Владимир Чуринов - Лабиринт верности [СИ]

«Горящие воины. Это мысль». Он затащил тело одного из горящих, с не слишком поврежденным доспехом, в небольшую комнату для слуг. Раздел, а затем как смог нацепил на мертвого свой серебристо-синий парик и потрепанную одежду. Сам Реймунд облачился в доспехи и надел шлем — у горящих они были глухими, без забрала, с тонкой прорезью, в которую даже глаз не было видно.

На улице царил беспорядок — несколько магов огня высокого ранга ругались. Горящие воины и другие гвардейцы выносили мертвых и допрашивали нескольких раненных магов воздуха.

В суматохе он почти ушел. Уже свернув в переулок, Реймунд услышал за спиной голос.

— Эй, а ты еще кто такой? — Сзади, перекрывая почти весь переулок, стоял кряжистый человек с красным лицом, в богатом оранжевом доспехе, алом плаще и таком же хитоне. — Повернись и подойди. Ты оттуда? Что там? Много живых? Магистр жив?

«А может черт с ним? Пусть берут, пытают, получают ответы про Мордреда. Про Альянс и прочее. Пусть сожгут как Леона. Нахрена все это, если даже полосатая маньячка оказалась напрочь неверной. Да еще и хитрее меня».

«Эх», подумал Стург, развернулся и выстрелил, пуля — последняя зачарованная пуля Реймунда, вошла иерарху огня в колено, свалив того на землю. Поднялся переполох.

Его довольно долго преследовали по темным переулкам и открытым проспектам, но в итоге потеряли на базаре, где ему помог нырнуть в накрытую брезентом повозку говночерпия мальчишка-нищий с обожженными руками.

«Это задание оказалось таким же пустым и бессмысленным, как борьба Мордреда за те ущербные колонии. Я слишком много светился, слишком много рисковал, и слишком много тратил. Вопрос чести, да. Но раз мне придется в итоге покинуть Гольвадию — не все ли равно. Надо было прикончить его тогда — на базаре. Или во время одного из обедов. Я хотел быть уверенным в успехе. И может быть был прав — Леон поспешил и поплатился головой. «Синее Пламя» был силен, но все должно было быть проще. Место в Аструм Примарис — заслуга Альянса, тот Мастер маг — «Дождливая осень» в последнее время стал затворником и редко выбирался со своего уединенного острова. Мало кто его помнил. В общем, это было не сложно.

Сложнее было косить под мага — постоянные траты на свитки, напускная таинственность, использование заряженных магией предметов взамен фокусов. Утомляет. Еще сложнее было убедить Мордреда в реальности моих возможностей помочь ему. К счастью в Школе Воды много обедневших Мастеров Магов, но подкупать их через посредников и при этом как можно меньше показываться магам воды на глаза — настоящий геморрой.

Хорошо еще, что «Синее Пламя» оказался достаточно самоуверен, или пустил свою паранойю в другое русло и не стал выяснять подробности моей личности. Он бы верно сильно удивился, что никто из Мастеров Воды ничего толком обо мне не знает.

Особенно забавно вышло со слугами, приплатил, нарядил в одежды магов. И вот уже Мордред считает, что я идиот, но с большой тайной поддержкой в школе. Проще всего было с именами. Ведь у них там и правда заговор. Если он что-то проверял на этот счет, то результат, видимо, удовлетворил. А уж выбрать магов с наиболее сомнительной репутацией и подсунуть список агентам Мордреда проблемы не составило.

С мальчишкой-нищим вышло неплохо, и с той раковиной, которую удалось уговорить подбросить Бэгрис. Впрочем, на тот момент наш магистр и так был крепко помешан.

Интересно, какое бы у него было лицо, если б узнал, что Чернильный Котел стоил всего пятнадцать тысяч, а остальные его денежки ушли на посредников и покупку еще голосов для него в Совете. И дались ему эти колонии.

Сложное дело. И самое бессмысленное из всех. Но с магами воздуха вышло занятно. Не ожидал, что они так распалятся — а хватило то, всего лишь рассказать этому лазурному выскочке, что «Синее Пламя» думает об Инессе. А он, как оказалось, и правда так думал. Остальное они сделали за меня. Хорошо, что он не уехал сразу после голосования. Котел пришелся кстати.

Но итог все тот же — они будут рыть, расследовать, гадать и напрягать шпионов. Времени скрывать следы не было — я общался с посредниками, с магами воды, по мелочи, но все же. Еще и «Краснолицего» подстрелил. Придется убираться из Гольвадии. Надеюсь, на Экваторе мне найдут дело поинтереснее. И полегче. Признаться, устал я от этих магов».

Так размышлял Реймунд Стург, направляясь в Эллумис и еще не зная, что судьба готовит ему Ригельвандо, а затем Ахайос, с его грязью и коварством мнимых союзников.

Реймунд заснул в гамаке на борту торгового галеона. Под скрип снастей и плеск волн — уютный, добрый шум моря. Не такой опасный как гомон больших городов. Не такой сумрачный, как шорох ночного леса.

Он парил во тьме. И тьма сгущалась вкруг него. Шепот тысячи голосов, разносившийся отовсюду, внезапно выкристаллизовался в один — сильный, мягкий, нечеловеческий голос. Перед Реймундом во тьме зажглись глаза цвета вечернего неба на грани заката.

— Кто ты? — Властно поинтересовалась тьма.

— Я Реймунд Стург, — Почему-то это казалось самым логичным ответом. Осторожность, навыки, вернее почти рефлексы конспирации. Все отошло в сторону. Казалось неуместным и бесполезным обманывать этого посланника снов. — А ты твою мать кто такой?

— Я часть тебя, — В голосе зазвучала ирония, — Тот маленький кусочек твоего я, что отвечает за логику. Логику и амбиции.

— Очень приятно, — Обиженно поздоровался Стург.

— Ты пока не заслужил права даже на имя, — Продолжил голос, — Кто ты на самом деле?

— Я лишь гонимый осенним ветром листок, — Припомнил убийца слова Бэгрис.

— Это ближе к истине, — Тьма беззвучно смеялась, — Ты лист, осенний лист, почти мертвый. Скоротечный. Летящий туда, куда укажет ветер. Ты лист. Ты платный убийца. Ты оружие в чужих руках. Клинок без воли и судьбы.

— Поэтично. Но что-то не вижу в этих словах ни глубины ни смысла, — Покачал головой Реймунд.

— Это потому, — Тьма сгустилась и перестала смеяться, — Что ты не видишь смысла в собственной жизни. Тебя воспитывали. Тебя тренировали. Тебя ломали. Чтобы изжить способность сопротивляться чужим приказам. Приказам тех, кто направляет тебя. Приказам тех, кто разменяет тебя. Если возникнет такая возможность. А в конце, ты еще и убедил себя, что сам выбрал этот путь.

— Все мы, — Пожал плечами Стург, — Выполняем чьи-то приказы. Всех нас воспитывали подчиняться кому-то и кого-то подчинять. В этом нет ничего удивительного. Всех — от короля до нищего кто-то дергает за ниточки.

— Ты прав, — Фиолетовые глаза вспыхнули сильнее, — Твоя участь немногим отличается от участи короля — покинуть свой пост, будет равноценно смерти. Но ты ничуть не похож на нищего. Воля нищего заставляет его жить. Часто — заставляет изменить свою судьбу. Такое бывает нередко. А ты? Твоя воля сломлена. Ты уверен — изменить судьбу можно, только умерев.