийся им до этого немного странным решением (дамы не были сильны в высокой дипломатии) явно стал в их глазах овеян романтической дымкой тайной любви.

Королевская свадьба, без всякого сомнения, была событием исключительным. В столицу съехалось чуть ли ни полстраны, не говоря уж о зарубежных гостях — месяца оказалось вполне достаточно, чтобы многие из них успели прибыть.

В столице были запланированы грандиозные многодневные мероприятия, по другим городам тоже должна была пройти волна празднеств. Повод повеселиться был весьма своевременным: последний год правления отца Каи прошёл тяжело, болезнь короля угнетала и приближённых, и простой народ, и ожидание его скорой кончины здорово выматывало нервы. И, хотя король оставил по себе страну в хорошем стабильном состоянии, траурный год выдался тяжёлым — наводнения на севере и востоке страны ударили по урожаям, и избежать голода удалось только благодаря активной внешней торговле.

В условиях траура по ушедшему короля коронация Каи прошла тихо и скромно, не вызвав ощущения праздника. Поэтому в каком-то смысле её свадьба стала и праздником её воцарения — народ чествовал это событие как начало её царствования, забыв, что она уже год справляется с этой задачей. Возможно, тут сыграла роль сложность восприятия незамужней девушки как правительницы.

Выбор жениха был встречен восторженно. Поскольку о дипломатических шагах ниийского короля никто не знал, свадьба королевы представлялась в сознании простых обывателей как нечто романтичное и сказочное. В любовь, внезапно вспыхнувшую между королевой и достаточно молодым ещё сподвижником её отца, все поверили безоговорочно. Надо сказать, что фигура Канлара тут же стала чрезвычайно популярной в народе, вплыли факты его биографии и появления в стране. Народное сознание рисовало его мужественным и трагическим героем, который, лишившись родных, родины и богатств, приехал в их страну пытать счастья, и верой и правдой служил доброму королю Виону. Драматичные баллады о женихе королевы разошлись даже без усилий господина Се-Приента.

Пышная и прекрасно спланированная свадьба вполне поддержала эту легенду. Королева была чрезвычайно красива в пышном нежно-голубом платье, отделанном богатой серебряной вышивкой. Жених в своём новом, с такими спорами выбранном, костюме выглядел молодым, подтянутым и красивым. Когда молодые стояли в храме, составляя на редкость гармоничную пару, многие матроны прослезились, а юные девицы возмечтали, что их свадьба будет непременно такой же красивой.

Тренировки в саду оказались не напрасными: торжественный поцелуй прошёл без эксцессов, а улыбки на лицах новобрачных были, пожалуй, совсем не нарочными.

Венчание проходило при открытых дверях, как и предполагала традиция, а снаружи, на главной площади города, за небольшим кордоном толпилось огромное количество простых людей, мечтающих взглянуть на торжество хоть краешком глаза. Выйдя из храма, королева и теперь уже король-консорт приветствовали подданных. В нарушение регламента Канлар картинно поцеловал королеве руку — это жест был встречен криками восторга.

От шумной и пёстрой многоголосой толпы у человека непривычного начала бы болеть голова, но Кая с детства присутствовала на подобных мероприятиях, поэтому привыкла. Она без устали приветствовала толпу, принимая их поздравления, пока королевский кортеж медленно двигался от храма ко дворцу. Путь, на который обычно уходило пять минут, занял в этот раз час.

Канлар, который привык во время таких событий находиться в массовке правительственных чиновников, которые ехали где-то в середине кортежа и мало кого интересовали, чувствовал себя весьма неуютно, находясь в центре всеобщего внимания. Все его усилия уходили на то, чтобы не ударить в грязь лицом, и приветствовать людей с такой же непринуждённой улыбкой, с какой это делала королева. По его мнению, даже самая сложная дипломатическая операция была менее напряжённым явлением, чем такой вот публичный выход — а ведь ему теперь придётся привыкать ко всей это шумихе.