Андрей Кокоулин - Мастер осенних листьев

О мастере смерти, впрочем, листья предпочитали не шелестеть. Совсем. Будто его и не было. Может, погиб?

Когда Эльга вышла из палатки, господин Некис Ружей уже успокоил. Старшие недовольно восседали на лавках, дети стояли на задах, в середке хмурились мужики. Ристака среди них не было.

Эльга подтащила сак. С Башквицевой половины букета тут же поползли шепотки:

— Ты смотри, она сейчас на нашу голову и Ружей набьет.

— А ничо. А посмотрим.

— Чтоб у нее пальцы отсохли.

Эльга повернулась к Ружам. Посмотрела, раскрыла горловину сака.

— Завтра — последний день. Жду вас к полудню.

— А Башквицы? — раздался от лавок негромкий голос.

— Они будут тоже.

— Зачем?

— Увидите.

— Век бы их не видеть!

— Ну-ка! — прикрикнул господин Некис. — Побольше уважения. Госпожа мастер, — ободрил он Эльгу, — работайте спокойно. Самого прыткого я обещаю упечь в Салланцу.

Эльга кивнула.

Итак. Свежие листья просыпались на дерево, на едва обозначенные фигуры. Свитки и малахаи, шеруги и штаны, а подними — движения души, желаний, чувств, боярышник и яблоня, и орех, и много чего еще, спрятанного под спудом осины и рябины.

И ненависть. Вражда.

Эльга чувствовала ее под напряженными пальцами, как шипы и колючки, проросшие сквозь людей, как тонкие красные нити, натянутые между противниками и угрожающие жестоко порезать руки. Чем явственней прорисовывались Ружи, тем больше нитей протягивалось от лиственных Башквицев.

— Нелюди!

— Воры!

— Убийцы!

Ружи отвечали тем же. Листья складывались в оскалы, громоздились морщинами, гримасами, на шеях набухали жилы, сверкали злым блеском глаза.

— Свиньи!

— Ублюдки!

Закусив губы, Эльга пыталась сдержать рвущуюся из-под пальцев ненависть, и ноготь мизинца звенел, отсекая нити. Ох, сколько всего накопилось за годы и годы! Они поправляла и поправляла лица, добавляла ивы и папоротника, гасила разгорающийся пожар горечавкой и медуницей, едва не плача от подступающего бессилия.

— Прекратите, — шептала она. — Прекратите.

Листья клацали зубцами. Ружи и Башквицы шипели, переругивались и, казалось, сбивались на заборе теснее. Скрипели доски и поперечины, будто два местечка совместно раскачивали их, чтобы затем столкнуться.

— Все, не могу.

Эльга отступила и отвернулась от букета, ставшего вдруг чужим.

— Госпожа мастер.

В темноте качнулся фонарь, а за фонарем обнаружился господин Некис.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Ничего, — сказала Эльга. — Темно.

— Почти ночь, госпожа мастер.

— Опять?

— Да.

Горло сдавило.

— Я не могу их помирить!

Эльга всхлипнула, и господин Некис был так добр и предупредителен, что просто шагнул вперед и дал ей уткнуться лицом в горжет. Это произошло так вовремя, так естественно, что никаких сил сдерживаться не стало. Эльга зарыдала.

— Они не хотят!

От горжета пахло дымом. Шерстинки кололи глаза.

— Понимаете? Они же… они же этим живут! Ружи то, Башквицы се… Они по другому уже и не умеют!

Господин Некис погладил ее по голове.

— Бывает.

— А что делать? Скажите, что делать?

Отчаяние захлестнуло Эльгу. Не вышло из нее мастера. Впору пойти и утопиться где-нибудь. Все лучше…

— Во-первых, — господин Некис слегка отстранил девушку от себя, — я полагаю, надо поесть.

— Я не хочу! — замотала головой Эльга.

— Это не обсуждается. Сист!

Воин вынырнул из темноты с обмотанным тряпицей горячим горшком, словно до этого, ожидая команды, грел его на огне. А может и грел, с него станется. Другой воин поставил коротконогий столик. Господин Некис незаметно обзавелся стулом, Эльге подготовили лавку.

— Садитесь, госпожа мастер.

Сист водрузил горшок на стол и снял крышку. Пар, вырвавшись, ударил вверх, в ночь, запахло запеченным мясом.

Эльга вздохнула, утирая слезы.

— Я на самом деле…

— Сист, — оборвал ее господин Некис, — скажи мне, госпожа мастер хорошо выглядит?

Вопрос застал Систа врасплох. Он надул щеки, посмотрел на Эльгу, затем на командира, раскрыл рот и не сказал ничего. Господин Некис счел нужным направить на него свет фонаря.

— Сист.

— Да, — отозвался тот.

— Как выглядит госпожа мастер?

— Хорошо.

— А круги под глазами?

— Их почти не видно.

— Тьфу на тебя, Сист, — огорчился господин Некис. — Утром десять раз обежишь вокруг лагеря. В панцире. Можешь идти.

— Да, командир.

Сист поклонился и пропал.

— Запугали вы его, — сказал господин Некис. — И выглядите вы плохо.

— Всё равно я не справилась, — уныло сказала Эльга.

— Серьёзно?

Господин Некис поставил фонарь у забора так, чтобы он освещал творение мастера, и, вернувшись к девушке, уселся на стул.

— Давайте посмотрим вместе. Садитесь.

Эльга опустилась на лавку.

Ружи и Башквицы таращились на неё. В неверном свете фигуры их мелко смещались то вправо, то влево, и казалось, будто они ёрзают в нетерпении. Отвернётся Эльга, и они наконец займутся привычным для себя делом — сместятся к середине, к доске, на которой делит их мир межа, и схлестнутся с соседями изо всех своих лиственных сил.

— Ружи, кажется, вполне получились, — повернув голову, негромко сказал господин Некис. — Разве они не похожи на живых людей?

— Слишком похожи. Как и Башквицы.

— Возможно, — согласился господин Некис и протянул руку: — Дайте-ка мне мяса.

— Зачем?

— Я не собираюсь делать ничего необычного. Я просто проголодался.

— Простите.

Эльга запустила руку в горшок. Внутренности его дышали жаром. Она осторожно ухватила кусок мяса сверху. И на полпути к ладоням господина Некиса он чуть не выскочил у неё из пальцев.

— Ай!

— Горячо?

— Да.

— Сист старался.

Господин Некис так вкусно впился в мясо зубами, что Эльга невольно сглотнула слюну. В животе у неё заурчало.

— Не смотри, — сказал, шумно жуя, господин Некис. — Присоединяйся.

— Я чуть-чуть, — сказала Эльга.

Но кусок в пальцы попался с целую ладонь. Показалось, будто лица и Башквицев, и Ружей завистливо вытянулись.

Минут пять они оба жевали и запивали мясо ягодной водой, потом господин Некис попросил добавки из горшка.

В небе плыла дымка, сквозь неё посверкивали звёзды, в темноте горели пятнышки фонарей и далёких окон. Двигаться не хотелось, хотелось сидеть, вытянув ноги, медленно отдаваясь усталости.

— Что я вижу? — спросил господин Некис, уполовинив второй кусок. — Я вижу, что осталось совсем немного.

— Они ненавидят друг друга, — сказала Эльга. — И я не могу это изменить.

— Разве?

— Я не знаю, как.

— Тогда смотрим дальше.

Разобравшись с мясом, господин Некис облизал пальцы. Какое-то время он неподвижно изучал букет, затем встал, подошёл к забору вплотную, всматриваясь в лиственный узор — руки за спиной, голова чуть набок.