Светлана Семенова - Заоблачность. Легенда о долине Вельдогенериуса [litres]

В круглой хижине, залитой розовым светом приближающегося к горизонту солнца, было тихо, как в склепе. Колдер, Томан, Гон и Осад сидели на мягком травяном ковре, устилавшем пол хижины. Лица их были печальны и потеряны и напоминали неподвижные маски. Если бы кто-нибудь мог видеть их в эту минуту, наверняка он бы подумал, что это не реальность, а искусно написанная объемная картина. Только солнечные блики, играющие на их неподвижных лицах, оживляли эту безмолвную картину. Дверь хижины отворилась, но старейшины не повернулись на звук легких шагов. На пороге хижины появилась Керла. Она, мягко ступая по пушистой траве, приблизилась к старейшинам.

– Корей совсем плох! Боюсь, ему не дожить до утра, – сказала она.

– Что Авон? – не поворачивая к ней головы, спросил Колдер.

– Его сердце еще бьется, но так слабо, что я едва его слышала, – Керла села рядом с Гоном, лицо которого от ее слов стало еще печальней.

– Нам не помочь им! Магия, которой они были поражены, неведома нам, – сказал Томан и от отчаяния закрыл лицо руками.

– Это магия темной силы, что убила тех несчастных во время битвы в долине Гертруда. Я видела их страдания и незаживающие раны. Старейшины Авон и Корей страдают так же. Их раны наполнились ядом темной магии, и эти силы поедают их жизни изнутри.

– Но ведь мы неуязвимы перед смертью, так было всегда, мы никогда не умирали и не должны умирать! – голос Гона дрожал.

– Если бы это было так, Нирас не попытался бы много лет назад убить нас, отправив на верную гибель к семи водопадам, – возразил Колдер.

– Нирас знает то, что нам неведомо, – ответил Осад.

– Тогда почему ему не удалось нас убить тогда? И если он знал, что это невозможно, зачем попытался это сделать? – Гон не мог понять эту тайну.

– Магия темных сил, с которыми мы столкнулись, истекает из сущности Нираса! Это его второе Я, и я уверен, что эта магия бессильна перед нами! Авон и Корей не умрут, это невозможно. Нирас не желает им зла, а значит, порожденная им сила бессильна против нас! – вмешался в разговор Томан.

– Мне бы хотелось надеяться на это, но они так слабы! – Керла тяжело вздохнула и поднялась, собираясь покинуть хижину, чтобы вернуться к Корею и Авону. – Если бы только Маг Нирас вернулся, он бы смог помочь! – сказала она, остановившись в дверях.

– Об этом не может быть и речи! – в голосе Колдера послышалось раздражение. – Нирас совершил слишком много ошибок, чтобы мы позволили ему вернуться сюда. Эта женщина, мать Нимбуса, призналась, что Нирас нарушил закон и вмешался в естественные жизненные процессы. Да, его порыв был благородным, он хотел наделить бесплодную женщину ребенком, но он пошел против законов, и посмотрите, к чему все это привело! Нимбус, как и Амарус, создан им. Погибло и ранено множество стариков, женщин, детей, сильных мужчин. Все они спаслись тогда от страшной армии Амаруса и были счастливы. Они выжили в те страшные дни, и уже здесь, где, казалось бы, нет больше опасности, они стали новыми жертвами безрассудства нашего брата! Я даже не могу себе представить, чего еще можно ждать!

– Но ведь он с Хранителями отправился спасать нашу принцессу Одежавель, и вы еще вчера были готовы последовать за ними в Заоблачность, чтобы помочь им! – надежды Керлы на то, что ее маленькая принцесса Одежавель когда-нибудь вернется, таяли.

– Колдер прав! Нужно было слушать Авона и не поддаваться на речи Нираса! Фирн сделал свой выбор и останется рядом со своим старшим братом, а мы должны навсегда забыть о нем! Все, к чему он прикасается, оборачивается страданиями и хаосом! Пора прекратить это зло в воплощении нашего брата. – Гон поднялся и подошел к Керле. – Иди, Керла, ты сейчас нужна нашим братьям. Если заметишь что-нибудь неладное, сразу же сообщи нам, – Керла, едва сдерживая слезы, вышла, закрыв за собой дверь, и Гон вернулся на свое место. Все четверо старейшин снова погрузились в свои мысли.

В центре просторной комнаты, освещенной вечерним Солнцем, стояла зеркальная глыба льда. Было очень тепло, но лед не таял. Под толщей замершей воды виднелись едва уловимые очертания фигуры маленького мальчика, одетого в голубую тунику. Талию мальчика обвивал широкий пояс, усеянный драгоценными камнями, которые сверкали с удвоенной силой, отражаясь от зеркальной поверхности льда. Лица мальчика было почти не видно, оно было так бледно, что, казалось, сделано изо льда. В комнату, стараясь не издавать ни единого звука, вошли две женщины. Лила, увидев сына, вскрикнула и собиралась закричать в отчаянии, но вторая женщина успела закрыть ее рот своей рукой.

– Держи себя в руках, Лила! Если нас обнаружат здесь, нам обеим несдобровать, – сказала она, и Лила молча кивнула, давая понять, что больше не проявит так бурно своих чувств.

– Как так случилось, Фивия, что Нимбус стал таким? – Лила подошла к ледяной глыбе и положила руки на ледяную поверхность. Ее руки словно обожгло холодом, и она, пытаясь разглядеть под толщей льда лицо Нимбуса, тихо заплакала.

– Только ты можешь ответить на свой вопрос, Лила! С тех пор как ты стала матерью, я не слышала от тебя ни одного откровения, а ведь раньше мы были очень близки с тобой. Мой брат женился на тебе и был счастлив до последнего вздоха, и я благодарна тебе за его счастье и за то, что ты подарила ему сына.

– Ах Фивия! Если бы ты только знала… – Лила не договорила и замерла. Ей показалось, что она слышит голос Нимбуса сквозь толщу льда. Она прижалась к ледяной глыбе всем телом, прислушиваясь, но так ничего и не услышала. – Как ты думаешь, Фивия, мы можем помочь ему?

– Его дух покинул его, все мы видели, как черные клубы его темного Я вырвались из его уст, когда сердце его перестало биться, – ответила Фивия.

– Не говори так! Я чувствую, что он не умер! Его покинул не дух, а сила темной магии. Я слышала, как старейшины предположили, что в тот день, когда Нимбус бросился защищать наши облачные корабли, он был побежден Амарусом, но он не убил моего мальчика, а наделил силами тьмы. Затем он лишил его памяти предков и отправил в мир за семью водопадами, чтобы Нимбус совершил страшное. Я верю в это. Нимбус всегда был добрым и отважным. Он не мог пойти против своего народа. Это магия сделала его таким, – Лила говорила все громче.

– Сердце матери трудно обмануть. Будем надеяться, что Нимбус просто спит, и я всем сердцем желаю, чтобы старейшины сжалились над ним. Нужно уходить, Лила! Вернемся сюда завтра, а пока тебе стоит поговорить со старейшинами и попросить у них милости для твоего сына, – Фивия взяла Лилу за руку, и они тихо покинули комнату, которая уже начала погружаться в сумерки.