Екатерина Каблукова - Его чужая жена

— Погода, армейские анекдоты — все что угодно, только не планы на будущее.

— Что… что случилось йотом?

— Она погибла. Была битва при Талаверде, в армейских рядах царила неразбериха, и я узнал обо всем лишь через два дня… — Руперт замолчал и потом со злой горечью добавил: — Из официальных донесений.

— Мне жаль.

— Такова жизнь.

— Но это несправедливо.

— Зато это — жизнь. Видите, я становлюсь философом. — Руперт усмехнулся и посмотрел на Денизу. От его взгляда не укрылось, что она обхватила себя руками и слегка дрожит. — Сумасшедшая, вы же вышли в одном платье! Вот, держите!

Он снял с себя смокинг и накинул ей на плечи. Она хотела отказаться, но от ткани веяло теплом, и девушка невольно ухватилась за атласные лацканы, кутаясь в восхитительно теплую тонкую шерсть.

Запах дорогого мужского одеколона окутал ее, и на секунду Денизе вдруг представилось, что она в объятиях Руперта. Девушка вздрогнула. Это не укрылось от лорда Сен-Клера.

— Холодает, пойдемте в дом, — предложил он, ошибочно решив, что его спутница все не может согреться.

Она покорно кивнула и направилась к крыльцу. Подозвав своего пса, Руперт догнал жену кузена и зашагал рядом.

Рука об руку они вошли в холл. Дениза вдруг поймала себя на мысли, что в этом было что-то очень личное. Словно они вдвоем жили здесь и каждый вечер гуляли на краю рощи. Это было восхитительно, но неправильно.

Девушка с деланым безразличием сняла смокинг и передала его хозяину.

— Спасибо.

— Всегда рад. — Короткий поклон, и Руперт прошел в гостиную, где в одиночестве сидел Тони.

Дениза не стала заходить следом. Пользуясь тем, что муж был отвлечен появлением кузена, она направилась к лестнице.

— Ваша милость. — Порридж, спускавшийся навстречу, почтительно посторонился.

— Что вы делали наверху, Порридж? — Почтительность всегда раздражала Денизу, и голос прозвучал излишне резко.

— Всего лишь убедился, что спальня виконта, как и ваша, убрана.

— Вот как? — Дениза внимательно посмотрела на него, все еще не понимая, что же ее так отталкивает в этом старике.

Дело было не в лысине и не в заострившихся чертах лица, из сбивчивых рассказов мужа виконтесса знала, что дворецкий в юности несколько раз переболел лихорадкой, во всяком случае, именно это Порридж рассказал Энтони. Что-то злое и порочное было во взгляде дворецкого, в том, с каким безразличием он смотрел на саму Денизу.

А еще руки. Девушка почему-то была уверена, что именно так выглядят руки карточного шулера. Длинные, узловатые, чуть согнутые пальцы, подушечки сплющены, а манжеты рубашки топорщатся на худых запястьях.

— Я не хочу, чтобы вы заходили ко мне в комнату, Порридж, — с каким-то вызовом сказала девушка.

— Да, миледи. — В голосе опять почудилась насмешка.

— Ступайте! — Дениза продолжила путь.

Спальня действительно оказалась убрана. Выскобленный добела пол блестел, а на каминной полке не было ни пылинки. Как и традиционной плошки с молоком на окне — дара, обещанного броуни. Самих домашних эльфов тоже не было видно.

Вспыхнув, виконтесса требовательно дернула шнурок колокольчика, намереваясь отчитать свою служанку.

— Ваша милость? — Молли появилась не сразу. Судя по криво надетому чепцу и припухшим губам, девушка явно получала авансы от своего жениха, а значит, не убирала молоко с подоконника.

Как ни странно, это слегка успокоило Денизу.

— Молли, я запрещаю кому бы то ни было входить в комнату без моего ведома и убирать ее без моих распоряжений! — спокойно сказала она. — А сейчас помоги мне раздеться!

Платье можно было снять и самой, но тогда бы оно безнадежно помялось, а Дениза сомневалась, что Молли по силам отгладить сложные драпировки. Виконтесса меланхолично наблюдала, как служанка расправляет кружева и аккуратно, чтобы не помять, уносит платье в гардеробную.

— Ты мне больше не понадобишься. И, Молли, помни, что Оуэн — еще не твой муж.

— Да, ваша милость! — Девушка покраснела и вышла.

Дениза усмехнулась: замечание о муже на какое-то время убережет горничную от необдуманных поступков. Виконтесса присела к зеркалу, взяла щетку и начала приглаживать как всегда растрепавшиеся пряди, раздумывая, кто сможет уберечь от необдуманных поступков ее саму.

Утренняя встреча с Рупертом, а затем и его смокинг, накинутый ей на плечи, вызвали у нее целую бурю чувств, которые, как она думала, были давно похоронены. Виконтесса поняла, что завидует незнакомой, давно умершей женщине, о которой узнала лишь сегодня вечером, — потому что та умерла, зная, что ее любят. Денизу никогда не любили.

Давно умершие родители были не в счет. Впрочем, и они, всегда увлеченные друг другом, не уделяли много внимания единственной дочери.

Тем не менее их смерть явилась для Денизы ударом, как и переезд в дом тети, единственной родственницы, которая решилась взять на себя заботу о юной сироте, на тот момент не обладавшей ни утонченной красотой, ни хорошим приданым.

Красота появилась позже, но это доставило Денизе еще больше проблем: теперь потенциальные женихи, посещавшие дом тети, проявляли интерес лишь к ней, почти полностью игнорируя не столь красивых кузин.

А потом появился Тони. Красивый, элегантный, обходительный. Юной девушке, почти не знавшей свет, трудно было устоять перед виконтом Сен-Клером. И Дениза вышла замуж. Только потом она поняла, что Тони никогда не любил ее.

С горечью отшвырнув щетку, девушка встала и прошлась по комнате, потушила лампы, встала у окна и открыла его. Ночной ветер ворвался в комнату, напоминая, что лето на исходе.

Поежившись, Дениза накинула шаль и, как в детстве, села на подоконник, обняв колени руками. Если она и надеялась, что холод остудит ее разгоряченное лицо, то напрасно.

Тяжелые ароматы цветов, свежеть морского бриза, запах свежескошенной травы — все будоражило кровь. Голова шла кругом. Руперт представал в ее воображении то благородным рыцарем, то злым демоном, приехавшим, чтобы погубить ее.

В том, что лорд Сен-Клер появился в Корнуи не случайно, Дениза не сомневалась. И почему-то ей чудилось, что его приезд связан именно с ней.

Девушка повернула голову, задумчиво смотря на темные силуэты деревьев. За парком давно не следили, и теперь, в ночной сиреневатой дымке, он напоминал остров фейри.

Дениза невольно оглянулась в поисках чего-нибудь железного — по поверьям, железо могло защитить человека от того, чтобы быть утащенным фейри, — затем пожала плечами и горько рассмеялась: пропади она в волшебной стране, это все лучше, чем оставаться здесь, в одном доме с мужем. Словно в ответ на ее мысли деревья недовольно зашелестели листвой.

Скрипнула дверь, в воздухе потянуло резким запахом табака — Энтони вышел на крыльцо выкурить папиросу. Это отрезвило.