Владимир Чуринов - Лабиринт верности [СИ]

«Охрана для вида, массовка, значение имеют кроканин и симиралл, первый боевик, явно модифицирован гартарудами [33] Гартаруды — одна из Великих рас мира. Это четырехрукие существа, достаточно похожие на людей, но с рядом существенных внешних и еще более важных внутренних отличий. Гартаруды являются самой технологически развитой расой мира, постигшей таинства технологии пара. , вторая маг, очевидно, чего-то из основ, свет или возможно день, в общем, выступать будет ярко. В карете кто-то остался, видимо гадатель или маг информации, хуже, если кешкашивар, должен, видимо, предупреждать об опасности».

Ричард с компанией и пятеркой спешившихся охранников прошествовал внутрь, остальные заняли улицу, рассредоточились по подворотням и основным подходам к зданию. Двое внимательно осматривали в слабые, но, возможно, магические подзорные трубы крыши соседних домов.

Ван Курмхог, шелестя длинным плащом по толстому ковру гостиницы, прошествовал в приемный покой номера Чителло, остановился на пороге. В номер вошли охранники и кроканин.

Сам Чителло и двое его охранников сидели за небольшим столиком, сервированным легкими закусками и вином, в удобных креслах. Когда появился Ричард, Батилеззо воскликнул:

— Ванн Курмхог, вот наконец-то вы явились.

«Инвестор» игнорировал его и оставался на пороге пока охранники закрывали шторы на окнах и опускали жалюзи. Затем девушка-симиралл произвела несколько коротких пассов, и из ее рук вырвался луч ослепительно яркой энергии, образовавший круг, отделивший ее, кроканина и Курмхога от остального мира. Когда Ричард зашел в помещение, круг двинулся за ними, обратившись защитным куполом, при столкновении с которым сгорала пыль помещения. Впрочем, ковер вроде оставался цел, но становился несколько чище там, где прошел барьер.

«Кинетический барьер, магия света, значит так же исцеляющий, и уничтожающий возможный яд, заразу, враждебные энергии. Неплохо. А ведь эта барышня наверняка еще и в чистую субстанцию света может обращаться. Впрочем, не успеет. На самом клиенте защитные амулеты от проникновения в разум, от порчи и темной магии, и дополнительный личный кинетический барьер. Возможно, есть одноразовый воскреситель. Не поможет».

— У вас не принято здороваться, херр Ричард? — панибратски поинтересовался Батилеззо.

Алмарец обвел безучастным взглядом помещение. Остановил взор на Чителло, так будто он впервые его видел. И коротко произнес:

— Делай.

В тот же момент кроканин метнулся с нечеловеческой скоростью к Чителло, охрана алмарца вскинула карабины и выстрелила по охране ученого. Собакоголовый телохранитель успел уйти от выстрела в сторону, в коридоре послышались короткие звуки борьбы, похоже, там прикончили остатки охраны Чителло. Девушка-симиралл опять вскинула руку, и из нее изошел луч белой энергии, ударивший в Арнольда и отбросивший его на пол. Подскочившие охранники прикончили псоглавца кордами.

Механическая рука кроканина тем временем, изредка выпуская облачка пара и шипя горячим маслом где-то под стальной обшивкой, сжималась на горле Чителло.

«Гартарудская модификация… Видимо, даже среди этих четырехруких снобов, мечтающих якобы только о науке и прогрессе и декларирующих невозможность передачи высоких технологий в руки недоразвитых культур, есть достаточно жадные для того, чтобы поступаться принципами. Впрочем, может это просто устаревшая модель парового протеза [34] Гартаруды способны заменять свои поврежденные органы механическими протезами, или имплантировать в свое тело дополнительные элементы, чтобы совершенствовать его в своем понимании. Некоторые гартарудские технологии, при участии гартарудских же ученых, могут подходить и другим расам. … Однако зелененький и сам силен».

— А теперь, пешка Альянса, ты мне все расскажешь. — С пафосом произнес преисполненный чувства собственного достоинства бандит.

Из горла Чителло Батилеззо послышался согласный хрип.

— Великолепно. Тогда начнем допрос. Отпусти его немного, Таграк, пусть попоет.

«Попоет. Попоет. Жаль все же Ормута, хороший был актер. И все же хорошо, что гартаруды продажны не по одному и не по двое, и вполне любят деньги».

Реймунд взглянул на часы. Механизм часовой бомбы активировался, когда Ричард ван Курмхог вошел в гостиницу. Вернее, когда актер Ормут включил личное силовое поле, которое, по словам Реймунда, должно было его, если что, защитить от нападения головорезов алмарца. Но действует оно недолго, потому включать надо непосредственно перед опасностью.

Взрыв последовал почти по расписанию. В очередной раз убедив Реймунда в превосходстве технологии над магией. Ну, если исключить, конечно, тот факт, что сам Реймунд сидел сейчас на карнизе одного из расположенных близко к гостинице зданий, укрывшись получасовым заклинанием невидимости из магической школы воды. И наблюдал одним глазом за улицей, а вторым, воспользовавшись амулетом трансляции зрения по согласию Ормута, наблюдал за гостиничной драмой через его левый глаз. Который теперь будет еще неделю болеть и плохо видеть. Гостиницы больше не существовало, взрывом разнесло почти все левое крыло, где располагался номер Чителло, остальная часть обрушилась, лишившись львиной доли опоры. Погибло не так много народа — ван Курмхог выступил в роли благодетеля, выкупив гостиницу на время своего визита, удалив постояльцев и выгнав обслугу. Так что погибла охрана Батилеззо и, конечно, клиент с ватагой.

Это обстоятельство Реймунд записал себе в плюс — ненужных жертв удалось избежать, притом без особых трудностей. Собакоголовые были наемниками, а значит, были готовы умирать. Чителло при найме оплатил каждому страховку жизни. В общем Реймунд был уверен — призраки невинноубиенных не будут являться к нему во сне. Оставалось лишь закрепить их число. Конечно, оставалась еще смерть Ормута. Но Реймунд никогда не причислял себя к паладинам света или добродетельным героям. В общем, со смертью актера он тоже был готов смириться как с неизбежным злом. Дело было сделано.

Выхватив саблю из ножен, Стург рухнул вниз, где ошарашенный стоял один из охранников Курмхога. Выжившие были недопустимы.

Реймунд шел по исковерканному саду гостиницы «Ла Ториньен». Под ноги попадались осколки камня, раскуроченные предметы мебели, пару раз, возможно, даже сегменты человеческих тел, но это маловероятно. Многие деревья сада сохранились. Выжила даже часть кустиков, смотревшихся теперь весьма грустно — серенькие, с оплавленными листьями. Тело алмарца лежало во внутренней части сада, закрытой от взора с улицы.

Вид распростертого на земле негодяя, каковым Реймунд, возможно несколько двулично, считал алмарца, наполнил убийцу мрачной радостью. Этот человек, сильный мира сего, стоявший выше закона, выше любых порядков и простых человеческих моральных норм. Теперь он, очевидно, узрел зыбкость своей неуязвимости, купленной чужой кровью, чужой жизнью, чужими страданиями. Он лежал сейчас такой же беспомощный, как все те, кого предавал и убивал. На мгновение Реймунд ощутил себя мусорщиком. И это сравнение не доставило неприязни. Если не избавлять мир от грязи такого рода, если периодически не убеждать этих созданий в небезнаказанности. Что если? «Возможно, мир был бы много более худшим местом», — подумал убийца, подходя к жертве. Сегодня работа принесла ему удовольствие. Редкий случай.